Анна Смолякова - Белая вуаль

— Элеонора… ведь так вас, кажется, зовут? Неужели вы на самом деле работаете или это все сплетни? — Толстуха пыталась придать лицу невинное выражение, но это ей плохо удавалось.

— Во-первых, зовут меня Виолетта. Я понимаю, запомнить просто невозможно, но вы уж постарайтесь. Во-вторых, я действительно работаю в музыкальной школе и не вижу в этом ничего зазорного.

— Виолетта, я совсем не хотела вас обидеть. Просто интересно встретить в нашем кругу работающую женщину. Всех остальных мужья достаточно обеспечивают…

— Наталья, прекрати! — Ольга метнула злой взгляд в сторону толстухи. — Не порти вечер себе и окружающим.

— Так, милые дамы, — Саша поднялся с бревна, — мы пойдем покурим, а вы тут не подеритесь, пожалуйста.

Мужчины один за другим уходили от костра. Прежде чем присоединиться к остальным, Леонид обнял жену за плечи и шепнул ей на ухо:

— Не заводись. Она просто тебе завидует.

Теперь возле костра оставались одни женщины. Первой нарушила тишину высокая худенькая Настя, чем-то похожая на Синди Кроуфорд:

— Девчонки, а давайте споем!

Предложение было встречено с энтузиазмом, нестройным хором девушки затянули «Ромашки спрятались», потом «Рябинушку». Голос Виолетты ярко выделялся на общем фоне силой и красотой.

— Слушай, да ты прямо Ирина Аллегрова. У тебя, наверное, талант. — Настя восхищенно цокнула языком.

— Да какой там талант!

— Ну, не скромничай, Виолетта, — опять влезла в разговор Наталья, — если Бог обделил в одном, я имею в виду твое лицо, то он щедро награждает в другом. Голос у тебя действительно великолепный.

Это уже было слишком. Виолетта резко вскочила, слезы застилали ей глаза. Не обращая внимания на попытки женщин остановить ее, она кинулась к лесу. Колючие ветки цеплялись за волосы, царапали лицо. Она то и дело спотыкалась и, всхлипывая, бежала дальше. Через некоторое время Виолетта остановилась. Где-то за спиной уже раздавались взволнованные голоса — ее искали. Она вытерла слезы: пожалуй, пора возвращаться. Теперь на обратном пути Виолетта осторожно раздвигала ветки руками. И надо же было умудриться залезть в такую глушь! Она наступила на сухое дерево, перекинутое через неглубокий овраг, дерево хрустнуло, и, коротко вскрикнув, Виолетта упала.

Ее крик услышали. Через минуту возле нее собралась толпа, Леонид спустился вниз и, осторожно подняв жену, передал ее на руки друзей. Виолетта была без сознания, по виску ее стекала узенькая полоска крови. Кто-то из женщин испуганно ахнул, кто-то кинулся щупать пульс, побежали за водой. Леонид же, казалось, сам потерял ощущение реальности. Пристально глядя в лицо жены, он молчал, и только на щеках его играли желваки.

— Надо срочно везти в больницу.

— Конечно, быстро в машину!

— Не сметь! — Леонид резко повернулся. — Вдруг ее нельзя трогать?! Она сама придет в себя, вот увидите!

Но время шло, а все попытки привести Виолетту в чувство оказались бесполезными. Признав разумность доводов друзей, испуганный, потрясенный Леонид разрешил перенести жену в машину. Сесть за руль ему не позволили, и он остался на заднем сиденье, поддерживая голову жены у себя на коленях.

Лицо врача было густо усыпано веснушками, но ресницы казались почти черными. Когда комната вместе с доктором перестала кружиться перед глазами, Виолетта попыталась улыбнуться.

— Вот и отлично. Если пациент улыбается, значит, до выздоровления рукой подать. — Врач был настроен весьма оптимистично.

— Что со мной?

— А вы не помните? Как в знаменитой комедии: «Поскользнулся, упал, очнулся — гипс». Только в вашем случае, к счастью, обошлось без гипса. Банальное сотрясение мозга. Кстати, будем знакомы, меня зовут Сергей Николаевич.

Виолетта обвела глазами палату: белые стены, зашторенное окно, кровать и тумбочка.

— Интересно, а почему я при обычном сотрясении удостоилась отдельных апартаментов?

Сергей Николаевич на минуту растерялся:

— Ну, во-первых, поначалу ваше состояние было достаточно тяжелым. Длительная потеря сознания — малоприятная штука, знаете ли. А во-вторых… Хотя об этом мы поговорим позже.

— Нет, сейчас. Не нужно ничего от меня скрывать. Я нормально себя чувствую и готова выслушать любую правду.

— Да вы только не волнуйтесь, Виолетта Алексеевна, — врач хрустнул костяшками пальцев и отошел к окну, — вашей жизни ничто не угрожает… теперь. Но вот результаты анализов нас озадачили. Скажите, вы в последнее время принимали какие-нибудь сильнодействующие лекарства, ну, скажем, по рекомендации знакомых?

— Зачем? Я вполне здорова.

— В принципе, я так и предполагал… А есть ли у вас враги, которые могли бы желать вашей смерти?

— Но в чем дело? — Виолетта резко села в кровати и тут же, почувствовав головокружение, опустилась на подушку.

Врач сделал еще пару кругов по палате, прежде чем продолжить:

— А дело в том, что в вашей крови в значительном количестве обнаружен малоизвестный яд. Доза не смертельная, но очень близкая к ней. Еще чуть-чуть, и мы бы с вами не беседовали. Если исключить возможность случайного приема яда, то это — попытка убийства. И я бы вам очень посоветовал быть осторожнее, хотя…

— Договаривайте, договаривайте! — Виолетта поняла, что врач хочет закончить разговор, тогда как для нее ситуация оставалась неясной.

— Понимаете, этот яд мало изучен, поэтому сложно утверждать что-либо определенное. Сейчас мы проводим эксперимент над лабораторными мышами. В зависимости от результатов и будем делать окончательные выводы.

— Это все? — В глазах Виолетты зажегся недоверчивый огонек.

— Остальное — мои личные предположения. Вы вправе их не слушать. Я бы посоветовал внимательно приглядеться к окружающим. Я знаю, в это трудно поверить, но чаще всего виновник в подобных случаях тот, на кого и подумать-то невозможно: муж, брат, сын…

— Оставьте ваши домыслы при себе, — покраснела Виолетта, — сначала доведите до конца все эксперименты и перепроверьте анализы.

— Конечно, я так и сделаю, прежде чем сообщать в милицию. Но что-то подсказывает мне, что я прав. — Сергей Николаевич взялся за ручку двери и добавил: — Только ничего не бойтесь. А сейчас постарайтесь заснуть.

Но сон не шел. Виновник чаще всего близкий человек. Виолетта почувствовала, что лоб покрылся испариной. Леонид? Нет, этого не может быть. Но мысль, как назойливая муха, продолжала жужжать в голове. «Кому могла быть выгодна твоя смерть? Коварному злоумышленнику, решившему извести несчастного педагога из зависти к успехам учеников? Свирепому маньяку, убивающему просто так? Неужели причина в деньгах?» Виолетта осторожно приподнялась и села в кровати. В случае ее смерти и квартира, и деньги достались бы Леониду. Причем деньги немалые. Ведь все было так хорошо, пока речь шла только о десяти тысячах. Десять или триста тысяч — разница весьма существенная. Но ведь он так спокойно, так равнодушно принял известие о бабушкином наследстве… Леня, Ленечка, это не может быть правдой!