Дейзи Миллер - Пока живу, надеюсь...

Ну что ж, может, стоит довольствоваться моментом? И, вообще, почему бы не взглянуть на ситуацию трезво? Она любит мужчину, который никогда не будет относиться к ней серьезно и не скажет слов любви даже под пытками. И никогда не пообещает того, что не сможет дать.

Дженнифер вспомнила, с каким юмором Никос как-то раз живописал ей свою матриархальную бабушку и матушку, которые носились с возлюбленным чадом с детства и, едва ему исполнилось восемнадцать, стали зазывать в дом потенциальных невест. Видно, переусердствовали и напрочь отбили у него охоту связывать свою жизнь с еще одной особью женского пола.

Пока Дженнифер была в душе, в спальню принесли ее дорожную сумку. Она подивилась вышколенности и тактичности прислуги: у нее возникло ощущение, словно ее и вовсе в доме не было и багаж материализовался сам по себе.

Дженнифер высушила феном волосы и хотела схватить их заколкой, но, вспомнив, что Никосу больше нравятся распущенные, передумала. Надела белую коттоновую юбку, бледно-зеленую блузку с короткими рукавами и, взглянув в зеркало, вспомнила, как в пятнадцать лет, наивно полагая, что Роберта привлекают именно ее волосы, в один прекрасный день отправилась в парикмахерскую и остриглась под мальчика. Роузмари пришла в ужас, а Роберт только посмеивался и продолжал исподтишка доставать ее своим вниманием. С тех пор Дженнифер не стригла волосы, а только время от времени подравнивала, и они отросли ниже лопаток.

Когда она вышла в гостиную, Никос одарил ее таким лучезарным взглядом, что у нее закружилась голова. А он быстро закончил разговор, обнял ее за плечи и с улыбкой вывел на веранду, где уже был накрыт стол.

— Копанисти… то бишь пикантный салат из сыра. А это гирос, жареное мясо в хлебе, — пояснял Никос с улыбкой. — Попробуй, надеюсь, тебе понравится. А это долмадес, голубцы в виноградных листьях. На первое у нас авголемоно, суп с яйцом и лимоном, а на десерт — каридопита, ореховый пирог, и керасия, то есть черешня. Извини, если что не так, я заказал на свой вкус. В том числе вино. Местное, из Троодоса.

— А ты всегда так плотно ужинаешь? — спросила Дженнифер и подумала, как ему удается быть в такой прекрасной форме. Ни капли жира, сплошные мускулы…

— Нет, только в особых случаях. — Никос откинул голову и рассмеялся. — Когда у меня такие важные гости. Мы, греки, народ гостеприимный!

Во время ужина он расспрашивал Дженнифер о доме и родных, и она с удовольствием рассказывала про племянниц и их проделки. Время шло, и Дженнифер не могла не думать о том, что рано или поздно придется завести разговор о неприятном. Собравшись с духом, она пробормотала:

— Ну что, может, обсудим дела «Кросби-тур»?

— Радость моя, не надо меня торопить, — сверкнув белозубой улыбкой, произнес Никос. — Всему свое время.

— Но разве ты не за этим меня сюда пригласил? — удивилась Дженнифер. — Ты же сам хотел, чтобы я тебе помогла.

— Это был всего лишь предлог, — признался он. — Я уже отправил запрос в Лондон. У меня есть кое-какие связи в головном отделении банка, так что в ближайшее время вся конфиденциальная информация будет у меня в руках.

— Значит, моя помощь тебе не нужна? — округлив глаза, спросила она, еще не зная, как ей к этому отнестись: ей и во сне не могло присниться, что Никос пригласил ее к себе не по делу.

— Как это не нужна? — притворно возмутился он. — Я весь день доказывал тебе, как ты мне нужна, а ты задаешь мне такие вопросы! Обидно, ей-Богу! — И он ухмыльнулся, а Дженнифер вспыхнула. — Просто я не хотел, чтобы ты раньше времени мешала моему расследованию.

— Однако ловко же ты умеешь скрывать свои истинные намерения! — поджав губы, заметила Дженнифер.

— Пойми меня правильно. Согласись, ситуация изменилась. Каюсь, сначала я тебе не доверял, — невозмутимым тоном напомнил ей Никос. — Кроме того, у меня до сих пор нет железной улики, чтобы пригвоздить этого негодяя Добсона к стенке. Ты уж извини, но я это сделаю!

Дженнифер вздохнула.

— Да я и сама этого хочу. Вот только жаль отца с сестрой… Какой позор!

— Что это ты взялась их оплакивать?

— Как это что? На что же теперь жить? И потом, если будет суд, они тоже пострадают.

— Совсем необязательно. — Никос улыбнулся. — Я этого не допущу.

— Каким образом?

— Очень просто. Я снова профинансирую «Кросби-тур».

Услышав столь щедрое предложение, Дженнифер остолбенела от изумления. А потом в душу закралась гаденькая мысль: может, это предложение всего лишь результат ее нужности в постели? Опустив глаза, она пробормотала:

— Ни отец, ни Роузмари на это не пойдут. Ты потерял деньги, и мы потеряли деньги. Но «Кросби-тур» — это наш семейный бизнес, так что вся ответственность полностью лежит на нас. Тем более что Роберт бывший муж Роузмари.

— Не волнуйся, я сам со всем этим разберусь. — Никос протянул руку и накрыл своей ладонью ее чуть дрожащий кулачок. — Доверься мне.

Дженнифер высвободила руку и, встав из-за стола, нетвердым голосом произнесла:

— А если я пообещаю ни во что не вмешиваться, ты отвезешь меня в гостиницу?

Никос вскочил и, нахмурившись, спросил:

— А с какой это стати тебе возвращаться в гостиницу?

— А с такой, что после того, что случилось сегодня, все еще больше запуталось.

— Что «все»? — спросил Никос, преграждая ей путь. — Может, ты не хочешь, чтобы Роберт получил по заслугам?

— Хочу! — выпалила она, дрожа от возмущения. — Просто ты не понимаешь…

— Ну так объясни!

И Дженнифер рассказала обо всем, что довелось пережить их семье в последнее время: обострение болезни Кэтти, которое окончательно подкосило Роузмари, потерю дома в результате ее развода и тяжелую депрессию отца.

— Только все равно ни отец, ни Роузмари больше не примут от тебя ни пенса, — завершила скороговоркой Дженнифер. — А я и вовсе слышать об этом не хочу, потому что я… — Она осеклась и густо покраснела.

— Ну что ты?

— Потому что я переспала с тобой! — выпалила она, отведя глаза в сторону. — Неужели ты не понимаешь, что я теперь чувствую?

— Не понимаю. — Никос упрямо мотнул головой. — И не пойму. Зато понимаю другое. Ты — моя женщина, и мой долг тебе помочь. Какой же я мужчина, если в тяжелую минуту не помогу своей женщине? И я найду способ заставить твоих родных принять мою помощь. Если угодно, можешь считать, что мною движет чистый эгоизм. Разве я могу спокойно стоять в сторонке и смотреть, как ты изводишься?

В его голосе было столько искренности, что Дженнифер не могла не растрогаться.

— И ни в какую гостиницу ты не поедешь! — заявил он. — Даже не мечтай.

— Но так будет лучше… — попыталась возразить она.

— В определенной мере я тоже виновен в том, что Добсон обобрал вас до нитки.