Ребекка Уинтерз - Спасательный круг

– Леандрос? – прошептала она.

Он повернулся к ней, щурясь от косых лучей садящегося солнца, и Келли не могла понять выражения его лица.

– О чем ты думаешь?

– О словах Олимпии насчет моего чувства вины перед дядей и тетей. Они меня задели за живое. Я была самой счастливой девочкой на свете, потому что меня воспитывали именно они! А когда я вышла за тебя, то внутри возникло такое ощущение, словно я их бросила. От этого я чувствовала себя виноватой. Но кто мог знать, что это плохо скажется на нас?

Он сдвинул темные брови:

– Что ты имеешь в виду?

– Во время нашего медового месяца я изменилась… Это произошло оттого, что я просто не могла беззаботно наслаждаться. Я все время думала, как они вернулись в Филадельфию одни, без меня… Правда, мне казалось, ты не замечаешь во мне перемен. Но, как ты сказал Олимпии, сразу после свадьбы тебе показалось – что-то не так… Меня это просто сразило. Получается, мы все понимаем с большим запозданием.

Она замолчала, чувствуя, как напряженно слушает Леандрос.

– Да, Келли? – подтолкнул он ее продолжить свои размышления.

– Я хотела еще объяснить, почему мне не понравился ни один из тех домов, которые мы с тобой посмотрели. Я знаю, ты выбрал бы тот, с черепичной крышей и внутренним двориком. Он и вправду очень милый, но только…

– Только что? – спросил он отрывисто. – Келли, говори все до конца!

– Помнишь, когда ты рассказал мне про пентхаус?

Он в упор смотрел на нее потемневшими взволнованными глазами:

– Как я могу забыть…

– Ты сказал, – запинаясь, произнесла она, – что с удовольствием всегда жил бы на Андросе и ездил оттуда на работу. Вот только Петра хотела непременно жить в Афинах.

– Ну да, все так, – пробормотал он.

– Ты и сейчас этого хочешь?

– Келли, я понял – нельзя иметь все, чего хочешь.

– Но ты по-прежнему предпочитал бы жить на Андросе, если бы все складывалось по твоему желанию?

Он внезапно поднялся и мрачно взглянул на нее:

– К чему ты клонишь? Боишься сказать прямо, что возвращаешься в Филадельфию и я могу делать все, что мне нравится?

– Нет! – воскликнула Келли и тоже вскочила на ноги, отряхивая песок с юбки. – Об этом пока еще рано говорить. Ты специально неправильно истолковываешь мои слова?

– А как же прикажешь тебя понимать?

Она положила ладонь ему на руку и почувствовала, как сильно он напряжен.

– Почему ты сказал – нельзя иметь все, чего хочешь?

Он слегка отодвинулся от нее, словно она обожгла его своим прикосновением.

– Ты и сама понимаешь. Я знаю, тебе безумно нравятся Афины.

– Да! Это потрясающий город, с его древней историей. Но твой дом на Андросе понравился мне с самой первой минуты, как ты привез меня сюда. Мы осматривали дома с риелтором, а я все думала про твою виллу. С ней не сравнится ни одно место на земле. Неудивительно, что ты так ее любишь. Странно покупать или строить дом в Афинах, когда есть дом, где должны жить и расти дети.

– Ты говоришь это искренне? – Она услышала, как дрогнул его голос.

– Да! Это будет родовое гнездо для наших детей, тем более рядом живет вся их родня.

Она услышала, как он резко втянул в себя воздух.

– Дом в Филадельфии тоже будет им родным. Тебе же не хватает тети и дяди. Я всегда считал – им хорошо бы перебраться в Грецию, но ты возражала. Я и без Олимпии понимал, как тяжело тебе без них.

– Просто я хорошо знаю свою тетю! Она боится, что дядя не захочет покидать своих друзей. Проблема еще в медицинской страховке. Да и сможет ли он вообще привыкнуть к здешнему климату? К сожалению, я не могла сразу трезво оценить ситуацию из-за всех своих переживаний, но сеансы с Олимпией показали мне, какая я была дура! Я очень по ним скучала и знала – им тоже плохо без меня.

– Теперь ты все поняла.

Она кивнула:

– Если мы решим остаться вместе, я хотела бы жить на Андросе постоянно.

Он был ошеломлен:

– Тебе так здесь нравится?

– Пусть я и родилась не здесь, но люблю этот остров не меньше, чем ты. Олимпия была права, сказав – я жажду иметь что-то свое собственное. Как оказалось, Петра не жила на твоей вилле, и для меня все поменялось. Я теперь понимаю – во время нашего медового месяца с нами не было никого третьего. Я чувствую, что мы могли бы начать здесь новую жизнь на прочном фундаменте, но…

– Но ты не сможешь это сделать, пока твои дядя с тетей тоже не поселятся здесь, – закончил он за нее.

– Да.

– Я всегда это подозревал. Значит, они должны быть с нами. И с нашими детьми. Иначе мы никогда не будем до конца счастливы. Мы сейчас пойдем на виллу другой дорогой, и я кое-что тебе покажу.

Убрав бутылки с водой в сумку, Леандрос взял ее за руку. Келли чувствовала, как он оживился. Сперва они двинулись назад тем же путем, и, оказавшись на тропинке, Келли снова обула сандалии. Через какое-то время тропинка разделилась на две, Леандрос направился в правую сторону, и вскоре они подошли к маленькой вилле, сложенной из желтого камня.

– Это же дом твоего двоюродного дедушки Манни?

– Да. Его жена умерла, когда я еще учился в колледже. Детей у них не было. Он в прошлом году умер, и дом стоит пустой.

Леандрос достал с притолоки ключ и открыл боковую дверь. Она вела на кухню.

– Я помню, мы уже как-то приходили сюда. Здесь очень красиво и уютно.

– Думаю, после некоторого ремонта твои тетя и дядя здесь отлично устроятся. В доме только один этаж, широкие дверные проемы, и ему легко будет передвигаться на кресле. Мы наймем для них экономку.

– Ох, если бы только все это было выполнимо!

– Конечно, это выполнимо. Единственный минус – их будут окружать только мои родственники. Но мы обеспечим им машину, и они смогут ездить по всей округе или в гости, если захотят пообщаться.

Елаза Келли защипало от слез.

– Этот дом – самое идеальное для них место. Но… вдруг твои родные не согласятся?

Леандрос притянул ее к себе за плечи:

– Эту виллу желали купить десятки людей с деньгами, у которых и без того на этом острове есть шикарная недвижимость. Отец и его братья получали множество предложений, очень выгодных. Но они не хотели, чтобы чужие люди, не принадлежащие к семье, жили на нашей земле.

– Я вполне их понимаю.

– Они будут рады, если здесь поселятся твои дядя и тетя. Ведь мы – одна семья.

– Это очень щедро с твоей стороны, Леандрос. – У нее задрожал голос. – Я не знаю другого такого человека, как ты…

Она увидела, как он перевел взгляд на ее губы. И все же удержался и не поцеловал ее. Ей на миг страшно захотелось, чтобы Леандрос, как раньше, жадно прильнул губами к ее губам… Но, попросив его о разводе, она отменила все их прежние обычаи. Сейчас он вел себя очень сдержанно. Келли чувствовала, как он ждет, чтобы она первая проявила инициативу, потому что боится снова совершить ошибку.