Кэтрин Манн - Мы с тобой

Оставаясь на месте, Эллиот засунул руки в карманы:

– Как долго ты живешь у своей тети?

– С тех пор как уехала из Монте-Карло.

Куда еще она могла податься? У нее были сбережения, но она предпочла жить здесь, в глуши, чтобы сэкономить средства. Они ей еще понадобятся.

– На что ты живешь?

– Это не твое дело, – ответила Люси-Энн, дерзко вскинув подбородок.

Если бы его действительно волновало, как она живет, он бы это выяснил. Человеку, сотрудничавшему с Интерполом, это не составило бы труда.

Очевидно, что он даже не пытался, и от этого было больнее всего. Все эти месяцы она думала, что он наведет о ней справки и, узнав о ребенке, приедет сюда.

– Не мое дело? – Эллиот подошел ближе. Было видно, что он едва сдерживает гнев. – Правда? Думаю, мы оба знаем, почему это мое дело.

– Работая на тебя, я накопила достаточно средств. – Когда она была его личной помощницей, он платил ей более чем щедро. – Кроме того, сейчас я занимаюсь разработкой веб-сайтов, так что на жизнь мне хватает.

Какого черта она ему все рассказывает? Если бы его действительно волновало, как она жила все это время, он бы с ней связался.

– У тебя было целых одиннадцать месяцев, чтобы узнать, как у меня дела, но ты даже ни разу не позвонил. Если кто и имеет право злиться, то только я.

– Ты тоже мне не позвонила, хотя у тебя была более важная причина для этого. – Он кивком указал на Эли: – Это мой ребенок.

– Ты говоришь уверенно.

– Я хорошо тебя знаю. Я вижу правду в твоих глазах, – просто ответил он.

Разве она могла ему возразить?

Собравшись с духом, она сказала:

– Он действительно твой сын. Его зовут Эли. Ему два месяца.

Эллиот вытащил руки из карманов.

– Я хочу его подержать.

Сердце Люси-Энн подпрыгнуло. Она много раз представляла себе этот момент, но чувства, которые внезапно захлестнули ее в реальности, были невероятны.

Не сводя глаз с лица Эллиота, она передала ему малыша. Впервые в жизни она не могла понять, что он испытывает и о чем думает. Это было странно, учитывая, что раньше они были так близки, что понимали друг друга с полуслова.

Сейчас же он был как чужой.

Осторожно держа их сына в своих больших сильных руках, Эллиот внимательно изучал его ангельские черты. Золотистые волосики малыша блестели в лучах солнца, проникающих сквозь ветви. Момент был великолепный, но Люси-Энн не могла не думать с грустью, как все могло бы сложиться, если бы не его помолвка.

В конце концов Эллиот перевел взгляд на нее. Его кадык дернулся, непроницаемая маска соскользнула с его лица, и Люси-Энн увидела в его глазах боль.

– Почему ты скрывала от меня существование Эли?

Внезапно ее охватило чувство вины. К черту гордость! Ее оправдания кажутся нелепыми даже ей самой.

– Ты обручился с другой женщиной. Я не хотела вмешиваться.

– Ты не собиралась мне говорить, что у меня есть сын? – произнес он с недоверием.

– Разумеется, собиралась, но только после твоей свадьбы. – Люси-Энн вытерла влажные ладони о подол платья. – Я не хотела, чтобы из-за меня ты потерял самую большую любовь в свой жизни, – произнесла она с сарказмом.

– Я давно порвал с Джианной. Почему ты со мной не связалась?

Его претензия была небезосновательной. Ей хотелось убежать, но у него в руках был ее сын. Она была вынуждена признать, что ей не хватало Эллиота. Они слишком долго занимали важное место в жизни друг друга.

– Я пыталась, но твоя новая помощница не знала твое местонахождение.

По правде говоря, это вызвало у Люси-Энн беспокойство, поскольку она знала о его сотрудничестве с Интерполом.

– Ты плохо пыталась, Люси-Энн. Все, что тебе было нужно, – это поговорить с кем-то из моих друзей. – Его глаза сузились. – Или, может, ты с ними говорила? Может, они привезли меня сюда после того, как ты к ним обратилась?

Несколько раз она собиралась это сделать, но в последнюю секунду меняла решение. Эллиот должен был узнать о ребенке лично от нее.

– Мне бы хотелось сказать «да», но я не могу лгать. Похоже, что твоих друзей, в отличие от тебя, интересовало, как я живу.

Эллиот поднял бровь:

– Речь идет об Эли, а не о нас с тобой.

– Никаких «нас с тобой» больше нет. Все закончилось, когда ты сбежал после той безумной ночи.

– Я не сбегал.

Она сложила руки на груди.

– Прости, если задела твое самолюбие.

Услышав шум удаляющегося автомобиля, Эллиот с тоской посмотрел в сторону просеки и вздохнул:

– Пререканиями мы ничего не добьемся, Люси-Энн. Нам нужно серьезно поговорить о будущем нашего ребенка.

– Согласна.

Разумеется, им нужно поговорить, но не сейчас, когда от волнения она едва соображает.

Люси-Энн потянулась за своим сыном. Эллиот отдал малыша с явной неохотой.

– Мы поговорим завтра, когда оба успокоимся.

– Как я могу быть уверен, что ты не исчезнешь с моим сыном?

Она крепче прижала к себе Эли и вдохнула сладковатый запах его нежной кожи.

– Я была здесь все время, Эллиот. Ты даже не пытался меня найти. Даже сейчас ты находишься здесь не потому, что сам так решил. Твои друзья притащили тебя сюда.

Эллиот подошел к ней почти вплотную. Она вдохнула аромат его одеколона, смешанный с запахом его кожи, и задрожала от охватившего ее возбуждения.

Она прокашлялась:

– Эллиот, думаю, тебе следует уйти.

– Люси-Энн, если ты этого еще не поняла, сообщаю тебе, что мои друзья уехали, оставив меня здесь одного. Без машины. – Он придвинулся еще ближе, и она почувствовала его дыхание на своей коже. – Так что хочешь ты этого или нет, но я здесь застрял.

Спокойствие Эллиота было лишь видимостью. Внутри у него все клокотало от ярости. В голове не укладывалось, что Люси-Энн скрывала от него свою беременность. Все эти месяцы он думал, что в их отношениях с Люси-Энн все вернется на круги своя, словно той ночи никогда не было. Их дружба поддерживала его в самые тяжелые времена.

Теперь он знал, что как прежде никогда уже не будет. Что все изменилось окончательно и бесповоротно. У них общий ребенок.

Ему следует действовать осторожно. У Люси-Энн полно достоинств, но в то же время она вспыльчива и упряма как осел. Всего один неверный шаг – и она сбежит вместе с их сыном.

Поэтому он должен держать под контролем гнев и разочарование. Способность оставаться хладнокровным не раз спасала ему жизнь на гоночной трассе. Но ставки никогда еще не были так высоки, как сейчас.

Ветер поднял прядь волос Люси-Энн, и она коснулась его щеки. Его пульс участился.

– Что дальше, Люси-Энн? – осторожно спросил он.

Зрачки ее золотисто-карих глаз расширились, выдав ее волнение. Затем она повернулась и быстро пошла вверх по каменистой дорожке, ведущей к бревенчатому дому.

– Пойдем в дом, – бросила она через плечо.