Сергей Витальев - Любовь, обман и бриллианты

Мой вопрос какое-то время оставался без ответа. Светлана, с тех пор как переступила порог моей квартиры, не проронила не звука, мои слова повисли в воздухе, и разговаривала за столом одна Ольга. В конце концов ей это, видимо, прискучило и, поняв, что собеседника можно заполучить, только ответив на пару его вопросов, она кратко поведала, что с ними произошло.

Оказалось, что из «теремка» они всей честной компанией отправились в квартиру к Эдуарду. В скобках замечу, что я к нему в гости не набивался, и, скажи он мне, что я там лишний, я бы и сам ушел — для этого совсем не нужно было так по-свински вышвыривать меня из машины. Как справедливо подметила Лена, культурки ему действительно не хватает. Я с такими не дружу.

Так вот, они отправились в квартиру к Эдуарду, где и провели почти всю ночь, пока он стращал их, чтобы они не вздумали обратиться в милицию. А потом явились хмыри, с которыми я был в машине, но без меня. Зато они привезли шкатулку, и Эдуард уже под утро выгнал девиц на улицу, отобрав у них все деньги. Добравшись до Ольгиного дома, они немного поспали и решили рвануть ко мне.

Я заметил, что Ольга ни разу не назвала своего бывшего дружка по имени — только «этот», «мерзавец» и прочие, в основном нецензурные, эпитеты. На мой вопрос, почему бы им действительно не обратиться в милицию, Ольга замялась и ответила, что доказать все равно ничего нельзя, поскольку шкатулку и в глаза-то никто не видел.

Я с сомнением посмотрел на нее и спросил:

— Ну, а еще что он вам сказал?

— Да ничего, — пожала она плечами. — Гадости всякие говорил, обзывался, угрожал. Шурик, — обратилась она ко мне безо всякой паузы. — Нам нужна твоя помощь. Мы тут со Светой подумали. Знаешь, сегодня выписывают бабушку. Вообще-то, ее не хотели выписывать, но бабуля не любит лежать по больницам со стариками да убогими, как она говорит. В общем, было бы неплохо, если бы ты с нами поехал, встретил ее. Да еще надо машину с дачи забрать. Поехали?

Я с подозрением уставился на нее — больно уж кротко она на меня смотрела и голосок был слишком уж ангельский.

— Ну, насчет дачи я, пожалуй, не против. Но не вижу особого смысла в том, чтобы встречать вашу бабушку из больницы. Думаю, вы и без меня с этой задачей успешно справитесь, тем более, что вашей бабушке после больницы будет совсем не до меня.

— Понимаешь, Шурик, — уже совсем ангельски обратилась ко мне Ольга и поскребла своими коготками мое запястье. — Мы тут со Светой подумали: надо бабушке как-то сказать о шкатулке. Мы решили, что у тебя это лучше получится.

— Да? Вы вот, значит, как решили? — посмотрел я на Светлану, прячущую глаза за пушистыми ресницами. На Ольгу я не смотрел, поскольку уже по опыту знал, что она так на меня сейчас взирает своими огромными глазищами, что обижаться и тем более злиться на нее под этим по-детски наивным и бесхитростным взглядом просто невозможно.

— Понимаешь, Шурик, нам неудобно говорить с ней о шкатулке, а тебе проще это сделать.

— Ну конечно. Мне это будет удобней. Я так ей и скажу: вашу шкатулку с драгоценностями, эту великую тайну веков, о которой мне ничего неизвестно, сперли негодяи, а им, в отличие от меня, о ней все известно от ваших дорогих внучек. Вот что я ей скажу.

— Шурик, перестань, — шлепнула меня Ольга по руке. — Они случайно узнали о драгоценностях.

— Да? — уставился я на нее. — Уж не от тебя ли? Тебя, наверное, пытали перед этим. Впрочем, мне, в общем-то, все равно. Хотя, если честно, человеку, с которым ты собралась быть вместе, не очень приятно все узнавать последним.

— Это я ему все рассказала, — неожиданно подала голос Светлана, продолжавшая разглядывать узор столешницы моего кухонного стола. — Так получилось. Я не хотела этого делать, но так получилось.

— Вот оно! — откликнулся я на ее слова. — И вроде бы никто не виноват, а все по уши в дерьме.

— Перестань, Шурик. Поехали, — снова дотронулась до меня Ольга уже не только над столом, но и под столом.

Я посмотрел на нее, посмотрел на Светлану и пожал плечами. Мы поехали на дачу.

На даче кое-кто первым делом вспомнил, что еще не кушал, и мы сели уничтожать привезенные накануне припасы. А потом этот кое-кто заявил, что ему необходимо поспать перед дорогой, чтобы не уснуть за рулем. Мне же было предложено заняться починкой двери, выбитой вчера негодяями. Что ж, ремонтировать двери мне было не впервой.

Ликвидировав последствия разрушений и немного послонявшись по даче, я решил, что пора уже и будить кое-кого.

Когда я вошел в комнату, моим глазам предстала умилительная картинка: две кисы, совсем недавно говорившие друг про друга разные пакости, спали на разложенном диване, укрывшись одним пледом. Конечно, нарушать такую идиллию мне совсем не хотелось, но я набрался мужества и стал их настойчиво будить.

— Вставайте, труба зовет. Так вы всех женихов проспите.

Светлана подняла голову и посмотрела на меня вполне осмысленным взглядом. Я потормошил Ольгу, продолжавшую сопеть и пускать пузыри, и она, недовольно бормоча, тоже открыла глаза, посмотрела на часы и недовольно пробурчала:

— Шурик, еще совсем рано. Можно было поспать.

— Лучше недоспать, чем переспать. Или наоборот? — подмигнул я ей и, ловко увернувшись от пролетевшей подушки, пошел снимать закипающий чайник.

По дороге к больнице Ольга продолжила начатый еще на даче разговор.

— Шурик, ну ты придумал, как нам вернуть шкатулку?

— Конечно. Есть один простейший способ.

— Какой? — с энтузиазмом спросила Ольга.

— Выход, как всегда, прост. Кому-нибудь из вас, а может, и обеим нужно снова подружиться с Эдиком. Попросить у него прощения, ну и, разумеется, заплатить. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Ни за что! — перебила меня Ольга. — Такому никогда не бывать. Да я лучше удавлюсь, чем лягу с ним в постель, а если, не дай Бог, все-таки лягу, то удавлю его.

— Света? — повернулся я к Светлане.

Похоже, мое предложение возмутило ее не меньше, чем сестру, и она подарила мне такой взгляд, словно недоумевала, как подобное вообще могло прийти в мою голову. Что ж, меня такая реакция нисколько не огорчила.

У больницы девицы выбрались из машины, о чем-то посовещались, похихикали и чуть ли не взявшись за руки отправились за бабушкой. Я остался в машине размышлять над тем, как же меня угораздило во все это влипнуть.

Мои размышления прервали вернувшиеся под ручку, улыбающиеся девицы, явно спевшиеся за моей спиной.

— Ну что, почему вы одни?

— Сказали, подождать минут сорок, — ответила Ольга, усаживаясь на свое место. Светлана молча устроилась на заднем сиденье.

— А с чего это вам так весело? Жизнь медом показалась?

— Конечно, Шуричек, — улыбнулась Ольга.

— Ну ладно. Веселитесь. Только сначала просветите меня, что я должен сказать вашей бабушке о драгоценностях.