Хайди Райс - Дикая Ева

Вообще-то уже одиннадцать, и ему давно было пора сесть за работу. Особенно если он собирался попасть на встречу с Евой, как вчера обещал. Хотя теперь он сожалел об этом – видеться с ней снова вряд ли было хорошей идеей.

Ева села в кровати и посмотрела на него. Халат сполз с одного плеча и слегка распахнулся, Ева поймала его, но слишком поздно – организм Ника уже успел среагировать. Он сунул руки в карманы.

– Извини, я проспала… – наконец произнесла Ева сонным голосом. – Мне, наверно, надо идти…

Ник и так пребывал не в лучшем расположении духа. Он спал от силы четыре часа, но, несмотря на это и на холодный душ, его влечение к Еве, казалось, не ослабело ни на йоту.

Ева посмотрела на его хмурое лицо:

– Пожалуй, мне действительно пора. Сейчас я оденусь и уйду, не беспокойся. – Она спустила ноги с кровати и покрепче запахнула халат, напомнив Нику о том, что под ним у нее совсем ничего нет.

– Твоя одежда вон там, – кивнул он.

Первым делом после пробуждения он отправился в гостиную, собрал там ее вещи и перенес в спальню. При этом было чертовски сложно не предаваться воспоминаниям о том, как именно тот или иной предмет ее гардероба оказался там, где он его подобрал.

– Спасибо. Не возражаешь, если я на минутку зайду в душ? Честное слово, я быстро.

– Конечно.

Когда она наклонилась, сгребая одежду в охапку, халат снова ненадолго распахнулся, и Ник принялся разрываться между двумя желаниями: задать один из мучивших его вопросов или попросту сорвать с нее халат и повторить вчерашние действия в той же последовательности.

Когда она проходила мимо него, он поддался порыву и схватил ее за руку:

– Почему я?

Ева остановилась как вкопанная, ее фиолетовые глаза распахнулись.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты выбрала меня? Для первого раза?

Румянец залил ее лицо, она смотрела в пол, но Ник не отпускал ее руку. Наконец она промямлила:

– Когда мы встретились там, в галерее, ты так смотрел на меня, что я почувствовала… – Ева запнулась.

Что? Что она почувствовала? Однако тут Ник вспомнил, как она отзывалась на малейшие его прикосновения, и понял – что.

Ева вздернула подбородок:

– Я думаю, когда я изучала тебя, то на бессознательном уровне решила, что ты – хороший половой партнер. Потому что ты очень уверен в себе. А я нет.

– Ясно, – обронил Ник и отпустил ее.

«Когда я изучала тебя». Он снова сунул руки в карманы и задумался о том, что означала эта фраза. Если он понял ее верно, то это значило, что Ева глубоко проникла в его личную жизнь, чтобы найти возможность встретиться с ним. Обычно такие вещи вызывали у него прилив бешенства. Однако стоило ему посмотреть на Еву и с его эмоциями опять начали твориться странные вещи.

– Я вызову тебе такси, – произнес Ник, ощущая гораздо меньше энтузиазма по этому поводу, чем, по идее, должен бы.

– Спасибо, это будет очень кстати, – пробормотала Ева и скрылась в ванной.

Нахмурившись, Ник прошествовал на кухню. Он не любил, когда женщины оставались у него на ночь – это отнимало время и порождало необоснованные требования. Ева ничего не требовала и восприняла как должное, что он собирается так быстро и бесцеремонно ее выставить. Вообще-то это должно было его обрадовать, но почему-то никакой радости он не чувствовал.

Он ополоснул кофейник и принялся заваривать свежий кофе. Самое время взбодриться с помощью кофеина – возможно, это поможет наконец прийти в себя. Пока он не предложил ей остаться на завтрак – в процессе которого он сможет задать ей вопросы, которые всю ночь не давали ему спать. А затем какой-нибудь хитростью снова заманить в постель.

Ник сделал первый глоток крепкого кофе, пытаясь игнорировать назойливое жужжание телефона из Евиной сумки. Звук ненадолго смолк, но тут же начался снова, и он, чертыхнувшись, поставил кружку на стол и схватил сумку. Порывшись в ней с полминуты, но ничего не найдя, он попросту вывернул ее содержимое на стол. Оттуда вывалилась целая гора вещей: ручки, косметичка, влажные салфетки, блокнот, хлопковая накидка… Наконец он обнаружил телефон под папкой с какими-то бумагами. Открыв его, он прорычал:

– Я слушаю!

На том конце последовала недолгая пауза, после которой женский голос произнес:

– О, здравствуйте. Я имею честь беседовать с Никколо Делисантро?

– Меня зовут Ник. А вы, должно быть, любопытная барышня из галереи, – сказал он, смутно припоминая высокую блондинку в синем.

Послышался смешок:

– Все верно. И, отдавая дань моему любопытству, я хотела бы узнать, где сейчас Ева.

Ник дотянулся до кружки и сделал глоток:

– Ева в душе. – Странно, но констатация этого нехитрого факта приятно пощекотала его самолюбие.

– А, понятно. Она останется у вас до вечера?

Ник непроизвольно подумал, что это было бы замечательно, и чуть не поперхнулся:

– Нет-нет, как только она выйдет, я вызову ей такси.

Последовала еще одна небольшая пауза.

– Попросите ее перезвонить Тесс, – сухо произнес голос.

– Непременно.

– Всего доброго, – прозвучало в трубке, и собеседница отключилась.

Ник закрыл аппарат и положил на стол. Что это на него нашло? Он вовсе не собирается проводить день с Евой. У него куча работы, и чем быстрее Ева уйдет, тем лучше.

Он снова покосился на дверь в ванную. Что она там так долго делает? Он задумался о том, чем же все-таки Ева отличалась от других женщин, с которыми он спал. Пожалуй, все дело в этой дурацкой девственности.

«Прекрати, Делисантро, – сказал он себе, – ты не в своем уме».

Ник посмотрел на вещи Евы, разбросанные по столу, и подавил желание в них порыться. Нужно просто собрать их обратно. Он взял папку с бумагами и принялся заталкивать ее в сумку, как вдруг заметил наклейку на корешке и аккуратную подпись: «Делисантро/де Росси».

Что за чертовщина? У нее что, на него досье? И кто такой этот де Росси?

Ник раскрыл папку и вгляделся в ее содержимое, наплевав на все приличия. К бумагам была скрепкой прикреплена черно-белая фотография. Он сразу же узнал ее, хотя не видел больше двадцати лет. Это была вырезка из газеты с подписью: «Итальянская траттория открылась в Таффнел-парке». На фотографии была его семья – вернее, люди, которых он когда-то считал своей семьей – на фоне маленького ресторанчика в северном Лондоне, где он вырос.

Его младшая сестренка Руби, восьмилетняя, но уже потрясающе красивая – в лучшем воскресном платье, кокетливо улыбается в камеру. Он сам – справа от нее, долговязый и тощий, костюм болтается на нем как на вешалке, а галстук словно пытается его удушить. А слева от Руби – Кармин Делисантро, крепкий, плотно сбитый мужчина с открытой улыбкой, которую Ник никогда не забудет.