Карен Брукс - Горький шоколад

Быть может, ей было бы все равно, если бы ее личная жизнь касалась только ее самой. Но есть еще мама с папой, Нэнси. Дети Нэнси сейчас в таком нежном возрасте, их больно заденут всякие гнусные сплетни о членах их семьи… А клиенты… Они бы попросту порвали с агентством, где должность генерального директора занимает женщина с подмоченной репутацией.

— Одного я не могу понять: почему ты мне не сказала? — сердито проворчала Нэнси. — Честное слово, Эмили, твоя скрытность переходит все границы… Вы же с ним… Ведь ваши отношения не были построены исключительно на сексе, в них не было ничего грязного, верно? Тогда как прикажешь истолковывать твое секретничанье?

Эмили внутренне сжалась. Жестокие, едкие слова Нэнси обрушивались на нее, как удары хлыста. А та и представления не имеет, как недалека от истины.

— Ты разве не понимаешь, что по твоей милости я осталась в дураках? У моей любезной сестрицы помолвка на носу, и всем об этом известно, кроме меня!..

Эмили молчала, но Нэнси это не смутило, и она продолжала:

— Конечно же, Кристина мне не поверила, когда я попыталась выкрутиться и наплела ей, что мы специально не оглашали ваших намерений, потому что вы с Тони еще не установили точную дату свадьбы. Эми… Почему ты молчала? Я-то думала, мы с тобой самые близкие люди. Я даже не знала, что вы знакомы с Тони, не говоря уже обо всем остальном… А его невестка Долли Богарт, захлебываясь от восторга, рассказывает каждому встречному, что будет твоей подружкой на свадьбе, а ее сыновья — пажами. Они с мужем даже решили задержаться, чтобы присутствовать на торжествах по случаю вашего бракосочетания… Ну, Эми, ты меня убила наповал, от чужих людей у тебя нет тайн, а сестре и родителям — ни слова. То-то отцу и маме будет сюрприз, когда они вернутся!

Губы Нэнси жалко скривились, на глазах показались слезы. Эмили стало совестно, что она расстроила сестру, да еще на раннем сроке беременности. И, чтобы хоть как-то ее утешить, Эмили сказала первое, что пришло в голову:

— Понимаешь, пока не решено окончательно, что мы с Тони поженимся. Долли и Кристина сильно преувеличивают. Поверь, Нэнси, я бы тебе первой обязательно все рассказала, если бы было о чем, и…

— То есть, как не решено? — Слезы Нэнси моментально высохли, она грозно нахмурилась.

Эмили увидела, что попытка утихомирить разбушевавшуюся сестру подействовала, словно красная тряпка на быка: Нэнси не только не сменила гнев на милость, но взъярилась еще больше.

— Ты провела с ним ночь, Эмили. Да-да, не отнекивайся, мне и об этом доложили, — язвительно продолжала она. — Я понимаю: ты взрослая женщина и с моим мнением давно перестала считаться, но я не желаю, чтобы Стефани в один прекрасный день пошла по той же кривой дорожке. Надеюсь, она не будет брать пример с любимой тетушки… Узнать от посторонних, что сестра собирается замуж, этого для меня уже более чем достаточно, но если ты скажешь мне, что…

Терпение Эмили лопнуло.

— Что именно? Что мы с Тони занимались любовью? А почему бы и нет? Как ты справедливо заметила, мы взрослые люди. Я твоя сестра, Нэнси, сестра, а не дочь! Создается впечатление, будто ни у одной дамы в Колрейне нет возлюбленного или мужа, поэтому они суют свой длинный нос в мою личную жизнь… — Эмили проигнорировала негодующий возглас Нэнси. Переполнявшие ее горечь, возмущение и обида ринулись на волю, не признавая препятствий. — С какой стати я обязана отчитываться перед тобой в каждом шаге и поступке? Почему, к примеру, ты не предупредила меня, что не пользуешься противозачаточными средствами, и что Ричард не предохраняется?

Нэнси раскрыла рот, но поперхнулась и закашлялась. Щеки у нее пылали, глаза вылезли из орбит. При виде ее плачевного состояния, Эмили скукожилась, как проткнутый воздушный шарик. И кто ее за язык тянул? Выплеснув на сестру накопившуюся досаду, она осознала, что отплатила той же монетой — обошлась с ней несправедливо и жестоко.

Нэнси, по-видимому, думала о том же. Кровь отхлынула от ее щек, и лицо покрыла неестественная бледность.

— Ты зря это сказала… Заявить родной сестре, что она сует свой длинный нос не в свое дело! — Нэнси быстро подошла к двери, потом остановилась и торжественно добавила: — Когда ты в таком настроении, говорить с тобой бесполезно, но все же запомни: кроме как от меня, тебе не от кого ждать помощи.

Дверь закрылась за сестрой раньше, чем Эмили собралась извиниться.

Нэнси не следовало вламываться к ней в офис и обвинять чуть ли не во всех смертных грехах, но она имеет все основания чувствовать себя оскорбленной: из того, что она видела и слышала, и нельзя было сделать иных выводов.

А Эмили, как ни хотела оправдаться перед сестрой, чувствовала свое бессилие, ведь не скажешь просто: я не виновата, не обращай внимания на сплетников. Придется изъясняться поточнее, однако это невозможно. Забота о моральном облике дочери не позволит Нэнси объективно воспринять правду.

Обвинение в пагубном влиянии Эмили на Стефани слишком надуманное, но Нэнси всегда была склонна драматизировать, а в последнее время стала раздувать костер из малейшей искры.

Беременность иногда оказывает на женщин подобное воздействие. Эмили вспомнила, какие противоречивые мысли одолевали ее саму, когда… Тонкие брови нахмурились, руки непроизвольно сжались в кулаки. Ей и без того хватает, о чем тревожиться.

Нужно успокоить Нэнси, попросить прощения, она отходчива и не станет долго дуться. Но вдруг она решит взять на себя подготовку к помолвке и свадебной церемонии? Займется рассылкой приглашений, поисками платья, организацией свадебного путешествия… хотя, пожалуй, в последнем, Тони лучше нее знает толк…

Так или иначе, до приезда родителей остается около месяца. Времени в обрез, чтобы без лишней шумихи, деликатно замять нелепый вымысел.

Эмили рывком выбралась из кресла, начала мерить шагами комнату. Не так просто будет выпутаться из этой передряги. Тони вполне может махнуть на Средиземное море или, к примеру, податься на Южный полюс, и предоставит ей в одиночку разбираться с их общими трудностями.

Для начала нужно побеседовать с Нэнси и заручиться ее поддержкой… Черт подери, если бы не это треклятое вино!..

В приливе отчаянной злобы Эмили яростно топнула ногой об пол.

Тони виноват не меньше меня, упрямо внушала себе Эмили. Даже больше, потому что идиотская идея о помолвке принадлежит ему.

Джессика видела их вместе, Гарри и Долли видели, как они целовались, и все же тогда еще можно было придумать отговорку… Но сцена, разыгравшаяся в понедельник утром при двух свидетельницах в доме Тони, имела недвусмысленное значение. Другому объяснению никто не поверит…

Итак, начнем с Нэнси. Маленькая морщинка прорезала лоб Эмили. Она терпеть не могла ссориться с сестрой, а только что произошедшая между ними размолвка особенно ее огорчала. Она вела себя, как законченная эгоистка, поскольку поставила во главу угла собственные интересы, совершенно не учитывая, что разговаривает с беременной женщиной.