Мари Секстон - Клубника на десерт

Я рассмеялся.

– От десерта? Да ни за что.

***

Остаток субботы и половину воскресенья я бесцельно слонялся по дому.

Пока около четырех не позвонил Джулии.

– Составь мне компанию? А я куплю пиво и пиццу, – сказал я, когда она подняла трубку.

– Предложение, от которого невозможно отказаться, – ответила она, смеясь. – Через час буду.

С пивом и пиццей мы сели друг напротив друга в гостиной. Сначала она рассказала мне новости о своем муже и детях – старший ходил в театральную студию, младший играл в футбол, а средний в основном бил баклуши. Затем заговорила о своем брате Тони, который не умел хранить кому бы то ни было верность, но всегда удивлялся, почему мужчины его бросают.

Далее она поспрашивала меня о делах на работе, о Коуле и о том, что интересного мы в последнее время смотрели. И наконец спросила:

– Тебя что-то гложет?

– С чего ты взяла? – Она даже не озаботилась ответом. Допила свое пиво и открыла еще бутылку. И тогда я изложил ей свою дилемму. – А Коул с отцом повторяют одно: поступай так, как тебе покажется правильным, – подытожил я. – Но я понятия не имею, что делать.

Довольно долго она сидела и молча меня рассматривала. Я даже заерзал под ее испытующим взглядом.

– Вот, что я тебе скажу, Джон, – сказала она в итоге. – Мы разговариваем с тобой три часа. И всегда – всегда – при имени Коула ты улыбаешься. – Словно в подтверждение ее слов, я улыбнулся. – А при слове «Вегас», – тут я ощутил, как улыбка сползает с моего лица, – ты мрачнеешь. – Она пожала плечами. – Все просто. – Поставила пиво и встала.

– Ты уходишь?

– Мне пора домой, Джон. Но спасибо за ужин.

– Не за что.

– Дай мне потом знать, что ты выбрал.

Она ушла, а я остался сидеть и размышлять над ее словами. Все было до нелепого просто, и, хотя основывать на этом свое решение казалось глупостью, Джулия была совершенно права. При мысли о переезде в Вегас внутри меня все завязывалось узлом.

Я откинулся на спинку дивана. Закрыл глаза. И впервые за все время задумался об альтернативе. Запретив себе воспринимать понижение как позор, я начал думать о самой работе.

Став младшим менеджером по связям с клиентами, я буду работать из офиса в Финиксе. Мне придется много отвечать на звонки, но в основном в пределах рабочего дня. Да, моя зарплата уменьшится. Но незначительно. Зато станет меньше командировок.

Тут я остановился.

Не просто меньше . Их вообще почти не будет.

И узел в моей груди начал развязываться.

Я почти всегда буду дома. Я смогу пользоваться своими билетами в театр вместо того, чтобы отдавать их Джулии. Я смогу чаще встречаться с отцом, что сделает счастливей и меня, и, что еще важнее, его. Завязать с командировками значило вернуться к нормальной жизни. И перестать половину времени просиживать на чемоданах.

Быть может, я даже снова заведу кошку.

А Коул…

Я почувствовал, что улыбаюсь.

Да. А Коул каждый вечер будет ждать меня дома.

Я вспомнил, что чувствовал в пятницу, когда разбирал вещи. Насколько приятно и хорошо было вновь очутиться дома – с Коулом, который хлопотал на кухне. Я вспомнил свои ощущения настолько отчетливо, что в какой-то момент просто понял: так правильно .

Джулия, мой отец, Коул – именно об этом они мне и говорили. Все действительно было очень просто.

В понедельник я в прекрасном настроении выехал на работу, где озвучил свой выбор Маркусу. Он хоть и удивился, но заверил меня, что никаких проблем с этим не будет.

Перемены должны были вступить в силу еще через несколько недель, и до тех пор мне предстояло по-прежнему много ездить. Но теперь я видел в конце тоннеля спасительный свет.

После работы я вернулся домой и сказал о своем решении Коулу. И, хотя он постарался быстро отвернуться и спрятать свою реакцию, я успел увидеть на его лице облегчение.

Мне было плевать на ужин. Я выключил плиту. Взял его за руку и отвел в спальню…

И ощутил, что все правильно .

24 января

От Коула Джареду

В итоге Джонатан все-таки остается. Ты не представляешь, каким облегчением было услышать от него эту новость. И сам факт, что я испытал облегчение, испугал меня .

***

Я не ожидал всего через неделю узнать от Коула о том, что он уезжает. Когда я пришел с работы, мы мило поужинали, потом я помыл посуду и, пока он, устроившись на диване, читал, успел чуть-чуть поработать. Потом мы пошли в спальню и занялись любовью. И только после того, как я выключил свет, и мы, как обычно, легли каждый на свою половину кровати, он сказал:

– Завтра я улетаю в Нью-Йорк.

– Что? – Я опешил. – Зачем?

– Просто пришло время, солнце. Вот и все.

– Сколько тебя не будет?

– Не знаю. Неделю, наверное. Или две.

Я едва совладал с порывом ядовито осведомиться, собирается ли он встречаться в Нью-Йорке с Раулем.

– Со Дня благодарения мы провели вместе всего несколько ночей, – сказал я, стараясь, чтобы голос не звучал так, будто я ною. – Тебе обязательно уезжать прямо сейчас?

– Обязательно, солнце. – В его ответе была какая-то странная интонация, и я в который раз пожалел, что из-за темноты не вижу его лица. Он всегда дожидался ночи, чтобы поднимать неудобные темы.

– У тебя все в порядке? – спросил я.

– Конечно, – сказал он, но я ему не поверил.

***

Утром я встал и ушел на пробежку, а когда вернулся, его уже не было. Вот так. Он даже не попрощался. Я старался не испытывать боль. Старался не злиться. Я изо всех сил старался не представлять его в компании Рауля. И если в первом и во втором случаях я практически преуспел, то в третьем потерпел позорную неудачу. Снова и снова я повторял себе, что был идиотом.

Ведь понятие «верность» в наших отношениях никогда не присутствовало.

Я с первого дня знал о прочих его любовниках. Так почему мне вдруг стало настолько не все равно?

Мы встречались около девяти месяцев. В первые два-три у меня время от времени случались связи и с другими мужчинами. В этом не было ничего такого. Коул часто уезжал и никогда не сообщал мне, когда вернется. Но в какой-то момент лета у меня пропало желание искать новые встречи. Не то чтобы я принял пафосное решение хранить ему верность. Вовсе нет. Просто с ним меня все устраивало. Мне было хорошо, наши отношения были волнующими и удовлетворяли меня куда больше случайного секса на стороне. Рано или поздно он всегда ко мне возвращался, а я был согласен его ждать. Вот и все.

Но теперь я напомнил себе, что у меня, в конце концов, есть и другие варианты. Я мог пойти в клуб. Или в сауну. Никаких причин думать, что при желании мне нельзя спать с кем-то еще, не было. Я точно знал, что поможет мне отвлечься от Коула. Подцепить какого-нибудь безымянного незнакомца и оттрахать с ним друг друга до потери пульса. Раз за разом, передергивая в ду́ше, я твердил себе: «Сегодня ты пойдешь и займешься сексом с кем-то, кто не будет им».