Бьюла Астор - Я тебя не отдам

Можно было подумать, что это для него является самым обычным делом на свете!

— С какой стати? — спросила она.

Говард пожал плечами.

— Да так, ничего особенного. Кстати, разве я не заслуживаю ангельского чина тоже? За то, что привез тебе вещи?

— Нет!

— Это не слишком демократично с твоей стороны, — шутливо возразил он.

— Меня вполне устраивает! — огрызнулась Кристина.

— Я видел твоего Тимоти.

— Он вовсе не мой.

Говард недоверчиво хмыкнул.

— По крайней мере, он должен быть близок к этому. Кто же оставляет ключи от квартиры постороннему человеку! — При воспоминании о смазливом блондинчике он содрогнулся от отвращения.

Кристина бросила на него недоверчивый взгляд.

— Надеюсь, ты не был с ним груб. Он очень чувствителен.

— Я был с ним предельно любезен.

Если Кристина выбрала подобного слюнтяя в качестве мужчины, должного приобщить ее к радостям секса, то это просто преступление. И почему только женщины питают слабость к субтильным красавчикам! — мрачно подумал Говард.

Слова Говарда только усилили подозрения Кристины, решившей при первом же удобном случае позвонить Тимоти и проверить, живой ли он там еще.

— Я тебе не верю.

— Дело твое. Во всяком случае, я Тимоти, кажется, понравился.

Этот жалкий слизняк, по всей видимости, не заподозрил о моем желании свернуть его тощую шею, усмехнувшись, вспомнил Говард. Более того, даже предложил подняться наверх и выпить кофе и явно расстроился, получив отказ.

Почему-то ответ Говарда вызвал у Кристины смех.

— Не сомневаюсь, что так оно и было, — успокоившись, сказала она. — Ну что ты на меня так смотришь?

— Ты явно не в своей тарелке, — заметил Говард, недоумевая, что могло послужить тому причиной.

До этого Кристина была более высокого мнения о его интуиции. Закрыв на мгновение глаза, она пыталась заставить себя остыть, убедить себя в том, что присутствие в комнате этого красивого и сильного мужчины абсолютно ее не волнует. И если меньше чем двадцать четыре часа назад он снимал с нее одежду и обещал интимные чувственные наслаждения, это произошло почти по чистой случайности.

Однако, открыв глаза и поняв, что ничуть не остыла и что произошедшее в ее квартире вовсе не было случайностью, Кристина не на шутку разозлилась. Разве ему мало того, что он уже наделал с ее жизнью?!

— Как думаешь, не может ли мое плохое настроение быть связано с тем, что, войдя в свою комнату в надежде уединиться и отдохнуть, я нахожу в ней тебя? Я хочу спать, а не ссориться, Говард. Дом достаточно велик, — резонно заметила она, — и нам легко избегать друг друга.

— Я пришел не для того, чтобы ссориться.

— Тогда зачем?

Говард шагнул вперед, и вся уверенность тревожно попятившейся Кристины тут же улетучилась.

Однако, к ее великому облегчению, Говард остановился у маленького бюро и, вытащив оттуда бутылку, налил в два бокала какой-то светлой жидкости. Раньше бокалов в этой комнате не было, как, впрочем, и бутылки… да и мужчины тоже.

— Эту живительную влагу Бертран прячет от твоего отца, — объяснил Говард, протягивая бокал. — Ему показалось, что тебе нужно будет взбодриться.

— Он был прав, — сообщила Кристина и взяла бокал, стараясь не смотреть на Говарда.

Все это объясняло присутствие бутылки и бокалов, но не мужчины… Было крайне сомнительно, что Говард пришел сюда только для того, чтобы посмотреть, как она пьет на сон грядущий. Может быть, он просто догадался о просьбе Элизабет и явился с протестом?

— Я не заразный, — сказал он раздраженно, давая понять, что ее попытка не коснуться его пальцев не прошла незамеченной.

— Зря ты так! — зло отрезала Кристина.

— Кристина… — начал он, видя, как она подносит бокал к губам, и попытался остановить ее руку.

Однако, отвернувшись и отгородившись от него другой рукой, Кристина залпом выпила содержимое бокала и с триумфальной улыбкой перевернула его, демонстрируя результат.

Сложив руки на груди, Говард укоризненно покачал головой, будто она совершила глупый, ребячливый поступок. Собственно говоря, так оно и было, но признаваться в этом ей не хотелось.

— В чем дело? — воинственно спросила она.

Возможно, ее поведение никто не назвал бы образцом благоразумия, но нервы у нее тоже не железные, можно позволить себе немного расслабиться. И нечего так пренебрежительно кривиться.

— Полагаю, ты понимаешь, что ром — это почти что чистый спирт?

Горло у нее действительно горело, в желудке стало тепло. Короче говоря, Кристина чувствовала себя прекрасно.

— Какое это имеет значение?

Говард страдальчески поморщился.

— Когда Бертран узнает, что ты наделала, с ним случится сердечный припадок.

— Этот нектар нужно смаковать, — передразнила она мягкий акцент Бертрана и захихикала, что показалось даже ей самой несколько странным: хихикать было не в ее привычках.

— Совершенно верно, — сухо подтвердил Говард и, внимательно изучив ее лицо, взял бутылку. — Это была плохая идея. — Однако я все-таки пришел сюда, не так ли? — спросил он себя. Неужели нельзя было потерпеть до утра?

— Что ты делаешь? — недовольно нахмурилась Кристина.

— Спасаю тебя от похмелья.

— Это мой ром и мое похмелье! — возразила она, целеустремленно направляясь к нему.

Говард не попытался уклониться. Но когда дело дошло до решительных действий, Кристине вдруг расхотелось отбирать у него бутылку. Так она и застыла в нерешительности, с протянутой рукой, настолько близко, что могла обонять дразнящий аромат дорогого одеколона, не до конца забивающий чистый, мужской запах его тела…

— Ты, — объявила Кристина, опуская руку, — только портишь другим удовольствие.

— А ты пьяна, — констатировал он.

— С одного-то маленького глотка? — презрительно фыркнула Кристина.

Он с подозрением прищурился.

— Что ты сегодня ела?

— Какое это имеет значение?

Говард положил ей руку на плечо.

— Большое, если ты голодна, — объяснил он, стараясь сохранять спокойствие. Неужели этой девице совершенно на себя наплевать?

Губы ее дрогнули.

— Не понимаю, почему ты делаешь вид, будто тебя это действительно заботит! — воскликнула она.

— Может быть, потому, что это правда…

Было не время и не место размышлять, насколько заботит. Неоспоримо было одно: находиться в одной комнате с Кристиной было смертельной ошибкой.

— Единственное, что тебя действительно заботит, — это деньги и власть! Способен ли ты представить, что значит быть объектом купли-продажи? — с горечью спросила Кристина, чувствуя, что всем своим существом желает поверить в его искренность.

— Деньги и власть у меня уже есть, — напомнил ей разозлившийся Говард.

— Такие люди, как ты, всегда хотят большего! — не сдавалась она.