Долли Нейл - Три месяца счастья

Он нетерпеливо вздохнул и отпустил ее.

— Послушай, я понимаю, что отец не особенно обрадуется неожиданному приезду Марии. Она склонна действовать… — он подыскивал подходящее слово, — повинуясь импульсу.

— Не нужно ничего мне объяснять.

— Просто ты смотришь на меня так, словно я только что кого-то ограбил. — Они глядели друг другу в глаза. Его взгляд был таким пристальным, гипнотическим, что у нее по спине пробежали мурашки. — Она не понравилась тебе?

Анна пожала плечами и потупила взгляд.

— Я плохо разбираюсь в женщинах.

— Как дипломатично.

Годы работы медсестрой не прошли даром, хотела сказать Анна. А если честно, то не хочу, чтобы ты подумал, будто интересуешь меня. Это, еще раз сказала она самой себе, совершенно не так. Но вслух произнесла:

— Иди к черту! — И быстро пошла прочь.

Он схватил ее за руку и снова повернул к себе.

— Я не кончил разговор. Мне не нравится, когда собеседники поворачиваются и уходят, — строго сказал он.

Пришлось вновь взглянуть на него.

— А мне не нравится грубость. Ты не имеешь права командовать мной.

— Может быть, ты немножко ревнуешь? Так? Или считаешь, что мой безобидный флирт дает тебе право считать меня своей собственностью?

— Своей собственностью? — Она рассмеялась, хотя и немного нервно. — Это просто смешно.

Он недовольно нахмурился.

— Смешно?

— Да, смешно, — слово легко сорвалось с языка. — Смешно, — повторила она. — Если хочешь, я слишком разумна, чтобы терять голову от легкого безобидного флирта.

Она посмотрела на его мрачное красивое лицо и испугалась. Вдруг он увидит, что это всего лишь розыгрыш, что она притворяется легкомысленной. Никогда в жизни Анна не была непостоянной, ветреной, особенно в чувствах. Она была не способна на случайный флирт, на то, что некоторым женщинам давалось с такой легкостью. Мать очень любила пофлиртовать, хотя это не мешало читать дочери нотации, насколько опасны подобные отношения с мужчинами. Анна всегда безропотно выслушивала все советы, часто ненужные и утомительные, поскольку подобных талантов у нее все равно не было.

— Никогда не думал, что встречу женщину, которая скажет мне такое, — пробормотал он, в глазах вспыхнуло удивление.

Она же улыбнулась в ответ:

— Правда? Значит, и я встретила не того, с кем можно пофлиртовать.

Такого он просто не ожидал и сразу помрачнел. Видимо, очень хотелось продолжить разговор, но они оба помнили, что на кухне сидит Мария. Пока он колебался, Анна поднялась в спальню, перешагивая через ступеньку, и даже не оглянулась посмотреть, вернулся ли он на кухню, или все еще стоит внизу.

Хотелось наслаждаться радостью этой долгожданной победы как можно дольше и заснуть с этим настроением. Но радость поблекла, и ее место заняла острая боль. Жестокие муки ревности.

Утром Джулиус был не в лучшем настроении. Когда Анна пришла к нему в спальню, то поняла, что Эдвин уже рассказал ему о приезде Марии. Пожилой человек еще не видел ее, но по каким-то причинам уже невзлюбил.

— Что это за манеры?! — бушевал он, пока Анна поднимала с пола книги и складывала их аккуратной стопкой на столике у кровати. — Ответь мне! — настаивал он. — Нужно иметь воистину средиземноморский темперамент, чтобы врываться вот так без приглашения в чужой дом. Тем более на неопределенное время. Скажи же хоть что-нибудь!

Анна дипломатично заметила, что в свое время знала нескольких итальянцев и не думает, что это их национальная черта.

— Прекрати ходить вокруг да около. И почему ты снова надела этот скучный наряд. Мне нравится больше, когда ты в розовом, как вчера.

Внезапная перемена темы разговора ничуть не удивила ее. Мысли Джулиуса часто принимали самый неожиданный поворот, и она привыкла.

— Сегодня будет холодно и промозгло, — спокойно ответила Анна. — Поэтому я решила надеть что-нибудь теплое и уютное.

Она, конечно, не сказала, что, одеваясь скромно, чувствовала себя увереннее, удобнее, она привыкла работать в такой одежде. А, кроме того, и присутствие Эдвина почему-то беспокоило ее меньше, чем вчера.

— Хм, — Джулиус неприязненно окинул взглядом белый свитер и темную плиссированную юбку. — Теперь, когда я, так сказать, снова на ногах, нам, пожалуй, нужно поехать в Лондон и купить тебе по-настоящему красивую одежду.

Анна испуганно посмотрела на него. Она никогда не слышала от него ничего подобного. Собственно говоря, он никогда не обращал внимания на ее одежду.

— Пожалуйста, не надо, — поспешно сказала она.

— Тогда, ради бога, не одевайся так однообразно. — Он посмотрел на нее исподлобья и грубовато бросил: — Ты слишком красива, чтобы прятаться под этими невыразительными одеждами. Кстати, а что она собой представляет?

— Мы почти не разговаривали, — пробормотала Анна. — Вроде бы она… интересная.

— По-моему, невоспитанная.

— Но ее ведь все-таки пригласили. — Он поднял брови:

— И кто же? Уж не Эдвин ли?

— Конечно, кто же еще. — Анна пожала плечами, и Джулиус раздраженно посмотрел на нее.

— И это все, что ты можешь сказать? Хотя бы как она выглядит? Расскажи.

— Увидите за обедом. — Анна открыла дверь, но он снова остановил ее, подошел, взял за руку и спросил:

— Не знаю, кем она приходится моему сыну, но если она… они… ладно, скажем так, если я и видел Эдвина в обществе женщин, то они всегда были привлекательны.

— Она очень привлекательная.

Анне совсем не хотелось обсуждать Марию. И так наверняка ее ждет не одна неприятность, связанная с этой женщиной. Враждебность в глазах итальянки была явно не случайной. Но сейчас думать об этом не хотелось. Мария как раз из тех женщин, которые, по мнению ее матери, очень нравились мужчинам, расцветали в обществе мужчин и обычно были настроены враждебно к представительницам своего пола, видя в каждой из них соперницу.

Когда они с Джулиусом вошли на кухню, Марии не было видно. Эдна сообщила, что Эдвин, уходя, предупредил: Мария не привыкла вставать рано, по крайней мере, тогда, когда ей не нужно куда-нибудь идти.

Все это было сказано недовольным тоном, и Джулиус нахмурился — он ожидал чего-то подобного. Анне даже на какой-то момент стало жалко Марию, но, вспомнив суровый и пренебрежительный взгляд ее карих глаз, решила поберечь свое сочувствие для другого случая.

Она пила кофе, болтала с Джулиусом о том, о сем, пока тот ел свой традиционный горячий завтрак. Потом спросила, чем он собирается сегодня заниматься, и ответ удивил ее. Джулиус ответил, что она может взять выходной.

— Поезжай в Лондон, — предложил он. — Я вернусь домой только к вечеру. Мне нужно пройтись по книжным магазинам, кроме того, сын пригласил меня на ланч. Назначена встреча с одним человеком, который будет работать здесь, в его компании. На самом деле, — он опустил взгляд и принялся намазывать хлеб маслом, — этот джентльмен придет к нам на ужин. Так что, может быть, ты вернешься к половине седьмого?