Синтия Пауэлл - Покоренный дикарь

— Я получил степень магистра биологии, — сказал Бренд. — Насколько я понял, вас именно это интересует. Спешу заверить, мое ученое звание вас не спасет от опасности. В этих местах на первом месте не знания, а — инстинкт. Как бы люди ни хотели этого, животные не всегда ведут себя так, как написано в учебнике. На то они и дикие животные. Именно поэтому они так интересны.

У Фалин мелькнула мысль, что некоторые люди могут быть не менее интересны по той же самой причине. Например, этот мужчина, стоящий в данный момент перед ней. Она сомневалась, что он хоть раз повел себя так, как это принято правилами.

— В любом случае, — добавил он в том же тоне, — все эти занятия, степени, учебники — все это было уже очень-очень давно. Если я не ошибаюсь, с тех пор прошло больше двенадцати лет.

«Интересно, — подумала Фалин, — неужели все это время он жил в этой забытой Богом дыре, в окружении диких животных, вдали от людей?» Двенадцать лет в полном одиночестве — пожалуй, это слишком. Хотя, почему в одиночестве? Может быть, с ним живет его подруга, просто Фалин ее пока еще не встретила. Она представила себе смелую, бесстрашную, сильную женщину.

— Так вы живете здесь один? — поколебавшись, спросила она.

Вестон, похоже, был не из тех, кто любит трепаться. Фалин не была уверена, что ему не наскучила их беседа.

Бренд кивнул.

— Более или менее, — уклонился он от прямого ответа.

— Должно быть, тяжело находиться одному в таком месте? Я имею в виду, без партнера. Без жены, — уточнила Фалин.

Он приподнял брови:

— Вы мне напоминаете скорее репортера, чем фотографа, мисс Истбрук. Или, если уж мы начали обсуждать такие личные темы, я могу вас звать по имени?

— Извините. Простое любопытство.

Бренд пожал плечами:

— Ничего. На самом деле я привык к одиночеству. У меня есть одна женщина, которая следит за порядком. Я же слежу за животными.

«У меня есть одна женщина» — звучит не очень романтично, подумала Фалин. Судя по тому, как отозвался о ней Бренд, обычная домработница. Значит, никакой подруги у него нет.

Незаметно наступил вечер. Из темноты, окутавшей дом, доносилось рычание и другие, непривычные Фалин, звуки. Лягушачье кваканье, писк насекомых и пение птиц сливались в один непрерывный гул, какофонию тропического леса, необычную и немного грустную.

Фалин обняла себя руками за плечи, чувствуя себя в этом новом месте слегка неуютно. Вероятно, это нормальная реакция человека, только недавно покинувшего большой город и очутившегося в незнакомой обстановке. Интересно, чувствует ли Бренд эту атмосферу одиночества и изолированности? Фалин посмотрела на него и встретилась с его взглядом.

— Неужели вы никогда не чувствуете себя одиноким? — тихо спросила она.

Глядя на него, это было трудно представить. Бренд был таким здоровым и сильным. Всем своим видом он олицетворял мужественность. Фалин призналась себе, что впервые видит такого мужчину, в котором было столь ярко выражено мужское начало. Упорный, упрямый, самоуверенный. Явно сможет постоять за себя.

Но почему же этот мужчина, наделенный столькими достоинствами, живет один в такой глуши? Любой человек, рано или поздно, нуждается в обществе других людей. Что могло заставить его жить в одиночестве?

Бренд ответил не сразу. Фалин уже даже начала беспокоиться, не был ли ее вопрос слишком бестактным.

Наконец он заговорил, и его ответ был коротким, но предельно ясным:

— Мне нравится уединение, я к нему привык. Многим людям это не под силу.

— Многим людям? — переспросила Фалин.

«Видимо, он имеет в виду меня, думая, что я долго не выдержу здесь. А может, кого-то другого?»

— Многим женщинам, — поправился Бренд. — Надеюсь, что вы не одна из них. Я не был женат, но у меня была невеста… — Он замолчал. Видно было, что ему не очень хотелось вспоминать эту историю. — Она не пробыла здесь и двух месяцев, — в конце концов закончил Вестон.

Невеста? Фалин постаралась представить себе, какой может быть женщина, которую Вестон выбрал себе в невесты. Судя по всему, ей не очень нравилась деревенская жизнь. Или, может быть, он специально рассказывает ей все это, чтобы снова запугать, тем самым заставив ее поскорее уехать и оставить его в покое? Но она никуда не уедет. Это решено.

— Два месяца, — повторила Фалин. — Тогда уж я точно выдержу здесь две недели.

— Вероятно, — согласился Бренд. — Только вот Кэтрин сбежала отсюда еще до того, как я привез первого тигра.

У Фалин не нашлось ответа на это замечание. Вестон, похоже, снова устраивает ей испытание. Специально дразнит, чтобы проверить, легко ли ее испугать. Ей снова стало не по себе. Зачем ему нужно издеваться над ней?

Бренд молча смотрел, как меняется выражение лица Фалин. Она выглядела совсем расстроенной. «Господи, похоже, она сейчас расплачется». Он уже пожалел о том, что сказал. На этот раз он, пожалуй, переборщил.

— Ладно, я просто хотел предупредить о том, что вас ждет. Здесь не очень-то легко жить.

Бренд хотел еще добавить, что и он сам не очень-то легкий человек, но потом передумал. Фалин все равно приехала ненадолго. Необязательно сообщать ей, что женщины никогда не считали его подарком судьбы. Скорее наоборот. Но прежде, чем что-либо произойдет между ними, Фалин будет уже очень далеко.

К счастью для нее. Для них обоих. Женщины и Вестон, и это ранчо, и его тигры — эти вещи были несовместимыми.

Фалин подняла на него глаза, в которых вместо обычного упрямства светилась благодарность:

— Поэтому мне и нужна ваша помощь. Вы можете объяснить мне, как лучше найти подход к животным.

В ее голосе Бренд слышал почти незаметные уязвимые нотки. Ей не было приятно просить его о помощи. Ее беспокоило это. Но почему? Что она скрывает? Что хочет доказать и кому?

Но как бы его это ни интересовало, это не его дело. Он, конечно, поможет ей с фотографиями, но не больше. Дальше была запретная зона. И ни ему, ни ей не стоило переступать границы этой зоны.

— Я не против, — ответил он. — Но сначала нам нужно кое-что прояснить. На этом ранчо существуют определенные правила, вызванные присутствием здесь хищных животных, и вам придется им подчиниться, в первую очередь, ради вашей собственной безопасности.

— Мне не раз приходилось работать в сложных условиях, — сказала Фалин. — Просто скажите мне, что можно и что нельзя. Я, разумеется, с уважением отнесусь к вашим желаниям.

Его желаниям? Она даже и представить себе не могла, какие у него желания. Бренду хотелось, чтобы Фалин перестала смотреть на него с таким открытым вызовом, сверкающим в ее больших зеленых глазах. Ему хотелось не замечать ни шелковистую копну ее волос, ни румянец, который покрывал ее щеки, когда она сердилась, ни то, с каким упрямством она прятала за уверенным поведением свою уязвимость.