Кристина Аханова - Слепая любовь

— Позовите Веру, заведующую лабораторией! — потребовала она капризно-требовательным голоском, не допускающим не только возражений, но даже и неторопливости при выполнении ее требований.

— А чего ее звать? — удивился Васька. — Вот она, перед вами стоит.

Вера сделала шаг вперед, сняла марлевую маску и приветливо спросила:

— Вы ко мне?

Алиса смерила ее с головы до пят изучающим взглядом и горько расхохоталась:

— Все понятно. Если бы мой муж не был слеп, тебе бы сроду не удалось его поймать. Ка-акое убо-ожество!

Вера попятилась, наткнулась на столик, с которого со звоном посыпались инструменты. Алиса шагнула за ней, словно преследуя, загоняя в угол, и с ее пухлых, ярко накрашенных губ без усилия слетали злые, ядовитые слова.

— Подлость какая! Окрутила слепого! Черная твоя душа!

Вера, ошеломленная этим натиском, потоком упреков и оскорблений, так растерялась, что начала заикаться.

— К-кто вы т-такая? Я в-вас первый раз в-вижу!

Алиса высокомерно усмехнулась и топнула звонким каблучком.

— Я его жена, понимаешь?! — рявкнула она. — Законная! А ты, дешевка, молчи. Пока я еще добрая и хочу это дело миром уладить, без особого шума. Значит, так: вернешь все деньги, все подарки, которые он тебе сделал, и чтоб я о тебе больше не слышала!

Вера залилась жарким багровым румянцем, тяжело задышала и закрыла лицо руками.

— Какие деньги, какие подарки? Я вам сейчас всю объясню, — стараясь сохранить спокойствие и придать твердость дрожащему голосу, произнесла Вера.

Но Алиса издала победный вопль.

— А это что?! — Она указала на кольцо. — Что у тебя на руке? Не подарок моего мужа? Я знаю этого ювелира, он мне все рассказал…

Вера лихорадочно сорвала кольцо и бросила Алисе под ноги. Та ловко подхватила его и сунула в сумочку.

— Ну, а где остальное? Серьги, браслет? Где весь гарнитур?

— Какие серьги? У меня даже уши не проколоты… — в отчаянии, словно оправдываясь, пробормотала Вера. — Я врач, я лечу Андрея Владимировича!

— Видала я таких врачих, — цинично усмехнулась Алиса. — Халатики-то ваши хорошо приспособлены для быстрого секса!

И тут между Алисой и Верой втиснулся Васька. Двумя пальцами он держал за хвост белую мышку, которая извивалась и пыталась укусить его за грязный палец.

— Вера Станиславовна, — сладким голосом сказал Васька, глядя при этом почему-то на Алису, — не помню, чем был заражен номер пятый — чумой или спидом? Табличка с клетки слетела…

Алиса увидела на мышиной спине цифру 5, выведенную зеленым фломастером. Алиса вздрогнула и отступила.

— И вот я думаю, — тараторил Васька, — придется мыша убить, потому что теперь никто точно не знает, чем он заражен и от чего лечить, ведь все ж-таки чума — это одно, а спид — это совсем другое… — Пальцы его разжались, и мышка упала на страусиную туфельку Алисы.

Такого визга институт еще не слышал за все время своего существования. Алиса подпрыгнула на полметра, а мышь вцепилась в мягкую страусиную кожу. Алиса сбросила туфельку и, хромая, помчалась к выходу.

В коридоре захлопали двери, послышались голоса:

— Что случилось? Зарплату дают? Опять сокращение?

Вера села на стул, заботливо пододвинутый Васькой. Сотрудники вернулись к своим прямым обязанностям, делая вид, что ничего не произошло. Кто-то повернул на радиоприемнике регулятор громкости, и радио запело хриплым голосом.

