Клара Мэтис - Выйти замуж за незнакомца

— Спокойной ночи, мэм. Через час Уилл принесет вам молоко.

Кухарка кивнула и задернула перед Юнис занавеску, оставив девушку стоять в замешательстве. Ее как будто прогоняли отсюда. Ну и пусть! У нее есть книга, и она пойдет читать в свою комнату. Как она хотела, чтобы вернулся Питер, и она рассказала бы ему, каким необычным для нее был этот день и как странно вели себя смотритель и его жена. Как будто не хотели, чтобы она была поблизости… как будто что-то скрывали и старались, чтобы она об этом не узнала. Но возможно, Питеру обо всем известно?

Юнис медленно пошла назад по коридору. И все равно, все это очень странно. Питер был таким отдаленным, сдержанным, а потом вообще уехал в Бакстон… Конечно, ему это нужно по работе, но… Юнис не знала, что и думать.

Ладно, решила она, не стоит делать из мухи слона, и все эти странные вещи, что происходят вокруг нее, вполне можно объяснить. И то, что они случились с ней в один день, — лишь случайное стечение обстоятельств. Она все еще беспокоится о матери, и нечего удивляться, что в этом безлюдном месте, в старом и мрачном доме ее нервы совсем ослабли. К тому же она давно не была в отпуске, а вместо него взяла компенсацию, чтобы заплатить за клинику. Вот почему теперь она такая нервная и раздражительная. Именно поэтому!

Юнис замешкалась у подножия огромной лестницы и вздохнула. Подъем был долгий, а ее ноги уже начали болеть. Долгая прогулка днем, испуг, который она испытала, чуть не провалившись в болото, — все это утомило ее гораздо больше, чем она предполагала.

Внезапно книга выскользнула у нее из рук, и Юнис наклонилась за ней. В этот самый момент рядом с ней раздался ужасающий металлический грохот. Девушка, шатаясь, выпрямилась. Прямо у ее ног, там, где она была бы, если бы не задержалась, чтобы поднять книгу, лежал тяжелый бронзовый щит, украшенный поблекшим геральдическим гербом. Юнис прижала руку ко лбу и потеряла сознание.

— Ну, ну, не плачьте, миссис Хендон, все хорошо. Боже, как вы нас напугали!

Юнис лежала на огромной кровати под балдахином, над ней склонилась Марта Дженнингс с мокрым полотенцем в руке, которое она прикладывала девушке ко лбу. Смотритель, бледный и напряженный, стоял рядом с ней.

— Ох! Что… что это… что это было? Я помню… он чуть не ударил меня! — Ресницы Юнис слабо затрепетали.

— Эта ужасная вещь, миссис Хендон! Старый мистер Джон собирал доспехи, копья и тому подобное. В этом доме всегда были мушкеты, кирасы… Наверху, на самом последнем этаже, стоит что-то вроде треножника, и этот щит был прислонен к нему. Должно быть, он как-то свалился через балюстраду. Слава богу, вас не задело. А ты, Уилл, — кухарка сердито повернулась к мужу, — должен был все в доме проверить до их приезда, позаботиться, чтобы было безопасно. Что за ужасный случай! Как только уехал мистер Питер, так все и произошло.

— С… сколько времени?

— Половина первого ночи, мэм. Теперь я помогу вам раздеться и постарайтесь уснуть. Я приготовила вам теплого молока — это вам поможет. Бедняжка! Вынести такое в медовый месяц!

Смотритель был отослан на кухню за молоком, а кухарка помогла Юнис сесть, раздела ее, облачила в ночную рубашку и уложила все еще трепещущую девушку в постель.

— Спасибо вам за все, миссис Дженнингс. Я… я никогда прежде не падала в обморок. Но этот ужасный щит… он с таким грохотом упал… Если бы я не уронила книгу и не наклонилась за ней, я… — Юнис содрогнулась.

