Дороти Хайтон - Призрак остается в прошлом

— Я не верила этому, Патрик!

Он повернулся и гневно посмотрел на нее.

— О да, ты поверила, Рей. Я видел твое лицо, когда тебя увозили с виллы. Та девушка опознала меня, Бог знает почему. Ты поверила ей, хотя знаешь меня достаточно долго, и ты полиции дала признания, в которых они нуждались, чтобы убедиться, что у меня был мотив преступления. Если бы мне чертовски не повезло, меня бы, вероятно, сейчас осудили. Так что, если ты надеешься, что я простил тебя, ты сильно ошибаешься.

Очень бледная, она прикусила губу.

— Конечно, я знаю, как ты должен себя чувствовать…

— Я сомневаюсь в этом. Месяц назад я мог считать себя самым счастливым человеком: я собирался жениться на женщине, которую я любил, занимался работой, которую находил интересной для себя, у меня были друзья, которые, как я считал, любили меня и заботились обо мне. И вдруг все разлетелось вдребезги. Я оказался в тюремной камере, моя помолвка была расторгнута, Лаура ушла, меня обвиняли в попытке изнасилования, и внезапно я обнаружил, что у меня нет друзей, и даже ты, Рей, отвернулась от меня. Нет, я не верю, что ты можешь понять, как я себя чувствую.

Рей смущенно поглядела на него.

— Это пройдет. Чтобы забыть все, тебе нужно много работать. Может быть, тебе следует начать иллюстрировать следующий сборник раньше, чем мы планировали.

— Нет, — сказал Патрик. — Я не буду больше с тобой работать, Рей.

— Не торопись. Пройдет время, и ты будешь думать совсем по-другому.

Он холодно взглянул на нее.

— Нет, Рей. Я принял решение.

Она покраснела.

— Ты не можешь разорвать наш контракт, Патрик! Издатели не позволят тебе уйти, у тебя контракт, который обязывает тебя иллюстрировать всю серию!

— Если бы я попал в тюрьму за попытку изнасилования, ты бы хотела, чтобы я иллюстрировал твои книги? — съязвил он. — Что бы тогда говорили издатели по поводу контракта со мной?

Рей ничего не ответила. Они оба знали, что бы случилось, если бы он был осужден.

— До свидания, Рей.

Патрик повернулся и пошел по аллеям и извилистым улочкам старой Ниццы к слепящей голубизной бухте Ангелов. Он остался без работы, без Лауры, без желания что-либо делать. Он был зол на всех, но больше всего на ту девушку, Антонию Кэбот.

Патрик надеялся, что никогда не увидит ее снова. И, несмотря на то что чувствовал к ней страшную неприязнь, понимал, что девушка также прошла через тяжкое испытание. Какими бы ни были причины, заставившие обвинить его, было ли это сознательное возмущение или неосознанная враждебность, она страдала достаточно. Он шагал и пытался отделаться от своего гнева, но сделать это было довольно нелегко.

Подавленный, но неукрощенный, его гнев тлел в нем на протяжении двух последующих лет. Его подпитывали ночные кошмары и осознание того, каким хрупким было обвинение и как трудно его было опровергнуть.

Патрик жил на сбережения, изучая искусство в Риме в течение года, затем переехал учиться во Флоренцию, снимал самое недорогое жилье, питаясь хлебом, сыром, фруктами и дешевым вином. Он зарабатывал немного денег по выходным, подрабатывая ночью в баре или днем, рисуя портреты туристов на улицах.

Один из его преподавателей находил ему каждое лето работу во время каникул в Венеции. В качестве курьера международной туристической компании молодой человек сопровождал туристов по городу, помогал им найти почтовые открытки и подарки домой, разыскивал их, когда они терялись.

Однажды в конце лета он плыл на речном трамвайчике, пересекавшим Большой канал от площади Святого Марка до Академии. Перед началом учебы он хотел посидеть несколько часов перед работой Джованни Беллини, творчеством которого был увлечен всю текущую неделю. В руках Патрика был альбом для этюдов, в карманах лежали карандаши, древесный уголь, цветные мелки.

На пристани собралась небольшая толпа народа, ожидавшая катер. Патрик праздно посмотрел на них и вдруг замер на месте.

Среди них были Антония Кэбот.

В этом не было сомнения, хотя она и очень изменилась. Девушка казалась еще более юной, но была чем-то подавлена. Она будто замерла в темно-голубом хлопчатобумажном платье, простой тунике без рукавов, поверх которой был надет короткий черный хлопчатобумажный жакет.

Ее светло-золотые волосы были коротко подстрижены, придавая ей мальчишеский вид, она сильно похудела, была худощавой, почти бесплотной и в это жаркое лето выглядела бледной, как будто редко выходила на улицу.

Девушка смотрела на блики на воде, пляшущие мерцающие отражения церквей, дворцов, домов.

Когда катер подплыл, она, оторопев, вглядывалась в отражения, наплывающие на нее. Патрик… Антония Кэбот медленно подняла голову и взглянула прямо в задумчивые глаза Патрика.

Он мрачно наблюдал, как последний след краски покинул ее лицо, глаза цвета моря потемнели и полный рот задрожал. Затем она повернулась и стремительно побежала прочь от Академии по боковой улице, ее маленькая черная тень бежала по стенам впереди нее.

Патрик был вынужден подождать, пока катер пристанет к берегу и будет поднят трап, после чего выпрыгнул на берег и быстро побежал за ней вслед.

На мгновение Антония Кэбот подумала, что бредит. Она смотрела вниз на канал и увидела, как отражение его лица дрожит на поверхности воды.

Патрик… Много раз он снился ей в ночных кошмарах, преследовал ее последние два года. Долгое время она боялась засыпать. Она просиживала всю ночь с закрывающимися глазами, боясь увидеть его во сне.

Даже теперь, хотя это случалось все реже и реже, девушку все еще трясло от повторяющегося сна, и даже тогда, когда она просыпалась, она не чувствовала себя в безопасности, потому что ловила себя на мысли, что постоянно думает о нем.

Антония, застыв, смотрела на отражение, ожидая, что оно исчезнет в любую минуту. Но оно не исчезало. Оно приближалось, становилось более четким.

Глубоко вздохнув, она наконец подняла лицо, и ей стало не по себе. Это не было игрой воображения. Он был тут, в нескольких футах от нее и глядел на нее.

Антония не забыла ни одной детали его лица: гладкие каштановые волосы, густые брови над холодными голубыми глазами, решительный нос, рот…

Она посмотрела на этот суровый, сердитый рот, и… вдруг рванулась и побежала, как преследуемое животное. Прохожие бросали на нее любопытные взгляды. В Венеции редко можно было увидеть бегущего человека. Туристы бродили медленно, осматривая достопримечательности, местные также не торопились в такую летнюю жару. Антония продолжала бежать, она завернула за угол, пробежала через аллею, тенистый двор, через мост.

В городе легко было затеряться, поскольку он был похож на лабиринт, состоящий из многочисленных извилистых улочек, но Антония хорошо в нем ориентировалась.