Аннемари Шоэнли - Строптивая женщина

Марлена подошла к окну и выглянула на улицу. Было самое начало лета. В газетном киоске напротив продавались дневные газеты, полные самых волнующих сообщений.

А она стоит у окна, и ее абсолютно не волнуют ни погода, ни все новости, вместе взятые. По-настоящему ее интересует только одно — ее собственная карьера.

Марлена вернулась к столу и сделала несколько пометок к следующему совещанию. Она хотела призвать к созданию на фирме больше рабочих мест для иностранных рабочих, как бы ни стонал по этому поводу доктор Бенда. Надо еще поговорить с Андреа, могут ли они помочь какому-нибудь ребенку боснийских беженцев. Правда, сейчас она сдает выпускные экзамены, но к июлю, когда придут первые поезда с беженцами, экзамены уже будут позади. Что еще? Ах да, нужно позвонить Иоганне! Та подготавливала разнообразные дискуссионные вечера в защиту права на аборт, может, ей нужна помощь Марлены. Скорее всего понадобится отпечатать приглашения и брошюры. И надо наконец съездить к отцу. Ему становилось все хуже, и Тилли опасалась, что он не переживет этот год.

«Мужчина из Дюссельдорфа…» Она еще секунду раздумывала, потом схватила телефонную трубку и набрала номер. Марлена попросила разрешения зайти к Георгу. Он тотчас дал согласие. Официальный путь… Является ли он в такой ситуации самым верным? Конечно. Потому что она с трудом могла представить себе, как, нежно обнимая Георга в постели, она сможет прошептать ему на ухо: «Пожалуйста, сделай меня… быстрее… еще быстрее… коммерческим директором…»

Она усмехнулась, представив себе эту картину, поправила волосы, подкрасила губы и взяла с собой папку с документами. Зайдя в кабинет Георга, она вежливо улыбнулась и села в кресло.

— Хотите кофе, Марлена?

Она кивнула.

— Две чашки, фрау Шмалайзен… Я слушаю. — Георг повернулся к ней.

— Я хотела бы поговорить с вами о преемнике Рота.

Он молчал. Его лицо не выражало ничего.

— Я буду непосредственно ему подчиняться, нам придется быть тесно связанными по работе…

Георг все еще молчал.

— …так что думаю, у него ко мне будет много вопросов.

— Все другие начальники отделов тоже будут тесно связаны с ним по работе.

— Но именно я занимаюсь в основном новыми рынками сбыта и новыми клиентами. Это мой конек, как вы, наверное, знаете.

Теперь он старательно подавил улыбку.

— Я, например, хочу предложить отделу связи с клиентами новое направление работы. Союзы по туризму. Бесконечный рынок для рекламных брошюр, туристических карт и тому подобных материалов. — Она благодарно кивнула фрау Шмалайзен, подавшей кофе.

Женщины приветливо улыбнулись друг другу. Они давно испытывали взаимную симпатию. Каждый месяц они встречались, сидели где-нибудь в кафе, и Марлене казалось, что секретарша Георга догадывается об ее отношениях с шефом.

Георг подождал, пока секретарша выйдет из комнаты. Потом понимающе улыбнулся:

— Пятый этаж, Марлена?

Марлена смотрела поверх головы Георга в окно, откуда был виден кусочек голубого неба.

— Не слишком ли высоко замахиваешься?

— Есть здания и в тридцать этажей. Если смотреть с такой высоты, то я очень скромная. Взгляни… — Она замолчала и указала на дверь. Та была приоткрыта. Поэтому она продолжила вполне официально: — Мне тридцать семь лет, я почти тринадцать лет работаю в издательстве. Здесь меня все знают, все видят, как я люблю свою работу, у меня хорошие отношения с сотрудниками. Я умею работать, у меня много свежих идей. — Она хотела бы еще что-нибудь добавить, снова перейти на «ты», отбросить официальность и говорить с ним так откровенно, как обычно это делала. Но приоткрытая дверь удерживала ее.

Что это было в глазах Георга — восхищение или насмешка? Она вдруг опять, как много лет назад, показалась себе аферисткой и рассердилась. Черт возьми! Они пережили целую эпоху перемен в политике, вокруг творились сплошные перевороты. Почему происходило все, кроме изменений в принципах чисто мужского руководства любым делом? Издательство Винтерборна — среднее предприятие, которое много лет назад открыло Марлену, амбициозную домохозяйку, жертву неудачно прерванного полового акта. Теперь она все здесь знала вдоль и поперек, она без устали училась, скоро она закончит и свою заочную учебу на экономическом факультете университета, хотя и без диплома, и убеждена, что на этом ее возможности отнюдь не исчерпаны.

Она сказала:

— Я знаю, что была бы лучшим кандидатом на эту должность. Кроме того, я считаю, что пришли времена, когда женщин нельзя обходить при назначениях на руководящие посты.

Теперь он по-настоящему развеселился:

— Я очень прогрессивный начальник. У меня даже уже есть женщина — член директорского совета.

— Ваша дочь.

— Она хороший руководитель, даже несмотря на то, что она моя дочь.

— Я тоже была бы хорошим руководителем, хотя я не ваша дочь.

«Слава Богу», ясно читавшееся на его лице, воодушевило ее.

— Разве это не мужественный поступок — две женщины в качестве директоров?

Георг рассмеялся:

— Хорошо. Я подумаю над вашим предложением.

— Есть другие претенденты?

— Не из нашего издательства. Еще что-нибудь?

Марлена протянула ему бумаги:

— Архитектурные предложения по детскому саду. И проект образовательной программы. Мы должны подать ходатайство о дотациях в магистрат.

— Прекрасно! — Георг встал. — Мне было, как всегда, приятно пообщаться с вами! — Он от души улыбнулся ей.

Георг выглядел сегодня лучше, уже не таким измученным и усталым. Карола поначалу бушевала из-за ухода Рота, но потом они заключили нечто вроде перемирия, как рассказал Георг предыдущим вечером. Слава Богу, ибо атмосфера на вилле в Штарнберге стала в последнее время невыносимой. Поскольку Карола и Давид занимали нижние помещения, а Георг жил на верхнем этаже, не оставалось ничего иного, как все рабочие разногласия приносить домой. Малоприятная ситуация, о которой Георг очень сожалел. Поэтому он твердо решил, что обязан рассказать Кароле о своей дружбе с Марленой. Он считает, что пришло время прояснить их отношения до конца.

Теперь, идя к двери рядом с Георгом, Марлена размышляла, как это будет выглядеть. Может быть, он собрался сделать ей предложение?

Пару недель спустя она завтракала и просматривала газеты, когда в кухню вошла Андреа, еще в пижаме, с волосами, завязанными хвостом. Она чмокнула Марлену в щеку и схватила тост.

— Представь, мамуль, больше никакой зубрежки. Экзамены кончились, что может быть прекрасней?

Марлена улыбнулась и налила дочери кофе.

— Ты подумала об отдыхе?

Андреа безмятежно улыбнулась:

— К окончанию школы отец собирается подарить мне тур, скорее всего в Грецию. После отдыха мне, мамуля, придется перебираться в Берлин, потому что я собираюсь стать специалистом по экологии. А для этого мне надо поступать в столичный университет.