Мелисса Джеймс - Медовый месяц взаперти

– Мне кажется, что кто-то не раз это говорил тебе, а ты повторяешь, словно попугай. Однако Фади не мог такое сказать. Он обожал тебя. – После затянувшегося молчания Амбер продолжила: – Сколько лет тебе было, когда родители сказали тебе, что Алим лучше, чем ты?

После паузы он тихо ответил:

– Я не помню, когда они этого не говорили.

Харун не злился, не возмущался, не жалел себя.

Он просто констатировал факт.

Амбер стало так больно, что комок подступил к ее горлу, а глаза защипало от слез. Так поступали с Харуном его собственные родители! Неудивительно, что он не верит ей. Ведь он не верит в самого себя. Она наконец поняла, почему с таким упорством добивалась его внимания. Почему хотела, чтобы он перестал отгораживаться от нее. Она любила Харуна.

Любила эту смятенную, молчаливую, героическую душу. Он завоевал ее сердце, когда ушел на войну, возглавив свои войска, и вернулся домой героем, ненавидевшим поклонение и обожание. Амбер была потрясена, когда Харун передал власть брату, ничего не требуя взамен. Она думала, что он очень скромный человек, но теперь поняла: Харун считает, что не заслуживает всеобщего обожания, потому что это удел Алима. Он так долго находился в тени своего брата, что ему неприятно находиться в центре внимания.

– Перед началом свадебной церемонии отец сказал мне, что лев вызывает всеобщее восхищение, но, если взглянуть глубже, становится ясно, что тигр обладает скрытой силой. Я давно поняла, что это правда, – тихо промолвила Амбер, прикоснувшись к лицу Харуна.

Теплое и мягкое, оно было совсем не похоже на тот гранит, который притягивал и пугал ее одновременно. Харун был мужчиной – доблестным, израненным, обожаемым всеми героем. И она любила его.

Харун не сводил с нее глаз. В них вспыхнул огонь. Он покачал головой, и рука ее упала. Но Амбер не хотела останавливаться на полпути. Она снова дотронулась до него.

– Хабиб Нумара, – прошептала она. – Я так долго тебя ждала.

Он смотрел на нее так, будто перед ним возникло некое видение. Да, наверное, именно так Харун сейчас ее и воспринимал. Ему требовалось время, чтобы поверить в это маленькое чудо. Поэтому Амбер призывно улыбнулась, откровенно продемонстрировав свое желание – без всякой ложной скромности и стыда.

Прошли томительные мгновения, и Харун взял ее за руки.

– Mee johara , – охрипшим голосом произнес он. – Мое сокровище.

Сердце Амбер буквально разрывалось, а душа наполнилась радостью, никогда прежде не испытанной.

Она обвила его шею руками.

– Я так долго была одна, я так ждала тебя, – прошептала Амбер едва слышно. – Поцелуй меня, пожалуйста, и снова назови своим сокровищем.

Харун в замешательстве взглянул на нее:

– Ты ждала меня?

– Очень долго, – снова прошептала она ему на ухо, коснувшись губами его кожи. Харун содрогнулся всем телом, и радость наполнила ее. – Ты заворожил меня. Ты пробуждал во мне и ненависть, и желание, и любовь…

Харун замер. Амбер поняла, что муж не поверил ей. Да и как он мог поверить, если вся жизнь его состояла из ожидания и самоотречения, если собственные родители не любили его – по крайней мере, не так, как Алима.

Им обоим приходилось скрывать свое истинное «я» из чувства самосохранения, но кто-то должен открыться первым… Впервые Амбер почувствовала себя сильнее Харуна. Именно ей надлежало сделать первый шаг.

– Я люблю тебя, Харун. Люблю очень давно. – Она немного отодвинулась, обхватила ладонями его лицо и подарила ему любящую улыбку. – Это началось, когда ты отправился на войну, и я испугалась, что больше не увижу тебя. Я слышала рассказы о твоем мужестве и самопожертвовании, о твоих качествах лидера и гордилась тем, что я – твоя женщина. А когда ты вернулся домой и стал трудиться на благо страны, я поверила, что нашла своего суженого.

Харун нахмурился. С трудом справившись с волнением, Амбер продолжала:

– Я не смотрела на тебя, пока мы не были обручены, но когда это произошло, я не могла на тебя наглядеться. Однако в первую брачную ночь я решила, что ты меня ненавидишь. Мне было всего девятнадцать лет, и никто ничего не объяснил мне. Сказали только, чтобы я выполняла твою волю. А я не знала, что мне делать.

Наконец лицо его слегка смягчилось.

– Ты выполняла мою волю все три года.

– Я притворялась, что презираю тебя, хотя отчаянно хотела войти в твою жизнь, лечь в твою постель, – пробормотала Амбер. Гордость ее начинала бунтовать, но она сдерживалась. Гордость сейчас ни к чему. И не стоит бояться, что кто-то может услышать их. – Если бы я знала, почему ты избегаешь меня…

Харун придвинулся к ней ближе, на лице его было написано ожидание, и Амбер возликовала, увидев, что он хочет ее.

– Что бы ты сделала?

– Вот это, – еле слышно проговорила она и поцеловала его.

Это была неуклюжая попытка – Амбер едва коснулась его губ и огорченно вздохнула. Улыбнувшись, Харун обхватил ее бедра и прижал к себе. А затем поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. Он ласкал Амбер до тех пор, пока она не забыла обо всем на свете.

«Муж покажет, что тебе надо делать». Долгие годы Амбер с досадой вспоминала совет своей матери – ведь она оставалась одинокой. Но теперь Харун показывал ей, что надо делать, и счастье разлилось по ее телу, словно ртуть. Одну руку он запустил в волосы Амбер, другой обнимал ее за талию, и она почувствовала, что больше не владеет своим телом. Застонав, она стала целовать его в ответ. Внутри ее разгорался огонь. О, как прекрасны были его прикосновения, как прекрасно было мужское тело, прижимавшееся к ней…

Неужели они в постели? Амбер даже не заметила, как это произошло; рука Харуна снова лежала на ее груди, и это ощущение было острым и сладостным…

Затем она почувствовала легкое дуновение ветерка и протестующе застонала…

– Харун? – вопросительно и умоляюще произнесла Амбер, открыв глаза и увидев, что он стоит возле кровати. – Я что-то сделала не так?

– Нет, все так. – Он задернул полог и с улыбкой повернулся к ней: – Ты же не сказала, что хочешь остановиться.

Темная пелена спала с ее глаз; Амбер почувствовала, как губы ее расплываются в улыбке. В глазах вспыхнуло желание.

– Я ждала тебя три года, разве я могу отказаться? – И не важно, кто стоял за стенами комнаты, не важно, почему они оказались здесь, не важно, что у них было в прошлом. Сейчас он всецело принадлежал ей. – Харун, пожалуйста.

И она протянула к нему руки.

Сквозь полог кровати проникали первые утренние лучи. Они падали на лицо Харуна. Амбер медленно потянулась, ощутив слабую боль. Но то, что у них было вчера, стоило любой боли.

С каждым прикосновением мужа, с каждым поцелуем и с каждой интимной лаской в ней разгоралось желание, которое вскоре стало непереносимым. Амбер прильнула к нему всем телом, изнемогая в немой мольбе. Однако Харун продолжал ласкать ее, дразня и возбуждая, пока она не взмолилась, чтобы он прекратил эту сладкую пытку и взял ее.