Диана Тэлкотт - Дороже всех наград

— Вы закончили? — спокойно спросила она. — Ведь ничего уже не изменить. Надо решить, что делать дальше. — Келзи потрогала рукой выстриженные волосы. — Я надеюсь, вы изобретете что-нибудь. Например, можно поднять волосы и заколоть их заколками…

— Не произноси при мне этого слова, — зашипел на нее Тейт.

— Или надеть на меня шляпу.

— Но мы ведь собирались показывать твои волосы, а не прятать их, — рявкнул Джин.

— Или, может быть, ставить камеру под другим углом, как мы делали после случая с серфом? Вы оба забываете о том, что это все временно — мои волосы отрастут.

Тейт и Джин перестали наконец рычать друг на друга и стали внимательно рассматривать Келзи. Глаза их встретились, и оба робко улыбнулись друг другу. Келзи больно было смотреть, как из мусорной корзины извлекли и положили на стол ее отрезанные локоны.

— Надо подумать, — пробормотал Тейт.

— Да, — согласился Джин. — А утро вечера мудренее.

Но потребовалось гораздо больше времени, чем одна ночь, чтобы принять решение относительно волос Келзи. Съемки снова отложили, все изнемогали в ожидании. Наконец Джин позвал Келзи к себе в номер, где все собрались, чтобы решить возникшую проблему.

В центре комнаты, словно на судейском месте, сидел Брюс. Он не стал рассматривать волосы Келзи вблизи, а окидывал ее с расстояния презрительными, высокомерными взглядами, которые были для Келзи куда неприятнее, чем вопли разгневанного Джина.

— Ну что ж, — начал Тейт. — Мы никак не можем придумать, как выйти из сложившейся неприятной ситуации, и поэтому решили дать каждому возможность высказаться.

— Высказываться надо о волосах или обо всей ситуации в целом? — уточнил Брюс. — Что касается меня, всякий раз, когда я смотрю на это, мне кажется, что я во власти непрекращающегося кошмара.

Тейт не посчитал нужным как-то реагировать на его слова.

— Мы обсуждали, не отказаться ли нам вообще от съемок этого последнего ролика. Еще есть вариант отодвинуть дату его выхода на экран и доснять потом, но фирме хотелось бы избежать дополнительных расходов, связанных с тем, что придется заново собирать съемочную группу.

Кобб вынул из кармана и сунул в рот очередную сигару.

— Мне кажется, можно продолжать съемки. Но нам не удастся добиться того эффекта, на который мы рассчитывали. Мы можем надеть на Келзи венок, но тогда Марстону придется полностью пересмотреть манеру общения с ней. Ни один нормальный мужчина не приблизится к женщине, чтобы поцеловать ее, зная, что в глаза ему попадут лепестки маргариток. Келзи будет выглядеть так, как будто к ней прицепили цветочный куст, который Марстону придется обходить. Да я могу привести вам еще десятки причин, почему лучше прекратить съемки.

— Но все-таки вы можете снимать, несмотря на то, что случилось с ее волосами? — уточнил Тейт.

— Конечно.

— Думаю, я сумею справиться с венком на ее голове, — мягко вставил Марстон. Келзи впервые видела его немного раздраженным по поводу того, что Кобб усомнился в его способности действовать перед камерой.

— Я не хочу объясняться со зрителями, — сказал Джин, все время вертевший в руках какую-то бумажку. — Эти ролики снимаются в расчете на реакцию публики. И я не хочу, чтобы они догадались, что с ее волосами что-то не в порядке.

Тейт внимательно смотрел на Келзи, и в голове его постепенно созревал план.

— А что ты мог бы сделать с ее волосами, Брюс? — спросил он.

— Смотря, что от них осталось, — Брюс скривил губы и оттолкнулся от стола, раскачиваясь на стуле. — На изуродованном месте не осталось почти ничего. Я бы вообще обрезал остальные волосы и сделал ей стрижку. Но поскольку это исключается, можно попробовать создать эффект водопада. Тогда публика решит, что половина волос просто не попала под струю воздуха, когда она сушила их феном.

— Так что же ты предлагаешь? — спросил Тейт.

— Обрезать. Беспощадно обрезать над ушами и сделать чуть покороче сзади.

Тейт посмотрел на испуганную Келзи. Как раз в этот момент глаза ее встретились с глазами Марстона. Черт побери, почему она так смотрит на него! Тейт вспомнил, как руки Марстона гладили волосы Келзи, вспомнил все кадры, когда он касался пальцем падавшей ей на плечо рыжей пряди. И его охватила вдруг злость.

— Но волосы должны остаться мягкими, — напомнил Брюсу Джин, отрываясь от бумаг.

— Останутся, не беспокойся.

Тейт постучал по столу костяшками пальцев. В тишине звук этот напоминал град или даже погребальный звон.

— Что ж, решено. Мы отпускаем группу и переносим съемки на завтрашнее утро. У тебя есть день, чтобы сделать чудо, Брюс.

— Подождите минутку, — воскликнула Келзи, хватаясь за рукав Тейта. — А мне что, не дадут высказаться по этому поводу?

— Думаю, нет, — рукав его выскользнул из пальцев Келзи.

— Так вы твердо решили обрезать мне волосы?

— Это — лучший выход.

— Ни за что на свете, — с жаром произнесла Келзи. — Я отказываюсь снова стричься!

— Келзи, но ты ведь сама говорила, что твои волосы отрастут. — Говоря это, Тейт понимал, что принял свое решение не только для пользы дела. Немаловажную роль в принятии этого решения сыграла его ревность.

— Ничего не хочу слушать, — настаивала на своем Келзи.

— Возможно, она права, — пришел ей на помощь Джин. — Мы снимаем ролики о том, как меняются постепенно отношения между героем и героиней, и рекламируем шампунь, а не модные стрижки. С короткой стрижкой она станет для зрителей чужой. Это будет уже не тот образ, который все успели полюбить.

— Но отношения их развиваются, и прическа вполне может меняться, — возразил Тейт. — Придумайте для Келзи что-нибудь более значительное, чем соблазнительную улыбку, кувыркание на песке и копна волос, в которые каждый мужчина мечтает погрузить свои пальцы.

— Но это же просто ерунда, — воскликнула Келзи. — Ты что, считаешь, что только потому, что я влюбилась в мужчину, я должна тут же подстричь волосы? По-твоему, серьезные отношения возможны только со стрижкой? Это все равно что утверждать, что все блондинки непременно глупы.

— И что же дальше? — спросил Брюс, подпирая ладонью щеку.

— Кроме того, — продолжала Келзи, не обращая на него внимания. — Публике это может не понравиться. Мы только испортим то впечатление, которое создали. Людям нравится тот образ, который они видели до сих пор, и, решив изменить его, вы играете с огнем. Мы ведь показывали красивые, романтические отношения, и если для этого требовалось соблазнительно улыбнуться, побарахтаться в волнах и в песке или даже коснуться друг друга, что ж, почему бы и нет? Зрителям надо дать возможность пофантазировать. И не надо подрезать мои волосы, словно это засохшие сучья на деревьях. Все равно это ничего не даст.