Айрис Оллби - На грани развода

— Ты — моя жена, — настаивал Майкл. — И мы должны быть повсюду вместе.

— Для чего, Майкл? Чтобы ты мог доказать самому себе и всему миру, что стоит только тебе свистнуть, как Оливия прибежит к тебе на задних лапках?

Его голос звучал мягко, но в глазах мерцали льдинки:

— Я хочу, чтобы моя семья видела, что мы снова вместе.

— Собрался утереть им нос? — задиристо спросила она. — Но зачем, Майкл? Твои родители уже поняли, что ты не собираешься подчиняться их правилам. Ты всегда поступаешь только так, как надо тебе. И я думаю, что именно в этом кроется разгадка того, почему ты на мне женился. Тебе было известно, что отец с мамой твой выбор не одобрят, и ты решил бросить вызов им в лицо.

Его глаза загорелись темным пламенем.

— К тому времени, как мы встретились, — произнес он хриплым голосом, — я только выбрался из кошмара юношеского максимализма, но все еще продолжал жить на контрастах: или плюс, или минус, или свет, или тьма… И ты отлично знаешь, Оливия, самое последнее, на что я бы пошел тогда — это на то, чтобы использовать тебя в качестве некого орудия мщения.

— Помню, ты жаловался мне, как сложно было бороться в одиночку с целым кланом, когда твой отец принял решение за тебя и объявил, что ты должен работать в семейной фирме.

— Его право было решать, а мое — соглашаться с ним или нет. Позже выяснилось, что моей сестре это занятие больше по вкусу, чем мне, — попытался объяснить ей Майкл. — Сфера ее интересов и наш семейный бизнес никогда не противоречили друг другу. Мне же никогда не было до него никакого дела.

— Да, но ведь они используют твою технику.

— Безусловно, потому что техника, выпущенная моей фирмой, лучшая на рынке! — с гордостью произнес Майкл Битен.

— Почему ты так стремишься к тому, чтобы твоя семья приняла меня? — Оливия вернулась к главной теме разговора. — Они же никогда не считали, что я достаточно хороша для тебя. И сейчас вряд ли изменят свое мнение. Так в чем же дело?

— Никто никогда не говорил, что ты недостаточно хороша для меня! — чуть ли не прорычал Майкл.

— А никому и не надо было ничего говорить. Твои родственники достаточно воспитаны, и зачем им произносить вслух то, что видно даже слепцу.

Жалостливо поднятые брови и деликатные вопросы матери Майкла наглядно показывали, что дочь фермера из северной глуши, у которой нет состоятельных родственников, и, соответственно, никакого фундамента для построения стабильного будущего, едва ли могла быть подходящей невестой для Майкла.

Оливии едва исполнилось двенадцать лет, когда после короткой, но изматывающей болезни умерла ее мать. Почти ребенком она делала все от нее зависящее, чтобы помочь отцу на ферме.

В шестнадцать она окончила школу и, хотя в ближайшем городке не хватало рабочих мест, ей все же удалось найти работу в местном кинотеатре. Так что по вечерам она ездила туда продавать билеты, разносить по рядам кофе, мороженое и конфеты, а также убирать мусор до и после сеанса. В свободное время она сидела на заднем ряду и наблюдала за необыкновенной жизнью экранных героев.

Придуманный, нереальный мир, показанный в фильмах, был единственной возможностью убежать от грубой реальности жизни на ферме, а главное — от бесконечного одиночества.

Оливия смотрела фильмы урывками, поэтому некоторые сцены знала наизусть, а другие не видела вовсе. Но ее захватывал не сюжет, а сама техника, при помощи которой создается экранная история. Она брала из местной библиотеки книги о фильмах и их производстве.

Однажды вечером, накануне ее девятнадцатилетия, отец не пришел к ужину. С растущим беспокойством Оливия вышла из дома в сгущающиеся сумерки. Ей нравилось это время суток, на севере страны оно было особенно чудесным. Но в тот вечер все воспринималось иначе… Вскоре на склоне холма она обнаружила перевернутый трактор отца. Его тело лежало рядом. Так она осталась одна.

От продажи фермы у нее осталось очень мало денег, ведь надо было оплатить похороны и уладить другие дела. И она, не оглядываясь назад, уехала в Сидней, где оказалось легче найти работу, и где было больше возможностей для самовыражения.

Оливия убегала от прошлого. Она истратила все свои сбережения, чтобы окончить курсы по производству фильмов. После она бралась за любую работу, связанную с киноиндустрией. Бывали времена, когда ей приходилось работать даром только для того, чтобы набраться опыта. Но пришло время, и ей стали предлагать хорошо оплачиваемую работу. За последние несколько лет она стремительно поднялась по служебной лестнице и однажды заняла должность помощника второго режиссера по производству художественных фильмов. А потом встретила Майкла.

Они познакомились случайно, когда Оливия попала в пробку на шоссе. Попытавшись перестроиться в другой ряд, она не рассчитала, и бампер машины Майкла задел багажник ее автомобиля.

От этого резкого движения Оливия врезалась в ограждение, разделяющее противоположные проезжие части дороги, чудом избежав столкновения с другими машинами.

Майкл быстро выпрыгнул из машины, подбежал к ней и, открыв дверцу, с волнением спросил:

— Вы не ушиблись?

Ее трясло, когда она произносила:

— Кажется, ничего страшного.

Он потянулся, чтобы отстегнуть ремень безопасности.

— Можете двигаться? Будьте осторожны и остановитесь, если что-нибудь заболит.

Тогда Оливия с радостью обнаружила, что с ней все в порядке.

Майкл позвонил в полицию, и они оба дали свидетельские показания. А потом машину Оливии увезли. После этого им пришлось обменяться координатами, чтобы уладить дела со страховкой.

Мерседес Майкла почти не получил повреждений.

— Могу я вас подвезти? — галантно предложил он.

Все еще находясь в состоянии шока, она ответила:

— Спасибо, у меня назначена встреча с продюсером. — Затем, посмотрев на часы, добавила: — Я должна позвонить и спросить, нельзя ли ее перенести…

После этого Майкл предложил ей выпить чашечку кофе или чего-нибудь покрепче.

Оливия не могла припомнить, о чем они тогда разговаривали. Только одно его присутствие рядом с ней имело значение. И помогло ей прийти в себя. Его сухой юмор и шутки, произнесенные с каменным выражением лица, заставляли ее смеяться без остановки.

Чашка кофе переросла в две, затем в три, а позднее — в ланч. Может быть, это произошло потому, что они оба осознавали, как близки были к катастрофе. Поэтому обычно принятые барьеры, существующие между малознакомыми людьми, для них не имели значения.

Она чувствовала себя так, будто всегда его знала. Когда они расставались, он нежно взял ее за руку и спросил:

— Можно я позвоню вам не по поводу страховки?

— Буду рада, — ответила Оливия и добавила: — Честно!