— Вы больше не должны думать об этом, миссис Хендон. Вот, выпейте молока… и теперь отдыхайте. Утром все забудется.

Юнис покорно выпила молоко, принесенное смотрителем. Миссис Дженнингс выключила свет, и они с мужем ушли. Изнуренная и потрясенная происшествием, Юнис лежала в темноте, ощущая приближение благословенного сна. Щит на треножнике на верхней площадке… Но в дни Кромвеля латы уже вышли из употребления, так что этот предмет был из более далекого прошлого. Отец Питера собирал подобные вещи. Щит был очень тяжелым, судя по пугающему грохоту, раздавшемуся, когда он рухнул на каменный пол. Как он мог свалиться оттуда? Она не помнила, чтобы видела треногу, когда смотрела наверх… Странно… Очень странно. Сначала болото, затем какие-то огоньки, мерцающие за домом, потом этот щит… Как будто предзнаменование, как будто кто-то говорил ей, что она нежеланна в Хендон-Хаус. Она здесь чужая, не принадлежавшая к роду Хендонов. Даже трофеи отвергают ее… Юнис так измучилась и устала, а кровать была такой успокаивающей…

— Вот ваш завтрак, мэм. И мистер Хендон вернулся, — услышала она сквозь сон.

Ей потребовалось усилие, чтобы открыть глаза и взглянуть на озабоченное лицо кухарки.

— О… я… я сплю… — пробормотала она.

— И слава богу, мэм. Уже далеко за полдень, и мистер Хендон приехал из Бакстона. Я сказала ему, какой страх вам пришлось перенести. Он просил разрешения повидать вас. Мне впустить его?

— О да, пожалуйста.

— Сейчас я помогу вам сесть… вот так. Вот ваш поднос с завтраком. Поставим его прямо сюда. Еда возвратит вам силы. Так… Теперь хорошо?

— Вы меня балуете, но мне это нравится. — Юнис смогла слабо улыбнуться.

Марта Дженнингс немного подождала у кровати, пока не убедилась, что девушка приступила к завтраку, затем подошла к двери и сделала знак рукой:

— Она проснулась и спрашивает вас, мистер Хендон.

Пропустив в комнату Питера, она вышла и закрыла за собой дверь.

Питер был хмурым, но выглядел очень элегантно в черном костюме с аккуратно сложенным и засунутым в карман пиджака шелковым платком. Юнис подумала, что таким он, вероятно, предстает перед присяжными в зале суда. Его выразительно приподнятые брови давали понять, что он скорее раздосадован, чем обеспокоен за нее.

— Миссис Дженнингс сказала мне, что произошло прошлой ночью, Юнис. Не могу понять, как тяжелый щит мог упасть. Но, слава богу, он тебя не задел.

— Питер, все было так странно с тех пор, как ты уехал. Я пошла на прогулку по вересковой пустоши и чуть не оступилась в болото. И потом вечером, как раз перед… перед…

— Я знаю, не думай об этом, моя дорогая.

— Но я не могу, Питер. Потому что как раз перед тем, как это случилось, я видела из окна библиотеки мерцающие время от времени огоньки, и, по-моему, какая-то тень проскользнула в одну из тех пещер.

— Ты перевозбудилась, Юнис. Да и дом слишком мрачный, чтобы в нем жить. Я знаю это и всегда знал. Потерпи, пока месяц не кончится, и тогда мы вернемся в Лондон.

— Я… надеюсь, что я смогу. Но это все так пугает. И потом, я не могу этого объяснить… Ты не ездил в Лондон, как хотел?

— Нет. Я позвонил туда из Бакстона. Ласситер сказал, что я должен вернуться до первого октября, чтобы защищать в суде это дело. Он вышлет по почте информацию, чтобы я смог подготовить заключение. Большую часть времени мне придется работать над ним. Дженнингс поехал в Бакстон… Может, сегодня будет письмо от твоей мамы.