Эбби Грин - Строптивая пленница

Внезапно Грейси ощутила тоску. Она хотела заставить Рокко изменить свое мнение о ней по-настоящему, превратить отдельные проблески в доверие.

Грейси услышала шаги и оглянулась. Рокко вышел из номера и направился к бассейну. Она постаралась скрыть свои чувства и непринужденно поинтересовалась:

– Приятно принять душ?

Рокко кивнул и улыбнулся:

– С тобой было бы приятнее.

Он подошел и сел в шезлонг напротив нее, и Грейси ощутила аромат свежести. Она отвела глаза, стараясь не выдать волнения:

– Мне нравится сидеть тут, у бассейна.

– Ты не можешь оставаться здесь всю ночь.

Грейси пожала плечами:

– Должна признаться, что этот отель… номер… это немного пугает. Я чувствую себя не в своей тарелке.

Рокко замер:

– Но это глупо… О чем вообще ты говоришь?

– Когда мне было около девяти, наша приемная мать – очередная приемная мать – взяла Стивена и меня в гости в очень красивый дом. Это был величественный особняк. Нам пришлось добираться туда из Лондона на поезде. В нем были огромные комнаты, очень красивые, полные картин и антиквариата. В какой-то момент я потерялась. Группа гостей ушла, и я не смогла их найти. Я забрела в комнату, полную крошечных фарфоровых кукол. Видимо, хозяева дома собирали коллекцию. Я была очарована и взяла одну из кукол, чтобы разглядеть ее лучше. Неожиданно я почувствовала руку на своем плече и так испугалась, что выронила куклу, и она разбилась. Рядом со мной стояла женщина, и она кричала, что я маленькая воришка и чтобы я убиралась… – Грейси вздрогнула. – Я была в таком ужасе, что бежала и бежала, пока наконец не нашла остальных. После этого мне часто казалось, что я чувствую эту руку на своем плече. – Грейси смутилась. Зачем ей понадобилось вспоминать эту историю? Рокко смотрел на нее, но его лицо было скрыто во тьме. – Когда мы вошли в этот номер и раньше, на приеме, мне казалось, что на мое плечо в любой момент может опуститься рука, и у меня спросят, как я тут оказалась.

– У тебя столько же прав находиться здесь, как и у кого-либо еще, – грубовато ответил Рокко.

Грейси улыбнулась:

– Ну, на самом деле это не так. Но это мило с твоей стороны.

Рокко встал и протянул Грейси руку. Она помедлила:

– Подожди. Я хочу сказать тебе что-то еще.

Он уронил руку, его челюсти сжались.

– Грейси, тебе не нужно рассказывать мне эти истории.

Но эти его слова, казалось, только придали Грейси сил.

– Это не просто истории, и да, мне нужно рассказать тебе. – Она продолжила еще до того, как он успел запротестовать. – Стивен… мой брат, мы с ним двойняшки. – Ее губы скривились. – Но мы не похожи друг на друга. Я старше на двадцать минут, а он чудом избежал смерти при рождении. Когда мы были маленькими, он был щуплым и носил огромные толстые очки. Я привыкла защищать его от задир. Он никогда не мог смириться с обидами. Он также не смог смириться с тем, что наша мать бросила нас. – Голос Грейси задрожал. – Он был слишком умным, слишком тихим. Ровесники всегда выбирали его мишенью для насмешек. Возможно, сейчас в это трудно поверить, но он никогда не хотел такой жизни: вступить в шайку, связаться с наркотиками.

– Тогда зачем он это сделал? – Рокко, казалось, усмехнулся.

Грейси вздрогнула, но не смутилась:

– Они практически заставили Стивена. Однажды его так сильно избили, что он попал в больницу. Они сломали его. Это было легче – соглашаться на то, чего они хотели, чем терпеть такое. Даже несмотря на то, что я сделала все, что было в моих силах, чтобы остановить его. Нам было только четырнадцать. Они подсадили его на алкоголь в считаные месяцы. После на наркотики. Он бросил школу. Сдался.

– И все же ты защищаешь его даже сейчас?

Грейси медленно кивнула:

– Да, я защищаю его и буду защищать всегда. Так же, как он защищал меня.

Рокко нахмурился:

– Что ты имеешь в виду? Защищал от чего?

Грейси знала, что ее откровения ни к чему не приведут, но уже не могла остановиться.

– Мы тогда жили в очередной приемной семье. Он – я не могу говорить «отец» – часто долго смотрел на меня, дотрагивался до меня, когда вокруг никого не было. Ничего серьезного поначалу, просто хлопок по попе или щипок за руку. Но затем, однажды ночью, когда его жены не было дома, он пришел в мою комнату. – Грейси трясло. Она изо всех сил пыталась успокоиться. – Он сел на мою кровать и начал говорить о том, что хотел сделать со мной. Стивен был в соседней комнате, с другим мальчиком. Я же была одна. Я была так напугана, что не могла говорить или двигаться. И в тот момент, когда этот мужчина уже собирался забраться ко мне в кровать, Стивен вошел в комнату. Он не сказал ни слова. Просто ждал, когда этот мужчина встанет и уйдет, и с той ночи до тех пор, пока мы не покинули этот дом, Стивен спал в моей комнате, не считаясь с неудобствами. Он никогда не оставлял меня одну. Ни единожды.

Рокко посмотрел на бледное лицо Грейси. Ее слова взрывались в его голове, будто атомные бомбы. Поначалу ему хотелось рвать и метать, выбросить мебель, стоящую на террасе, с балкона. Потом – крепко обнять Грейси и никогда больше не отпускать. Его трясло при мысли о том, что приемный отец притрагивался к ней. При мысли о ее брате и о том, через что ему пришлось пройти. Как ему пришлось сдаться этой кошмарной пропащей жизни. Даже сейчас Рокко словно видел лицо Стивена, светлое и полное энтузиазма. Поступив к Рокко на работу, Стивен поражал его своим рвением и напоминал ему самого себя когда-то. И все же Стивен повернулся к нему спиной, предал его.

Он сам прошел через те же самые испытания, если не худшие. Но не сдавался. Никогда. С огромным усилием Рокко заставил себя вынырнуть из нахлынувших мыслей и чувств. Он услышал свой голос как будто со стороны:

– Это ничего не меняет. Не испытывай мое терпение.

Рокко повернулся и пошел назад в номер, чувствуя, что его душа рвется на части.

Онемев от горечи и обиды, Грейси смотрела ему вслед. Она рассказала ему больше, чем когда-либо кому-либо. Даже Стивен никогда не упоминал вслух о том, что почти случилось с ней той ночью. Это было слишком ужасно. Рокко она смогла рассказать, но обошлось ей это очень дорого. Теперь она знала, что стоит за этим саморазрушающим желанием разоблачать себя перед ним, независимо от того, какими будут последствия. Она в него влюблялась.

Час спустя Рокко все еще ворочался в кровати. Его мучили боль и пустота внутри. Он сбросил одеяло и сел на кровати. Перед его мысленным взором стояла детская фотография Грейси и Стивена. Маленькое испуганное лицо ее брата в огромных очках, и Грейси, такая сильная рядом с ним. Как маленький воин. Он обнаружил, что ревнует ее к брату – из-за ее заботы, из-за их связи.

Бросить Грейси обидные слова и уйти прочь оказалось проще, чем бороться с собственными чувствами. Но больше он не мог выносить чувство вины.