В дверь бочком протиснулся шофер Алисы и мягко попросил, тревожно поглядывая себе под ноги и явно не собираясь ступить хоть шаг за порог:

— Братва, обувь верните! Тут моя хозяйка у вас забыла…

Васька ногой отшвырнул в его сторону страусиный башмачок, который, к сожалению, слабонервный номер пятый уже успел обгадить. Скривясь, шофер взял туфельку за каблук и унес.

Долго еще витал в лаборатории запах Алисиных духов. Мыши волновались, кошки чихали.

Андрей, как всегда, позвонил Вере с работы сообщить, что он уже выезжает. В сущности, это было не обязательно. Вера ждала его каждый вечер к пяти, и Андрей знал, что она ждет. Но ему нравился сам ритуал: позвонить, услышать ее голос и заранее настроиться на приятную волну ожидания, с некоторых пор составляющего неотъемлемую часть его жизни.

На этот раз Вера повела себя странно: услышав его голос, вскрикнула и бросила трубку. Андрей почуял неладное и решил немедленно ехать в институт.

А Вера металась, не зная, как поступить. Оскорбленная гордость, женское самолюбие боролись с долгом врача. В итоге она малодушно сбежала, оставив все хозяйство на Ваську.

Он встретил Андрея своими обычными шуточками-прибауточками.

— Веру Станиславовну срочно вызвали к директору, я за нее. Присаживайтесь и не волнуйтесь. Я тоже умею уколы делать. Все-таки в морге летом подрабатывал… Да вы не дергайтесь, Андрей Владимирович! Я и институт закончил, и аспирантуру. Это я временно на ставке лаборанта сижу. Дефицит времени и денег не позволяет заняться кандидатской, — болтал он, ловко набирая вакцину в шприц, протирая спиртом место укола. — Давайте-ка мы на другую руку перейдем, а то здесь уже густенько. Чтобы инфильтратика не было. Поищем, как говорят французы, свежего места на подушке!

Андрей понял: случилось что-то очень нехорошее. Не было обычного веселого шума, разговоров, даже мыши не пищали. В последнее время у Андрея появилась особая чуткость: он чувствовал настроение окружающих без слов, как бы ощущал общую атмосферу…

Он крепко взял Ваську за руку, сжал, словно тисками, и спросил металлическим голосом:

— Что случилось?

Васька молчал. Андрей посильнее сжал его запястье. Васька охнул и зашипел:

— Да тише вы, тише! Нечего кости ломать, не в гестапо! Я ведь тоже мог бы укол в другое место сделать!

И уже нормальным, не клоунским голосом тихо сказал, наклонившись к уху Андрея:

— Супруга ваша приезжала. Вере Станиславовне гадостей наговорила и кольцо с руки сняла… И вообще тут разорялась…

Андрей побледнел от гнева. Гольдблюм был прав! Алиса выпустила коготки. Это надо прекратить, немедленно, иначе… Он даже не хотел думать о том, что она еще может натворить в борьбе за свое благополучие.

Андрей разжал пальцы, отпуская несчастную Васькину руку. Васька стал сжимать и разжимать кулак, радуясь, что не пострадали сухожилия. Андрей накинул пиджак, встал и, закусив губу, быстро вышел из лаборатории.

Он уже знал, куда ему ехать и что делать. Саша быстро довез его до загородного дома, где обосновалась Алиса. Андрей запретил Саше заходить с ним в дом. Саша поворчал, но подчинился. А потом, выждав некоторое время, отправился следом.

Андрей открыл дверь своими ключами и вошел в холл. Прислушался. Где-то наверху, скорее всего, в Алисиной спальне, играла музыка. Андрей пошел по лестнице, вспоминая расположение комнат и переходов. В зимнем саду повалил статую мраморного амура с луком и стрелами, чья пухлая ножка стояла на мраморном сердце. Что-то хрустнуло под каблуком — видимо, это гладкое, толстое каменное сердечко. Потом Андрей наткнулся на пальму и в раздражении обломил ветку, хлестнувшую его по лицу. Музыка оборвалась. Недовольный мужской голос спросил: