Алисон Робертс - В объятиях врага

Эту Ник однозначно одобрил.

– Почему бы этой карте не показать мое ближайшее будущее? – пробормотал он. – Я бы с радостью.

В его голосе послышалась соблазнительная нотка, возбудившая каждую клетку ее тела, как мощный наркотик. Она не ощущала этого так долго. А может, и никогда.

Ник появился в ее жизни, чтобы показать недосягаемые для нее чувства? Сможет ли она устоять перед его намерениями? И будет ли пытаться? Наверное, нет.

– Вы снова все воспринимаете слишком буквально. Эта карта показывает отношение окружающих. – Занна почувствовала, что Нику неловко, и встревожилась.

«Он может оказаться не тем, кем ты думаешь. Будь осторожна…»

Усилием воли Занна заставила себя говорить спокойно:

– Вы должны принять решение, которое, вероятно, включает в себя и любовь. Может быть, придется выбирать между любовью, карьерой и творчеством. Или вы будете вовлечены в некий треугольник. Или кто-то попробует заставить вас по-быстрому жениться.

Ник покачал головой:

– Мне никогда не приходилось выбирать между любовью и карьерой. О женитьбе я даже не думал и не одобряю треугольники.

Значит, он одинок? Такой поворот событий должен был выставить Ника в более выгодном свете, но что-то было не так. Занна прочла в картах еще кое-что. Она встречалась в толковании каждой его карты. Совпадало очень многое. По какой-либо причине он связывал с ней вопрос или проблему, заданную картам. Почему?

– Эта карта олицетворяет ваши надежды и страхи.

– Дурак? Который вообще ничего не боится?

– Страх может означать, что нужно рисковать. Начнется новая глава вашей жизни, но потребуется сила воли, чтобы перебороть страх неизвестности. Остальные карты говорят о том же.

– А последняя?

– Это итог. Она даст вам ключ к ответу на вопрос, заданный картам.

У нее чуть не выпрыгнуло сердце из груди, когда она переворачивала последнюю карту.

– Ой…

Напряжение нарастало. Ник не говорил ни слова и не требовал объяснений.

– Туз мечей знаменует собой новое начало, – спокойно произнесла Занна. – Но оно возникнет в результате трудностей или конфликта.

Ник смутился. Занна была частью этого места, а оно напоминало ему дом. Это был некий портал к его собственным, давно уже похороненным воспоминаниям. Ник отвернулся от стола и опустил глаза. Тут он впервые заметил, что в общий фон из серой плитки были вставлены кусочки мозаики в форме звезд. Крохотные разноцветные частички украшали пол.

– Разве это оригинал? – спросил Ник. – Пол?

– Смотря что считать оригинальным. – Занна наполнила его бокал. – Старые половые доски сгнили и пришли в негодность. Мы с Мэгги всегда считали наше творчество довольно оригинальным.

– Вы все сделали сами?

– Ну да. – Она налила и себе. – Мы, кстати, и в саду положили плитку. И купальню для птиц сделали.

Ник покачал головой. Поразительно.

– Так, наверное, себя проявляет цыганская кровь. Обходишься тем, что найдешь рядом. Мы накопали столько старого разбитого фарфора в округе, что стыдно было бы с ним ничего не сделать, так что мы его разбили на мелкие кусочки и пустили на мозаику.

Она улыбнулась ему, словно он понимал то, что она пыталась ему объяснить. Чувствуя поддержку, Ник приободрился.

– Так у вас действительно цыганские корни?

– Без сомнения. Всего несколько поколений назад мои родные со стороны отца бродяжничали. Мэгги – папина старшая сестра. Мой прадедушка родился в таборе.

– А откуда взялась фамилия Зеленская?

– Восточная Европа. Скорее всего, Румыния. Мэгги сейчас там. Она жаждет узнать побольше о семье, пока не стала слишком стара для путешествий. – Занна улыбнулась еще шире, и на щеке у нее показалась ямочка.

– Что смешного? – спросил Ник.

– Да просто у Мэгги энергии и энтузиазма больше, чем у людей вдвое младше ее. Это самая удивительная женщина, которую я знаю, и я всегда буду ей безмерно благодарна за то, что она спасла меня, когда я осталась сиротой.

Нику внезапно захотелось поменять тему. Непонятно почему. Наверное, ему не хотелось думать о том, насколько она беззащитна. Что здесь ее дом, ее убежище. Ведь это даст ей преимущество в конфликте, который скоро наступит. Очень странно. Обычно Ник не позволял эмоциям вмешиваться в работу.

Хотя какая это работа? Тут и не пахло шикарными помещениями, с которыми он в последнее время имел дело. Внезапное желание купить дом на улице Метросидеросов пробудило столько личных воспоминаний. Тут и не пахло бизнесом. Это глубоко личное. Шаг в прошлое.

Может, поэтому дом Занны так сильно напоминал его дом?

Ник еще раз окинул взглядом кухню. Да, она совсем не совпадала с фрагментами его воспоминаний. Кухня в коттедже была тесная и темная, и маме приходилось прикладывать большие усилия, чтобы содержать ее в чистоте. И все-таки что-то здесь явно наталкивало на воспоминания. Может, старая посуда? Железное сито с дырками в форме цветков? Ник посмотрел вниз, на пол, на кусочки старого фарфора, врезанные в плитку.

В основном кусочки были голубые и белые, причем на многих изображались маленькие цветочки. Как вот на этом, с розово-бежевой розой. Когда Ник заговорил, он не узнал собственного голоса.

– Так где, говорите, вы достали весь этот фарфор?

– Мы его выкопали. Часть в саду, но больше всего недалеко отсюда, где сейчас парк. Там стоял коттедж постарше нашего дома. Совет выкупил землю и снес его еще до моего приезда, но место долго не расчищали, так что для меня оно стало вроде игровой площадки. Однажды я нашла там прелестные кусочки битого фарфора, совершенно случайно. Это как поиск сокровищ, от которого невозможно отказаться. Думаю, так и родилась моя любовь к цветам.

Но Ник не слышал ее слов, ее музыкального голоса. Он думал о фарфоровой чашке с розовыми бутонами и золотой ручкой. Видел перед собой мамины руки, бережно сжимающие ее. Мама часто так сидела, когда впадала в тоску. Ник видел ее глаза над золотым ободком чашки. В воздухе витало чувство утраты. Он не знал, что сделать, чтобы она снова улыбалась. Чтобы вернуть смех и музыку.

«Мама, когда я вырасту, я стану богатым. Я куплю тот большой соседний дом для тебя».

Почему горе до сих пор так сильно ранит? Наверное, Нику стоило беспокоиться вовсе не о беззащитности Занны, а о своей собственной беззащитности.

Нет, хватит. Ник пришел сюда по делу: почтить память родителей, и он не позволит ни одному живому существу ослабить его решимость. И не важно, насколько это существо обворожительно.

– Мне пора. – Он посмотрел на часы. Как же так быстро пролетело время? – Становится поздно.

– А разве вы не хотели осмотреть дом? – В ее голосе послышалась тревожная нотка.

– До наступления темноты еще есть время.