Кейт Уолкер - На вершине мира

– Что еще осталось недосказанным между нами? – спросил Карим.

Он заметил, как вздрогнула Клемми. Она, конечно, пыталась скрыть свою реакцию, вздернуть подбородок и смело встретить его взгляд. Карим едва сдержал улыбку. Значит, другая Клементина, дикая и необузданная, которая открыла дверь старого коттеджа, все еще здесь, спрятанная под новым обличьем. Высокая, элегантная девушка в бирюзовом шелке… Непослушные волосы аккуратно уложены в сложную прическу. Она сразила его, когда он повернулся и увидел ее.

Каждое утро, просыпаясь, Карим вспоминал дикое босое создание. Та, другая Клементина, с раскрасневшимися щеками, с блестящими волосами, рассыпавшимися на его груди, шепчущая его имя, – вот что преследовало его в снах. Эти воспоминания заставляли его вертеться на кровати, мучаясь от сексуального голода. Он просыпался в поту и еще долго не мог успокоить сердце.

Ее сдавленный крик: «Я хочу тебя!» – никак не выходил у него из головы, доводя Карима до состояния, близкого к сумасшествию.

Единственное правильное решение – не оглядываться. Оставить ее позади и отправиться домой, к жизни, которая его ждет, и Клементине в ней нет места. Так лучше – для них обоих.

Тогда какого черта он не смог уехать, не увидев ее в последний раз? Почему он явился во дворец, словно влюбленный дурак? Клементину нетрудно заменить другой женщиной, страстной и горячей – и намного менее опасной.

Нет, эта мысль ошибочна. Мысль о другой женщине в его постели немедленно напомнила о том, каково это – прижимать Клементину к себе. Знать, что она, разгоряченная и готовая на все, запретна для него. Карим чуть не взорвался, когда отказывал ей.

– Ты здесь, где и должна быть. Перед тобой будущее. И твой день рождения будет уже скоро.

– Через четыре дня, – прошептала она так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее слова.

Он тут же уловил легкий запах ее духов, смешанных с неповторимым истинно женским ароматом ее кожи. У него все заныло внутри. Чтобы скрыть свою реакцию, он быстро кивнул и сделал столь необходимый ему шаг назад, прислонившись к резной колонне.

– Твоя свадьба не за горами, после нее сразу же состоится церемония коронации.

– Моя судьба. – В глазах девушки, густо подведенных сурьмой, появился блеск. Клемми явно пыталась скрыть свои эмоции, но без особого успеха. – Я стану королевой Растаана.

– Конечно станешь.

Он с трудом кивнул в ответ. Его шея неожиданно окаменела, а голова отказывалась двигаться. Карим не мог принять тот факт, что Клемми – Клементина – скоро станет женой Набила. Ляжет с ним в постель. Он представил это идеальное сексуальное тело под тяжестью незрелого мужчины… его рот, ласкающий ее…

Проклятье – нет!

Невероятным усилием воли Карим разжал кулаки. На ладонях остались следы от ногтей.

Воспоминания о Клемми, которую он знал, должны уйти в прошлое навсегда. Это очень важно. Это нужно и женщине, которая стоит перед ним, высокая, царственная, чей макияж никогда в жизни не оказал бы на него такой же эффект, как ее лицо без краски.

Карим хотел Клемми до безумия. Но она не была просто любой женщиной. А он не был просто любым мужчиной. То, чего он желал и что должно было произойти, – две разные вещи. И не важно, что его душа протестовала. Клемми из Англии больше не существовала. Была только будущая королева Растаана. Либо он сейчас же повернется спиной к принцессе Клементине и уйдет, либо окончательно уничтожит репутацию семьи и страны.

– Моя миссия выполнена. Я слышал этим утром, что агенты Анкхары пойманы. Тебе больше ничто не грозит.

– Так что ты свободен. Мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты позаботился о моей безопасности… – В ее голосе было меньше жизни, чем в покойнике.

Клемми не нашла в себе сил сказать что-либо еще. Она не могла больше сдерживать себя. Еще слово – и она сорвалась бы, открыла бы ему свое смятение, которое переворачивало душу, или сказала бы то, что не должна говорить.

– Не уходи…

Клемми отпрянула от ужаса, как только услышала свой голос и поняла: она сделала то, что только что поклялась не делать. Ей надо было сжать губы, но слова вырвались, и их не вернуть.

– Не надо…

Ей показалось, что глаза Карима моментально потемнели, а лицо стало каменным. Он посмотрел на нее с изумлением:

– Не говори такие вещи.

Его рука легла на грудь. Под пальцами, под тончайшей материей костюма, скрывались шрамы, к которым она прикасалась, – полосы, которые портили идеальную смуглую кожу. Еще совсем недавно у Клемми была возможность целовать и гладить ее.

– Ты не знаешь, что говоришь, – тихо сказал Карим.

– Ох, знаю…

Теперь, когда все уже было сказано, нет смысла сдерживать себя. У них нет будущего. Нет надежды быть вместе. И она воспользуется этими минутами, последними минутами, проведенными рядом с Каримом, чтобы рассказать ему, что она чувствует.

– Я скучала по тебе. Очень сильно.

– Я был занят.

А чего она ожидала? Что он тоже скучал? Глупая, глупая, глупая девчонка! Наивная фантазерка, ребенок!

– Занят очередным делом чести?

Темные брови Карима сдвинулись, и она чуть не отступила. Но Клемми уже было все равно. Она не позволит этому ледяному взгляду заморозить ее, заставить замолчать. Она видит Карима в последний раз и не собирается скрывать то, что творится у нее в сердце.

– Надеюсь, оно было доведено до конца. Не так, как наша ночь вместе.

Его глаза прищурились, оставляя небольшие щелочки, тем не менее Клемми ощутила этот проникновенный испытующий взгляд.

– У нас не было ночи вместе.

Его голос был грубым. Но ее воспоминания – воспоминания, которые она без конца прокручивала в голове с тех пор, как вернулась в Растаан, – придали ей сил.

– Она могла быть.

Карим резко помотал головой, затем развернулся и направился к двери:

– Ты была расстроена, напугана. Тебе снились кошмары, и я… хотел тебя успокоить.

– Так вот что это было? – усмехнулась Клемми.

– Именно. И ничего больше…

Карим говорил тихо и нечетко. Казалось, в горле у него встал ком. Это убедило ее в том, что нельзя отпускать его так просто.

– Лжец, – мягко произнесла она, а затем, воодушевленная тем, что он замер, повторила: – Ты лжец. И трус, потому что не признаешься. Я же не боюсь сказать, что хотела большего.

Она, наверное, перешла все границы. Клемми заметила, как он напрягся. Ее собственный желудок сжался, и подпрыгнуло сердце. Карим сделал шаг к двери – подальше от нее, – и снова замер.

«Я хотела большего…» Он раздумывал над ее словами, и это держало Клемми в таком напряжении, что, только почувствовав кровь во рту, она поняла, как сильно искусала нижнюю губу.

– Я хотела тебя, – прошептала она. – И ты…