Долли Нейл - Три месяца счастья

— Когда она приехала?

Значит, он не отрицает, что Мария Фелуччи — его подружка. Она и не думала, что будет иначе, но все равно почему-то это задело ее. Никто не любит, когда его разыгрывают, а теперь она получила прямое доказательство, что флирт, который волновал ее, от которого бросало в жар, для него не более, чем игра.

— По меньшей мере, час назад, — сказала Анна. — Разве ты тотчас не бросишься к ней? Она, наверное, уже сходит с ума от скуки, хотя и сказала, что у нее полно бумаг, которые нужно просмотреть.

Он встал и озабоченно нахмурился.

— Интересно, зачем она все-таки приехала. — Продолжая хмуриться, он ушел.

Анна осталась на кухне и заварила себе чай. С какой стати ложиться раньше из-за того, что в доме появилась подружка Эдвина? Она не позволит этой женщине вмешиваться в ее собственную жизнь. Поэтому, сидя за чашкой чая, заставила себя остаться на месте, даже когда в холле послышались голоса и звук приближающихся шагов.

Пальцы так сильно сжали чашку, что стоило больших усилий расслабить их. Но она не поднялась из-за стола и даже не сделала вида, что собирается идти спать. Какого черта она должна так себя вести?

Эдвин открыл дверь, и в кухню вместе с ним вошла Мария. На ее прелестном кошачьем личике еще сияла улыбка, вызванная, видимо, какой-то интимной шуткой. Но едва увидела Анну, как улыбка сбежала с лица, и в глубине карих глаз появился суровый блеск, как в тот момент, когда она появилась на пороге этого дома.

Каким-то образом Марии удавалось выглядеть так, словно она только что вышла из салона красоты. Ни малейшего следа от долгого перелета, тряски в такси и часового ожидания в гостиной. Просто удивительно! Анне даже захотелось, чтобы на ней самой было сейчас что-нибудь более изысканное, чем юбка с блузкой. Эта одежда, в которой она всегда чувствовала себя прекрасно, сейчас рядом с Марией казалась старомодной и нескладной.

— Вот мы и снова встретились, — сказала Мария и прикоснулась к руке Эдвина — легкий, но многозначительный жест. — Как это замечательно. — Однако глаза оставались холодными. — Нужно было составить мне компанию в гостиной. Мы могли бы поболтать. Ведь это интереснее скучных бумаг.

Она быстро сказала что-то Эдвину по-итальянски, тот засмеялся.

— Здесь мы не должны говорить по-итальянски.

— По крайней мере, — поправила его Мария, как-то сдавленно усмехнувшись, — на людях.

— Ну что вы, пожалуйста. — Анна так старалась улыбнуться, что у нее свело скулы. — Продолжайте без стеснения. Ваш разговор совершенно неинтересен мне. — Именно это можно было заключить из тона ее слов. Эдвин поднял брови, поняв скрытый смысл. — На самом деле я уже собиралась уходить, — добавила она.

Эдвин посмотрел на нее недоверчиво.

— Правда? — Перед ней стояла почти полная чашка. — А почему бы тебе не остаться и не допить чай в нашем обществе?

— Да, конечно, — холодно сказала Мария. Она села за стол и устремила на Анну взгляд своих необычайно суровых карих глаз. — Ты не должна уходить. У нас еще будет время побыть наедине, ведь так, дорогой?

Эдвин не ответил. Направился к холодильнику, не обратив внимания на жест Марии, которым она приглашала его сесть рядом, достал начатую бутылку вина и два стакана.

— Ты составишь нам компанию или будешь пить чай?

Анна покачала головой и сказала с той же улыбкой, которая теперь, казалось, навсегда приклеилась к лицу:

— Я привыкла к чаю.

— Да, я так и подумал.

Мария выслушала этот диалог явно неодобрительно.

— Ты не пьешь? — Она рассмеялась. — Как это здорово, дорогая! А я просто обожаю вино. Особенно шампанское. Дома просто не пью ничего другого. Ведь так, Эдвин?

— Правда? — вежливо спросила Анна, подавив в себе желание поинтересоваться, как же эта милая женщина справляется с похмельем. С каждой минутой она испытывала все большую неловкость и старалась побыстрее допить чай и уйти. Не было никакого желания видеть, как Эдвин сядет рядом с Марией, а та снова мягко, но властно дотронется до его руки.

Хотелось только понять, о чем он думает, и она всматривалась в его лицо. Однако понять что-нибудь не удавалось. И немудрено: она уже имела достаточно примеров его великолепного самоконтроля. Собственно, с первых минут общения чувствовалось, что Эдвин принадлежит к тому типу людей, которые не позволяют себе проявлять эмоции, тем более на публике.

— Итак, — нарушила молчание Мария, — как я поняла, ты здесь работаешь медсестрой. Не находишь ли, что это несколько… — она замялась, пытаясь подобрать подходящее слово, — скучно.

— Именно об этом спрашивал меня Эдвин, когда приехал, — сказала Анна, сделала большой глоток и с удовлетворением отметила, что скоро чашка опустеет, и у нее будет прекрасный предлог уйти. — И я ответила, что нет. Вовсе не нахожу это занятие скучным. Мне нравится, иначе я бы уехала.

Мария снова сказала что-то по-итальянски и недовольно надула губы.

— Ох, я забыла! Мы не должны говорить по-итальянски.

— Я же тебя просил, — раздраженно буркнул Эдвин.

— Просто я сказала, что понимаю, почему Эдвин спросил тебя об этом. Он, как и я, общается с очень большим количеством людей.

— А чем ты занимаешься, — спросила Анна, поскольку вопрос напрашивался сам собой.

— Веду дела фармацевтической фирмы своих родителей, — ответила Мария. — Фирма небольшая, но дел много и работать приходится постоянно.

— Понятно. — Анна поднялась. — Мне пора, уже поздно, извините.

Она несколько встревожилась, увидев, что Эдвин тоже встал. Он положил руку Марии на плечо, и она накрыла ее ладонью.

Блестящая парочка, с горечью подумала Анна. Оба темноволосые, оба красивые. И сейчас, рядом, в этой позе они смотрятся замечательно. Так и кажется, вот-вот появится фотограф, чтобы запечатлеть их для семейного альбома.

— Мария останется на ночь, — сказал Эдвин, глядя сверху вниз на гладкую темную голову, на поднятое к нему лицо. Это выглядело очень соблазнительно. — Где ей лечь?

— Ох, дорогой, разве это проблема? Уверена, что не займу много места в твоей спальне.

— Возможно, — без всякого выражения проговорил он, и на ее пухлых красных губах появилась радостная улыбка.

— Пока посиди здесь. Допивай вино, — сказал он, не глядя на Марию. — Я отнесу твои вещи в комнату и вернусь через несколько минут.

Возможности возразить не было, Эдвин открыл дверь и пропустил Анну. Через несколько шагов в холле она повернулась.

— Не думаю, что Джулиус будет в восторге от ее приезда.

— С каких пор ты начала говорить от имени моего отца?

Она отвернулась, но он схватил ее за руку и повернул к себе.

— Какие проблемы?

— Проблемы? — Она взглянула на него невинными широко раскрытыми глазами. — Какие проблемы?