Патриция Нолл - Два купидона

— Да… день моей свадьбы. — Он скользнул взглядом по ее разгоряченному лицу, поднял голову и прижался губами к ее шее, бормоча какие-то слова… Но она ничего не понимала, потому что он одновременно делал с ней восхитительные вещи, возвращавшие ее на тот путь, который они только что прошли.

К полуночи молодожены умирали от голода. Но звонить в бюро обслуживания они не стали, а вместо того натянули джинсы и майки и заспешили к месту парковки. Там ухмылявшийся служащий подогнал к ним «мустанг» и что-то буркнул Уиллу, чего Кэрри не разобрала. Они сели в машину и отправились на поиски какого-нибудь заведения «фаст фуд» [3] Буквально: быстрая еда (англ.). . Кэрри вдруг повернулась к своему только что обретенному мужу — почему это у него на лице играет такая самодовольная улыбка?

— Что тебе сказал тот парень? — спросила Кэрри.

— Какой парень?

— Не притворяйся тупицей. Конечно, служащий, подгонявший машину.

— Ммм… ничего особенного. — Уилл затормозил перед красным сигналом светофора и покосился на нее застенчиво-счастливым взглядом.

— Уилл, ты…

— Женат меньше двенадцати часов, а жена уже ворчит! — голосом, полным жалости к себе, простонал Уилл.

— Уилл!

— Ох-ох, ладно. Он сказал: «Поздравляю, счастливчик!»

— С чем «поздравляю»?

— По-моему, с женитьбой.

— Ох, перестань! Каким образом он мог узнать, что мы новобрачные?

Зажегся зеленый свет, но Уилл задержался на секунду, потянулся и опустил перед ней козырек от солнца, на котором сверкнуло зеркало.

— Посмотри-ка на себя, — посоветовал он, переключая скорость.

Кэрри послушно взглянула в зеркало — и ахнула: волосы взлохмачены, глаза горят, губы воспалены, помада стерта…

— Ты это нарочно сделал! — накинулась она на Уилла.

— Что я такое «нарочно сделал»?

— В последнюю секунду, когда мы выходили из номера, ты схватил меня и поцеловал, чтобы я выглядела как…

— Новобрачная? — подсказал Уилл. — Счастливая жена? Да, я это сделал специально.

Воинственность моментально испарилась, и Кэрри завершила атаку хихиканьем. Да, она и правда выглядит именно так, что уж там… Уилл свернул на стоянку магазина, работающего всю ночь, выключил мотор и повернулся к ней.

— Нельзя упрекать парня за желание дать знать другим мужчинам, что ты — «запретная зона». — И помог ей выйти из машины.

В магазине, пока они выбирали закуски и напитки и раскладывали их перед заспанным кассиром, Кэрри раздумывала над его словами. Уиллу хочется, чтобы люди знали: она — «запретная зона» для других мужчин. Оба они принадлежат только друг другу. Волна счастья нахлынула на нее, — это не декларация вечной любви, но уверенное заявление о прочной привязанности. Когда Уилл доставал бумажник, она взяла его под руку и улыбнулась. В данный момент она и не ждет, и не желает большего.

В Миртл-Бич они провели неделю. Плавали в океане и в бассейнах отеля, играли в теннис, гуляли по берегу и обедали в сказочных ресторанах, где подавали блюда из продуктов, подаренных океаном. Этот район славился такими ресторанами и еще — разнообразными магазинами. Кэрри накупила так много одежды и игрушек для Арианы и Джейкоба, что Уилл даже ворчал: мол, его кредитные карточки расплавятся от столь частого использования.

Они путешествовали вдоль берега и побывали в Джорджтауне, который в прошлом служил важным портом, куда поступал рис с плантаций, процветавших в этих местах. Посетили Брукгрин-Гарденз, где восхищались скульптурами, и дивились всяким диковинам в музее Рипли «Хочешь верь — хочешь нет».

И все же больше всего времени они проводили на супружеском ложе у себя в номере, и Кэрри радовалась: Уилл — такой нежный и чуткий любовник; какое счастье, что она дождалась его. С каждым днем она все больше его любила, замирала от счастья, слушая, как он говорит, что ему нравится чувство, какое она заставляет его переживать, он горит от ее прикосновений и обожает на нее смотреть — особенно в бикини. Правда, он не позволял ей выходить в бикини из номера и даже носить его на пляже. А кончалось все тем, что две ярко-оранжевые полоски ткани падали на ковер.

Кэрри наслаждалась его близостью и тем, что они только вдвоем и больше ни с кем не видятся. Пусть причина их брака необычна; кроме того, она все не могла забыть предупреждение Уилла — не путать ухаживание с любовью. Все это так, но она сейчас счастлива и не сомневается: рано или поздно он полюбит ее так же, как она любит его. У них много времени впереди — вся оставшаяся жизнь.

Уиллу и Кэрри с первых же дней удивительно хорошо, ладно жилось вместе. В течение двух недель после возвращения из свадебного путешествия они почти все время проводили вдвоем — или на работе, или дома, в заботах о близнецах. Уилл дал знать своему адвокату, и тот начал готовить документы, чтобы Кэрри могла усыновить Джейкоба и Ариану.

Пока Кэрри работала, по-прежнему полдня, за детьми смотрела Эдит. А когда в полдень Кэрри возвращалась домой, малыши не спали, и она наслаждалась временем, которое проводила с ними. К трем месяцам вечерние колики у них стали случаться реже. Близнецы начали смотреть в глаза родителям, улыбаться, агукать. Уилл был твердо убежден, что дети у него гениальные и со дня на день заговорят законченными предложениями.

Радость заботы о малышах, безраздельное внимание и страстное влечение к ней мужа наполняли жизнь Кэрри безоблачным счастьем. Любовь ее к Уиллу крепла, углублялась, расцветала новыми красками, и она не могла представить, как и почему прежде боялась полюбить его. Иногда она просто горела желанием поведать ему о своей любви, узнать больше о его чувстве к ней, но сдерживалась. А вдруг он не поверит ей, скажет — прошло еще слишком мало времени, чтобы она разобралась в истинном своем к нему отношении.

Как-то раз Кэрри пригласила на ленч одну художницу — из тех, кого опекала галерея: обсудить ее предстоящую выставку, продумать подготовительную работу. Уилл пообещал присоединиться к ним, если сможет оставить дела и прийти. Встреча уже закончилась, гостья ушла, и Кэрри собирала и складывала в портфель бумаги, низко склонив над столом голову. Кто-то подошел в этот момент, и Кэрри, подумав, что это официант, приготовилась попросить счет. Подняла голову — у стола стоял Роберт Голлэтин…

— Роберт! — вздрогнув, вскрикнула она. — Что ты здесь делаешь?

— Ты не стала разговаривать со мной по телефону, не хочешь со мной встречаться. Поэтому я приехал в Чарлстон и следовал за тобой от галереи Кэлхауна.

— Роберт, мне это вовсе не нравится — что ты… следовал за мной. И я правда не считаю, что нам с тобой есть о чем говорить.

— Кэрри, пожалуйста… Я уже несколько недель хочу объяснить тебе все. Ты должна дать мне эту возможность… А сейчас… я ждал, пока уйдет та леди. Нам обоим нужно, чтобы… наша помолвка не кончилась вот так, как это случилось. Ты… ты не заслуживаешь того, что я сделал.