Майя Блейк - Искусство мести

– Шантажировала? Каким образом?

Рейко облизала губы. О черт, как это было трудно.

– Я… Он хотел заставить меня изменить мою жизнь. Я не соглашалась. Но потом поставила условие: только если он помирится с моей матерью. Они не жили вместе уже полгода и собирались разводиться.

Его губы сжались.

– Не каждый брак бывает удачным. Иногда лучше расстаться.

– Я знаю. Моя мать, может, и не была самой примерной женой и заботливой матерью, но я знала: без отца ей будет еще хуже. И он любил ее. Отец пообещал дать их браку еще один шанс.

– Ты не понимаешь, как тебе повезло. Мои родители до самого конца оставались вместе, и это их погубило.

Она была поражена:

– О боже… И как это случилось?

Его глаза потемнели, став почти черными.

– Одержимость. Одержимость была их проклятием.

– Что?..

Дамион махнул рукой:

– Давай оставим все эти ужасные детали до следующего раза. Так что случилось потом?

Вздохнув, она продолжала:

– Я жила в Осаке, когда отец приехал повидать меня. Он терпеть не мог поезда. Но я настояла, потому что ехать на машине в Токио, где жила моя мать, намного дольше. – Клубок боли, от которой ей никогда не избавиться, снова подкатил к горлу. – Через двадцать минут, когда поезд вошел в тоннель, свод тоннеля обрушился. Мы оказались в ловушке на целых два дня. Мой отец все время держал меня за руку. К тому времени, когда я набралась смелости, чтобы сказать ему, как мне жаль, что все так случилось… он уже умер. Мать во всем обвинила меня. За последние два года я видела ее только раз. На похоронах…

Дамион протянул ей платок:

– Твои кошмары, они… оттуда?

Она кивнула:

– Иногда я вижу его умирающим… иногда придавленным скрученным металлом… А я… я ничем не могу ему помочь.

– Если бы у тебя был нормальный психотерапевт, он бы просто сказал: никакой твоей вины во всем этом нет. Что бы там ни говорила твоя мать.

Ее слезы побежали еще быстрее.

– Какая разница, кто что сказал или не сказал. Я была эгоисткой. Не видела ничего, кроме того, что мне было нужно. Возможно, им было бы лучше друг без друга. Отец ее любил… но я знаю – он согласился на восстановление отношений только из-за меня. Я заставила его думать, будто мой образ жизни в какой-то мере и его вина.

– Какой образ жизни?

Ее сердце пропустило удар. Она не могла найти в себе сил, чтобы произнести эти слова. Стыд, невыносимый стыд сдавил ее горло.

– Какой образ жизни? – В его голосе послышались жесткие нотки.

Она облизала губы:

– Вечеринки… мужчины…

В комнате повисло молчание.

– И сколько у тебя их было? – наконец спросил он.

– Дамион…

– Сколько?

Она сказала. Его лицо стало серым, горло дернулось, как если бы он силился что-то проглотить.

Ей хотелось провалиться сквозь землю.

Наконец Дамион встал и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.

Рейко не знала, сколько времени она оставалась в замороженном состоянии. Ее горло саднило от рыданий. Комната погрузилась в темноту, разбавленную лишь светом экрана с золотыми рыбками.

Дамион ушел. Все случилось именно так, как она и предполагала.

– Рейко! Открой!

Она встала и покачнулась, чувствуя пустоту в голове.

Дрожащей рукой провела по лицу. Стук в дверь усилился.

Проглотив слезы, Рейко зажгла лампу и открыла дверь.

– Что тебе нужно, Дамион? – спросила она, глядя на темную внушительную фигуру.

Он вошел в квартиру и, захлопнув за собой дверь, протянул ей бутылку красного вина.

– Твой саке пришелся мне не по вкусу. Я подумал, мы достойны лучшего.

– Ты ушел… чтобы купить вино?

– Это не просто вино. Это «бордо» из моего виноградника.

Тон был непринужденный, но во взгляде сквозило что-то такое, что заставило ее вздрогнуть.

– Дамион…

– Мы еще не закончили наш разговор. – Он подошел к дивану и поставил бутылку на столик.

– Почему ты все же ушел? – спросила она.

Его рот сжался, и она подумала, что он не ответит.

– Мужчине не нравится, когда у женщины, с которой он занимается любовью, другие мужчины, пусть и в прошлом. Скажем так, эта мысль слегка помутила мой рассудок.

– В самом деле?

Несколько секунд он молча смотрел на нее.

– Помнишь, что я сказал насчет одержимости?

Она устало кивнула.

– От этого страдал и мой отец, и мой дед, когда еще была жива бабушка. Сегодня в метро мне вдруг пришло в голову: а ведь я тоже могу пойти по этому пути.

Она выдохнула:

– Ты любишь меня?

– Никогда не смешивай одержимость с любовью, Рейко. Эта ошибка испортила мне полжизни.

– Что?

– С помощью меня отец пытался удержать свою жену, мою мать. Она была словно заперта в браке, который ей осточертел. А развода он не давал. Отец считал – она принадлежит ему. В конце концов он ее убил, а потом покончил с собой.

Ее потрясенный вид вызвал у него жесткую улыбку.

– Я стал жить с дедом и бабушкой и думал: теперь все изменится! Ничего не изменилось. Бабушка использовала меня, чтобы скрывать свои измены. Сколько раз я опаздывал в школу, потому что ей нужно было увидеться с «другом». И дед это знал, но он ее любил и все время ее прощал.

– Я видела вас вместе на выставке. Похоже, вы с ним очень близки.

Дамион опустил глаза:

– Когда бабушки не было, дед казался другим человеком.

– Поэтому тебе нужно найти те картины?

Он взял бутылку и начал сдирать фольгу.

– Последнее желание деда – похоронить его вместе с «Женщиной на пляже». Что я сам думаю по этому поводу, не важно.

Тон, которым это было сказано, давал понять – тема закрыта. Но…

– Так значит… ты становишься одержим… мною?

– Надеюсь, что нет, поскольку это была бы плохая новость для нас обоих.

Она облизала внезапно пересохшие губы. Их взгляды встретились.

– Ты никогда не спрашивала, как я узнал о твоем мужчине.

– И как же ты узнал?

Его смех отозвался хриплым эхом в полутемной комнате.

– Я прилетел обратно через две недели после того, как мы расстались. Я не мог перестать думать о тебе.

Ты была в своем любимом баре. Вы сидели в углу. Я увидел, как ты поцеловала его. Когда вы ушли, я пошел за вами. – Он пожал плечами, заметив ее изумленные глаза. – Когда ты пригласила его в свою квартиру, мне хотелось убить вас обоих…

– А теперь?

Его взгляд потемнел.

– Мне невыносима сама мысль, что у тебя были другие мужчины, но… ненавидеть тебя за это было бы лицемерием.

– Дамион…

– Это из-за меня? Ты спала с ним, потому что я от тебя ушел?

Это был вопрос, которого Рейко боялась. Сказать правду – значит признаться, как он много значил для нее. Но она не могла лгать.

– Да… Мне было плохо… Ты назвался чужим именем, а потом, когда умер мой дед, пытался откупиться от меня, словно от какой-то досадной ошибки. Я ненавидела тебя, но и себя ненавидела тоже. Это случилось только один раз. Я больше никогда его не видела.