Лиза О`Нил - Повезло

– Я должен был приехать.

– Это не твоя вина. Плевать, что там утверждает та старая летучая мышь – ты тут ни при чем.

– Знаю. Джесс, посмотри на меня. Она потеряла дочь, безумно переживала, а теперь вне себя от горя. Ей проще всего обвинить меня. Это нормально и ожидаемо, и я не собираюсь на нее злиться. Я должен был приехать. Ради Лесли и ради себя. Ты меня знаешь. И знаешь, что я не смог бы стоять в стороне.

– Да, да. – Джесс смягчился. – Да уж, я тебя знаю. – Он поправил очки и вздохнул. – И раз уж ты здесь, то я могу выкачать информацию из тебя. Как понимаю, они нашли останки четырех разных людей.

– Судя по всему, да. – Джордан оглядел вспаханную и вывернутую землю. Торчащий из нее клок грязных рыжих волос поневоле притягивал взгляд. – Похоже, это чье-то личное кладбище. – «И если бы не везение, то лежать бы и мне тут». – Как думаешь, что мы нашли, Джесс? В смысле, неужто еще один серийный убийца?

– Либо это, либо место захоронения отходов.

– То есть кладбище киллера?

– Вероятно. – И без того зловонный воздух стал еще отвратительнее. – Мы привезли судмедэксперта, чтобы узнать, реально ли опознать прочие тела. Если узнаем, кто здесь захоронен, быстрее сообразим, как они тут оказались и кто может быть причастен к их гибели. Тут… – Джесс осекся, и Джордан удивленно на него глянул. – Ладно, прости, но я должен сказать напрямую. Тут мог бы лежать ты. Знаю, ты сам все понимаешь, но не могу отделаться от мысли, что меня вот так же вызвали бы на место преступления, и я стоял бы тут, пока другие ругались бы, кому из них раскапывать твою могилу.

– Джесс…

– Дай мне секунду. Дай мне секунду, чтобы я не поставил нас обоих в неловкое положение. – Джесс ущипнул себя за переносицу. – Ладно. Я хочу, чтобы ты был осторожен. Я знаю, у тебя есть лицензия на ношение оружия, и понимаю, что ты знаешь все возможные приемы по самозащите. Но, проклятье, не расслабляйся. Они уже однажды тебя вырубили. – Он огляделся и положил ладонь на рукоять пистолета. – Если хочешь, я могу организовать защиту.

Джордан фыркнул, но больше чтобы скрыть, насколько тронут, чем серьезно оскорбившись.

– Чего? Телохранитель? Полегче, Джесс.

Губы брата дрогнули.

– Можешь пожить у родителей, пока все не утрясется.

– Да, наша мама кого хочешь отпугнет.

Улыбка исчезла так же быстро, как появилась.

– Шутки в сторону, Джордан, у меня нехорошее предчувствие. – Джесс тоже глянул на рыжую прядь. – Просто пообещай, что станешь держаться начеку.

– Поверь, я постоянно начеку с тех пор, как очнулся на больничной койке, – заверил Джордан.

Ночь тянулась – иногда очень утомительно, но теперь, когда в игру вступило Бюро и прояснило все насчет юрисдикции, дело пошло продуктивнее. Мать Лесли ко всеобщему тихому облегчению отвезли домой. Собрали улики: волосы, образцы ткани, грунта. Бутылку из-под пива, несколько окурков. Разглядеть следы шин или ног не представлялось возможным, потому что сперва техника, а потом и рабочие все испортили.

Джордан опознал одежду, бывшую на Лесли в ночь лекции.

Помимо вещей, клочка рыжих волос и бейджика оставалось дождаться сравнения зубной карты.

Причину смерти установят после вскрытия, но судя по залитым кровью шелковой блузке и нежно-розовому жакету, Лесли перерезали горло.

И от сознания этого Джордан сам едва не задохнулся.

Опознать прочих жертв было сложно. Когда на свет появились хрустальные четки, зажатые среди тонких косточек, отвращение Джордана просто зашкалило.

Убитая – а это определенно была женщина, – должно быть, молила о милосердии перед смертью.

Когда рассвет расчертил небо розовыми пальцами, у Джордана от усталости болели глаза. Выпив слишком много кофе в ночном магазине, тихо ненавидя весь мир, он решил согнать раздражение, отправившись с Финном на пробежку по пляжу.

Пес с радостным лаем носился за верещащими чайками, а Джордан все загонял себя, пока не рухнул на колени, сложившись пополам. А когда поднял голову, то понял, что оказался перед отелем, где они с Лесли однажды провели выходные.

Он видел десятки сцен преступлений, вел поистине отвратительные дела. И знал темную сторону человеческой натуры не хуже, чем собственную руку.

Но впервые удар пришелся на близкого ему человека.

Может, у них с Лесли все вышло не лучшим образом, однако Джордану она была небезразлична. Они проводили время вместе. Ели, болтали, занимались сексом.

И едва не разделили одну участь.

Джордан начинал больше верить в теорию отца. Тот, кто с такой жестокостью расправился с невинной женщиной, точно не стал бы жалеть похищенного прокурора. Определенно вмешался кто-то третий.

Но почему этот третий не спас Лесли?

Обхватив Финна за шею, Джордан смотрел, как солнце поднимается над водой. Рассвет. Новый старт.

«Может, я не сумел добиться правосудия для тех трех женщин, но для тебя добьюсь».

Обещание не особо заглушило вину, но это было большее, что Джордан сейчас мог сделать.

– Красавец, – пробормотала Эва, гладя шелковистую шерсть. – Ты красавец. Джек – красивый мальчик. А теперь кыш.

Она подтолкнула кота в сторону и взяла чашку с кофе. Руки тряслись. Слишком много кофеина, слишком много мыслей на тему «боже, что мне теперь делать?».

«Наверное, это уже во всех новостях обсуждают», – подумала Эва, слепо уставившись на бумаги. Трупы, массовое захоронение. Небось гадают, появился ли в Саванне новый серийный убийца или Элайджа Фуллер работал не один.

Теории, слухи, паранойя разрастались мощнее, чем сосны.

Эва уже двое суток не видела Джордана. Она глотнула кофе, который даже не хотела. Почти два дня прошло с тех пор, как они сидели на краю фонтана и обсуждали серые зоны в области правосудия.

Эва фыркнула. «Ну да, я сейчас как раз по уши в серой зоне».

Можно продолжать в том же духе и поставить под угрозу не только собственное благополучие, но и Джордана.

А можно рассказать, что ей известно. И рискнуть свободой, потерей средств к существованию и, возможно, жизнью.

Но та женщина… вернее, люди. В могиле было несколько тел. Они мертвы.

Ну и как ей продолжать играть в молчанку? Что же она за трусиха?

А мужчина, с которым Эва связалась, в которого, возможно, влюбилась, чуть не погиб.

«Нельзя больше увиливать», – решила она, отставляя чашку и потирая усталые глаза. Надо сказать правду. Любой ценой. Затем взяла ручку и хмуро уставилась на бумаги.

А когда стала выводить имя на чеке, кот боднул ее руку.

– Прекрати. – Эва снова пихнула хвостатого нахала. – Если я не оплачу счета, придется вести практику в картонной коробке на улице.

– Ты никогда не умела обращаться с деньгами.

Ручка выпала из пальцев.