Мейси Эйтс - В объятиях снежной леди

– Если я сейчас сниму с себя платье, ты наконец расслабишься?

Дмитрий встретился с ней взглядом:

– Это явно не помешает.

Не сводя с него глаз, Виктория спустила с плеча бретельку:

– Вижу, тебе хочется поговорить.

Он расстегнул манжет рубашки:

– Зачем болтать, когда есть возможность заняться более приятным делом?

От его взгляда по ее венам разлился расплавленный огонь.

– Тогда какого черта мы теряем драгоценное время? Я хочу тебя, Дмитрий.

Ее слова прозвучали смело, и она испытала приятное потрясение. Прежде она чувствовала уверенность в себе, только когда дело касалось работы. После своей роковой ошибки она боялась чувств и желаний, поэтому всячески их подавляла. До той ночи в Новом Орлеане она была убеждена, что с ней что-то не так.

До сих пор не хотелось признаваться в своих слабостях даже самой себе. Она боялась рисковать. Боялась, что ее снова отвергнут. Сказав мужчине, что она его хочет, она показала ему свою уязвимость.

Но ей было все равно. К своему глубокому удивлению, она чувствовала себя не слабой, а, напротив, сильной, как никогда. Сильной и уверенной в своей сексуальной привлекательности.

Желание, которое она прочитала в глазах Дмитрия, прогнало болезненные воспоминания. Она представляла для него вызов, и это его возбуждало.

Глубоко вдохнув, она спустила вторую бретельку. Корсаж платья с вшитыми в него плотными чашечками сполз вниз. Верхняя часть ее груди обнажилась, но соски по-прежнему оставались закрытыми. Сегодня она снова надела красное платье, потому что знала, что Дмитрию нравится на ней этот цвет.

Он перевел взгляд на ее грудь и тяжело сглотнул.

Ее охватило странное чувство. Если бы всего неделю назад кто-то сказал ей, что она будет раздеваться перед мужчиной, она бы покрутила пальцем у виска. Раньше она боялась потерять над собой контроль. Сейчас Дмитрий терял контроль вместе с ней. Чувства безопасности ей это не внушало, но, по крайней мере, они сейчас были на равных.

Заведя руку себе за спину, она схватилась за замочек молнии и начала медленно тянуть его вниз. Корсаж платья упал, обнажив грудь. Она услышала, как Дмитрий резко вдохнул. Ее сердце бешено застучало, и она ощутила знакомую пульсацию между бедер.

Ее тело прежде так не реагировало ни на одного мужчину. Она точно знала, чего хочет. Она знала, что может получить это только от Дмитрия. Чувствовала свою связь с ним. Чувствовала, что не одинока.

Она доверяла ему, считала его человеком слова. Она не знала, что будет, когда срок их договоренности истечет, но, по крайней мере, могла доверить ему свое тело.

Впрочем, она уже отдала ему свое сердце.

Эта мысль вызвала у нее чувство незащищенности, но она продолжила тянуть платье вниз, сняла его вместе с трусиками и переступила через него.

Дмитрий сидел на краю кровати, расставив ноги, и пристально смотрел на нее. Она заметила, как он возбужден.

Виктория пошла к нему. Шпильки ее черных туфель постукивали по мраморному полу. Эти туфли купил ей Дмитрий в Новом Орлеане. Раньше она считала шпильки непрактичными, но он заставил ее взглянуть на них с другой стороны.

На ней не было ничего, кроме этих туфель, но она не чувствовала ни стыда, ни стеснения. Она хотела соблазнить его. Хотела разжечь в его теле огонь. Демонстрируя ему свои формы, она сможет сделать это быстрее. Идея принадлежала ей, но смелости придал ей взгляд Дмитрия, полный восхищения. Все, что она сейчас делала, предназначалось для него.

Подойдя к кровати, она встала между его ног и приподняла кончиками пальцев его подбородок.

– Ты молодец. У тебя все получится, – сказала она.

Ей хотелось убедить его в том, что он все делает правильно. Что его проект изменит к лучшему жизнь детей из неблагополучных семей.

Дмитрий положил руку ей на бедро, слегка сжал его, затем подался вперед и поцеловал ее в живот.

– Ты красивая, Виктория. И ты это знаешь, не так ли?

До сих пор она считала свою внешность довольно приятной, но не уделяла ей много внимания. Чтобы произвести хорошее впечатление на потенциальных дарителей и привлечь их к благотворительным проектам, она одевалась скромно, но элегантно и не злоупотребляла косметикой. Хорошие результаты были доказательством того, что она все делала правильно.

Сейчас она чувствовала себя по-настоящему красивой. Дмитрию не просто нравилась ее внешность. Он заставил ее думать, что он видит в ней что-то, чего не замечали другие.

– Самое главное, что я знаю, что ты находишь меня красивой.

В ответ он снова коснулся губами ее живота и провел вниз по нему кончиком языка, остановившись в дюйме от заветного треугольника. Затем он поднял голову и встретился взглядом с Викторией:

– А ты считаешь меня красивым, милая?

Она приложила ладонь к его щеке и, глядя ему в глаза, произнесла:

– На протяжении всей моей жизни я была окружена красотой. Я посещала художественные музеи и выставки и дома, наполненные роскошью. Приобретала и получала в подарок вещи ручной работы. Ты, Дмитрий, напоминаешь мне дикаря, утащившего меня в свою пещеру. – Она провела кончиком пальца по горбинке у него на носу, затем по небольшому шраму, пересекающему его левую бровь. – Ты несовершенен. У тебя есть шрамы – свидетельства боли, которую тебе довелось испытать. – Она погладила его руку с татуировкой. – Этот рисунок на твоей коже наверняка сделан не для красоты. Да, я считаю тебя красивым. Ты впервые заставил меня увидеть красоту в несовершенстве.

«В том числе в моем собственном», – добавила она про себя.

Ей не нужно, чтобы он был совершенным, и внезапно до нее дошло, что для того, чтобы ее любили, ей не нужно быть идеальной. В конце концов, она любит Дмитрия, а он далек от совершенства. Но он идеален для нее. Ведь он изменил ее отношение к миру и самой себе.

Не сказав ни слова, он притянул ее к себе, так что одно ее колено оказалось на кровати, наклонился и провел языком по нежной складке между ее бедер. По ее телу тут же прокатилась волна расплавленного огня.

Из его горла вырвался звук, похожий на львиный рык, и он подарил ей самый интимный из всех возможных поцелуев. Его губы были настойчивыми и ненасытными. Учащенно дыша, Виктория вцепилась ногтями в его плечи, боясь, что если не будет крепко держаться, то улетит к вершинам наслаждения и больше не вернется на бренную землю. В эти секунды блаженства для нее перестало существовать все, кроме Дмитрия и его ласк.

Когда она поняла, что вот-вот не выдержит, Дмитрий слегка отстранился и погрузил палец в ее заветную пустоту, приведя ее в экстаз.

Через некоторое время она выпрямилась и на дрожащих ногах подошла к прикроватной тумбочке, выдвинула ящик, достала из него маленький пакетик из фольги, открыла его и бросила на матрац.