Гарриет Хок - Ты ревнуешь? Вот глупец!

— Это было восхитительно, — прошептала Кетлин. Она улыбнулась Лестеру и провела пальцем по его бровям. — Это было просто чудо природы.

Лестер улыбнулся в ответ и поцеловал ее в кончик носа.

— Я и есть чудо природы.

— Хвастунишка!

Лестер не обратил внимания на это замечание и начал ласково щекотать ей затылок.

— Тебе все еще холодно?

— Вовсе нет. — Она отрицательно покачала головой.

— А ты не будешь против, если я согрею тебя сегодня ночью?

Кетлин прислонилась лбом к его лбу и потерлась носом о его нос.

— Напротив, — ответила она. — Я считаю, что с твоей стороны было бы нечестно оставить меня одну.

— А я и не собирался, — ответил Лестер нежно. — У нас впереди еще целая долгая ночь.

— Я вообще не чувствую никакой усталости, хотя совсем недавно буквально валилась с ног.

— Кети, я просто схожу по тебе с ума!

— Это что, объяснение в любви?

Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом Лестер кивнул:

— Да, Кети, я думаю, что это называется именно так. Объяснение в любви.

Проснувшись на следующее утро, Кетлин увидела Лестера, стоявшего одетым около постели и посылавшего ей воздушные поцелуи.

— Доброе утро, любимая.

Кетлин села в кровати, натянула до подбородка одеяло и зевнула.

— Сколько сейчас времени? — пробормотала она сонно.

— Шесть часов утра, — ответил Лестер бодрым голосом. — День обещает быть чудесным. Тепло и сухо.

— А почему ты уже такой бодрый? — спросила она, сладко зевая и глотая половину слов.

— У меня сегодня утренняя смена, — пояснил Лестер. — Через несколько минут я должен быть в холле за регистрационной стойкой.

Кетлин отбросила со лба прядь волос, обхватила руками согнутые колени и начала слегка раскачиваться взад и вперед.

— Твоя утренняя смена, конечно, может объяснить тот факт, что ты поднялся среди ночи, — промолвила она. — Но в чем причина твоей бодрости в такое время суток?

— Я люблю вставать рано, — признался Лестер.

Кетлин застонала и спрятала голову в подушки.

— Ужасно, — вздохнула она. — А я вот ярко выраженная сова. Если бы могла, то дрыхла бы каждый день до десяти часов и не ложилась спать раньше полуночи. К сожалению, работа не позволяет мне этого.

— Я уже заметил, что ты по возможности стараешься избегать утреннюю смену, — засмеялся Лестер.

— Но за это я охотно работаю добровольно в вечернюю, — защищалась Кетлин.

— Да, конечно, — согласился он. — Например, сегодня.

Кетлин с наслаждением потянулась. Одеяло при этом соскользнуло, и можно было видеть ее обнаженное тело.

— И у меня впереди еще целый свободный день, — промолвила она. — Я буду нежиться в постели — спать и читать.

— Когда я вижу тебя в таком виде, мне просто хочется взять отпуск и вернуться к тебе в постель.

Кетлин натянула на себя одеяло.

— Ты забываешь при этом одну маленькую деталь, мой дорогой!

Лестер наморщил лоб и вопросительно посмотрел на нее.

— Если ты возьмешь отпуск, то мне придется работать дополнительно и за тебя, — заявила Кетлин. — Точно так же, как и ты заменяешь меня, когда я отсутствую.

— Ты права. — Он вздохнул и кивнул головой. — Итак, мне совершенно бесполезно снова ложиться в постель, ведь тебе тогда придется вылезти из нее.

— Не пройдет и получаса, как Морган Туттлер пошлет за мной.

— Такова жизнь, — произнес Лестер нарочито напыщенно. — Жестокая и несправедливая. — И продолжил уже нормальным голосом: — Я буду весь день думать о ночи, проведенной с тобой, Кети. Это было самое прекрасное, что я пережил в моей жизни.

— Да, это было действительно прекрасно, — согласилась она. — Ты сделал меня очень счастливой.

— Когда мы снова увидимся? Сегодня вечером?

Кетлин помедлила с ответом.

— Я еще точно не знаю, — промолвила она задумчиво. — До двенадцати я на работе. Потом, очевидно, рано лягу спать, ведь завтра утром у меня совещание с директором и мистером Перкхемом.

Лестер кивнул. Он сам прекрасно знал, что из себя представляют эти совещания. Мистер Перкхем, бухгалтер отеля, был человеком, не терпящим возражений и очень несимпатичным. Он любил ставить своих собеседников в затруднительное положение, чтобы потом подтрунивать над их ошибками и недостатками. Можно было легко понять Кетлин, которая хотела быть на этом совещании в хорошей форме. Эти совещания проходили раз в месяц, и на них присутствовали поочередно Лестер и Кетлин.

— Давай подождем, — сказала Кетлин и взяла его за руку. — Наверняка в ближайшие дни у нас появится возможность побыть вдвоем.

Лестер помахал на прощание и ушел. Едва дверь за ним закрылась, Кетлин уютно устроилась в постели и тут же уснула. Когда она пробудилась, солнце стояло уже высоко и время приближалось к полудню. У нее было прекрасное настроение. Зайдя в ванную комнату, она включила холодный душ. Кетлин нравилось, когда холодные струи воды падали на ее тело.

В отеле «Кранс Монтана» было три портье, которые работали посменно днем, два ассистента администратора, занятых за регистрационной стойкой, и Скипп, ночной портье.

По собственному желанию Скипп работал семь дней в неделю — с полуночи до шести утра. Только если он был болен или находился в отпуске, его заменял кто-нибудь из портье.

В шесть утра Скиппа сменяла утренняя смена, продолжавшаяся до девяти часов. Затем следовали первая дневная смена (до трех часов дня), вторая дневная смена (до девяти часов вечера) и, наконец, последняя смена. Утренняя и последняя считались неполными сменами, так что кто-нибудь из портье, занятый утром, потом целый день был свободен, а вечером снова работал.

Когда Кетлин вечером принимала последнюю смену Меттью Диллона, тот был очень нетерпелив. Его жена ждала первого ребенка. Правда, роды должны были быть только через несколько дней, но Меттью не доверял прогнозам врачей. Он был твердо убежден, что ребенок появится на свет раньше.

Обычно ничто не могло вывести Меттью из себя. Даже в самой большой неразберихе он оставался совершенно спокойным. Решительно и хладнокровно решал все возникающие проблемы. Но вот уже несколько дней он был просто как комок нервов. Все без конца путал, в том числе и номера комнат постояльцев, и всюду вносил беспорядок.

Кетлин, конечно, понимала причину нервного состояния Меттью. Поэтому она не обиделась, что он так спешил при передаче смены. Во время поздней смены в отеле было относительно спокойно, и у нее имелось время исправить маленькие упущения своего коллеги.

Около одиннадцати у регистрационной стойки появился Скипп, хотя его смена начиналась лишь в двенадцать часов.

— Я решил прийти немного пораньше, Кети, — сказал он. — И мы сможем с тобой поболтать.