Сара Сэйл - Жертва азарта

— О, — снова сказала Сара и вдруг просияла: — Тогда единственное, что мне остается, — это выйти замуж самой.

— Из огня да в полымя, — сказал Джеймс, разводя руками. — Опекун — это только временные трудности, а муж — постоянные.

Подобные разговоры были очень забавны, но Джеймс знал, что есть и неприятные вопросы, с которыми он должен будет столкнуться, и настанет день, который принесет первую перемену в его отношениях с Сарой.

Джеймс и София обедали в тот вечер одни, так как Сара с братьями Бэйкерами уехала на ярмарку.

В одиннадцать часов София зевнула и сказала, что идет спать, а холодный ужин оставит для Сары в буфетной.

— Она должна была бы уже вернуться, это был утомительный день, — сказал Джеймс, и в этот момент раздался телефонный звонок.

— Да? — сказал Джеймс, поднимая трубку. — Да, Фэйн у телефона… Где?.. Давно?.. Понятно… Большое спасибо, Джимми. — Он положил трубку и резко повернулся к Софии. — Это звонил Ноакс из «Скайлака». У них была Сара с толпой торговцев лошадьми с ярмарки. Когда пивная закрылась, она уехала с Пинто. Джимми говорит, что он был пьян больше, чем обычно. Девочка по-настоящему в опасности. Где эта студия, София? Надо поехать и посмотреть, там ли она, и на этот раз я доведу дело с мистером Пинто до конца.

Он почувствовал, что очень сердит на Сару. Последнее время все шло хорошо, и он думал, что прекратил большинство деревенских сплетен, но сейчас он достаточно ясно представлял, какие разговоры начнутся завтра. Он быстро проехал по главной дороге через деревню и остановился, не желая спрашивать дорогу у прохожих. Не стоило добавлять к завтрашним пересудам подробные детали о взбешенном опекуне, бросившемся в погоню за своей подопечной.

Он проскочил узкую дорогу, ведущую к студии де Пинто, проехал несколько миль, прежде чем понял свою ошибку, и повернул «бентли» обратно. Но прежде чем он доехал до поворота, он увидел Сару. Она стояла на дороге — маленькая одинокая фигурка — и делала ему знак остановиться.

Он затормозил и открыл дверцу. В темноте она не узнала его машины и произнесла отрывистым, сдавленным голосом:

— Будьте любезны, подвезите меня, пожалуйста, поскольку…

— Садись, — сказал он мрачно.

В свете, который он внезапно включил, ее лицо выглядело перепуганным и изумленным. Когда она узнала Джеймса, то сильно побледнела, упала рядом с ним на сиденье, и, закрыв лицо руками, зарыдала.

— Твой драгоценный Пинто все еще там? Мы должны решить этот вопрос раз и навсегда, — сказал Джеймс, выключая свет.

Она подняла голову и попросила дрожавшим от рыданий голосом:

— Не сейчас, пожалуйста, не сейчас. Я не могу вернуться туда, я не могу вернуться туда, даже… Я не хочу видеть его снова.

Гнев Джеймса прошел. Он выключил мотор и взял Сару за руки.

— Ну, вот это и случилось, да? — сказал он мягко. — Я всегда боялся, что что-нибудь в этом роде рано или поздно случится.

Она прижалась к нему в темноте, почувствовав неожиданное облегчение. Он не задавал ей никаких вопросов, а позволил плакать, пока страх вперемежку со стыдом постепенно не ушел вместе со слезами, и он почувствовал, что ее маленькое тело безвольно сникло и неподвижно застыло в его объятиях.

— Легче? — спросил он и протянул ей носовой платок. — Отлично! Мы едем домой.

Никто из них не проронил ни слова, пока они не доехали до дома. Джеймс открыл дверь в кабинет и впустил Сару.

— Никто не потревожит тебя здесь. Я пойду посмотрю, что они оставили тебе на ужин.

— Я ничего не хочу, правда. Я не могу есть, — запротестовала она, но он только сказал:

— Сможешь. Тебе станет лучше. — И вышел, оставив ее одну.

Сара оглядела маленькую комнату, которая всегда ассоциировалась у нее с Длинным Джоном, и почувствовала, что снова начинает плакать. Джон Сильвер провел большую часть своей жизни, ютясь в самой маленькой во всем доме комнате. В детстве Сара часто обедала здесь со стариком, сидя на полу среди разбросанного хлама, которым он всегда окружал себя, и чувствуя себя невероятно счастливой.

Она вспомнила, как София однажды сказала в отчаянии: «Я не могу понять, зачем ты вообще купил такой большой дом, Джеймс, когда все, что тебе в действительности нужно, — это свинарник».

Это была правда. Джон Сильвер купил дом, чтобы удовлетворить свое тщеславие, но его жизненные привычки были грубы, как у простого рабочего.

Сара села в одно из кожаных кресел и печально оглядела незнакомый порядок в комнате. Вскоре вернулся Джеймс, неся поднос с бутылкой шампанского, которую он поставил на стол перед Сарой.

— Приступай, можешь взять холодного цыпленка, — сказал он. — Эмоции вредно отражаются на пустом желудке.

Он открыл шампанское и наполнил бокал.

— Сначала выпей. Это пойдет тебе на пользу.

Она неуверенно сделала глоток и отставила бокал.

— В чем дело? — спросил он, садясь напротив. — Оно тебе не нравится?

Слабая улыбка на мгновение появилась и тут же исчезла в углах ее рта.

— Это выглядит так странно, — сказала она. — Пить шампанское, будто у нас праздник. Я не ожидала…

— Ты имеешь в виду, что хорошая порка была бы уместнее? — спросил он, начиная злиться. — Если бы ты была парнем, я бы выпорол тебя. Ты вполне заслужила это.

— Да, Джи. Би., я знаю, — сказала она кротко.

Выражение его лица смягчилось.

— Хорошо, я не буду бередить рану. Думаю, ты извлекла урок. А теперь расскажи мне, что случилось?

Она сделала большой глоток шампанского и стала нервно поедать цыпленка.

— Я знаю, мне не следовало ездить в «Скайлак», — начала она торопливо. — Но мы все праздновали победу Джимми Хантера в соревнованиях по стрельбе. Пинто тоже был там. В пивной было жарко и шумно, поэтому Пинто предложил поехать к нему в студию, где мы могли бы поговорить. Я была рада — они все были немного пьяны. Пинто тоже был пьян, но к нему я привыкла. Ну, мы поехали в студию. Он говорил много ерунды об огне юности, о состоянии экзальтации и что-то о том, что не надо ждать подходящего момента и быть готовой к любви, и…

— И что? — спросил Джеймс, когда она запнулась.

— Затем он начал целовать меня, и я не могла вырваться… Он был как животное — это было ужасно.

Она снова увидела искаженное лицо Пинто, почувствовала на своей коже его жаркое, с перегаром дыхание, жирные пальцы, мнущие ей грудь, и закрыла глаза.

— Это все? — донесся откуда-то издалека голос Джеймса.

— Все… — Она посмотрела на него в изумлении, потом ее бледное лицо зарумянилось. — О, понятно, — прости, я просто тупа. Да, Джи. Би., это все.

Он издал вздох облегчения.

— Я действительно не знаю, что тебе сказать, Сара, — начал он, доставая трубку. — Ты просто на удивление не знаешь жизни. Я не буду возбуждать дело против де Пинто, но ты ведь понимаешь, что это была не только его вина. Ты своим поведением просто напрашивалась на такого рода неприятности. Я только удивляюсь, что этого не произошло раньше.