Хейди Беттс - Ложь, страсть и бриллианты

К тому же эта Джессика была куда более образованна и воспитанна, чем можно ожидать от горничной. Надо признать – сам Алекс понятия не имел, к чему приведет его спонтанное предложение. Но Джессика превосходила все его ожидания. Она удивительно смешно шутила, а ее теплый, мягкий голос в прямом смысле слова кружил ему голову. Он хотел слышать его снова и снова. Только неясно, как долго. Но до утра уж точно. Возможно, что и за завтраком. В постели.

Вот она поднимает руку, убирает за ухо локон синих волос.

Облизывает губы.

И Алекс едва не срывается с места. О, сколько самообладания понадобилось ему для этого. Вся его мужская анатомия подстрекала наброситься на нее прямо здесь, за этим столом.

Он и впрямь поднялся с кресла. Поднялся так резко, что кресло отскочило назад. Уже через мгновение он взял ее за руку, и она встала.

Все плохо, все очень плохо.

Для Джессики, но не для Алекса. Алекс безуспешно боролся с порывом прижать ее к себе, провести рукой по изгибам ее тела, вдохнуть запах ее груди.

Когда он впервые увидел Джессику в своем люксе, в нос ему ударил запах лимона. Тогда он предположил, что так пахнут моющие средства, которые используют горничные. Теперь же Александр понимал, что так пахнет она сама. Ее шампунь, ее духи или и то и другое. Приятная смесь ароматов лимона и цветов. Этот запах был ему незнаком.

Алекс вдохнул так глубоко, как только мог, чтобы наполнить легкие ее соблазнительным ароматом. Затем отпустил ее руку и поднял оба бокала.

– Пойдем, – предложил он, направляясь к балконной двери.

Он не знал, пойдет она за ним или нет. Но, господи боже, надеялся, что да. И Джессика действительно пошагала за ним на своих высоких каблуках.

В самом начале, когда она вошла в его номер, фонари на улицах еще не горели. Теперь солнце уже скрылось за горизонтом, а небо было темным и звездным. Легкий бриз остужал нагревшийся за день воздух. Но было достаточно тепло, чтобы стоять здесь без курток и свитеров.

Подойдя к каменной балюстраде, Алекс поставил на нее бокалы и повернулся. Теперь его руки были скрещены на груди.

Огромный отель «Маунтин-Вью». Сколько гостей отдыхает в нем в эту минуту! И этот балкон – едва ли не единственное место, где они могут уединиться.

Неясно, как все это выглядит зимой, но сейчас балкон со всех сторон обвивал виноград – естественная преграда от лишних звуков и чужих глаз.

В какой-то момент Джессика подошла к нему так близко, что Алекс мог обнять ее, прижать к себе. Однако вместо этого он убрал руки за спину. Самообладание – его конек.

– Твое вино, – напомнил он низким, глубоким голосом.

Джессика подняла бокал, сделала маленький глоток. Несколько минут никто из них не говорил ни слова. Затем Джессика прошла вдоль перил и присела на маленькую кушетку.

При этом у нее задралась юбка, еще сильнее обнажив загорелые бедра. Какая несправедливость, что ей приходилось носить эту серую рабочую форму. У нее были потрясающие ноги! Длинные, спортивные, смуглые.

Во рту Алекса пересохло, дыхание давалось с трудом.

Когда в последний раз он так хотел женщину?

Конечно, у него были романы. Даже пара долгосрочных. Когда-то давно он встречался с женщиной так долго, что дело чуть не дошло до свадьбы. Вряд ли это была любовь, но тогда казалось, что брак будет верным решением. Однако не сложилось.

И конечно, Алекс любил секс. Связей на одну ночь у него было предостаточно. Более того, в последнее время такой тип отношений был единственным, который он признавал. Но среди этих женщин не было ни одной, кто будоражил ему не только либидо, но и разум.

И вдруг вот она – Джессика Мэдисон. Практически незнакомая ему горничная из отеля. Выбери он «Хилтон» в конце улицы, как и хотел вначале, он бы ее не встретил. Слава богу, что в «Хилтоне» не было свободных номеров. И слава тому, кто в последний момент посоветовал ему именно «Маунтин-Вью». Этот ужин стоил переплаты и дополнительных километров, что он наматывал по пути в Портленд на встречи с партнерами.

Да, Джессика – горничная, но она не простая девушка. Ее вкус и выбор украшений это подтверждали. Прическа, одежда, серьги – все это было лишь способом заявить о себе. По всему становилось ясно, что она знает себе цену, и ей плевать на мнение окружающих.

Ее манеры, то, как она держится за столом, – все было безупречно.

Алекс мог бы долго перечислять эти качества, но вот Джессика вытянула ноги, как бы разминая их. Кровь ударила ему в пах, пульс застучал в висках ритмичной музыкой.

Сделав еще один глоток, Джессика вздохнула и положила ногу на ногу. Как манили его эти ноги – бедра, икры, узкая аристократичная щиколотка!

– Наверное, мне стоит извиниться, – вдруг сказала она, откинув назад голову. – Я говорила весь вечер, не давая тебе сказать ни слова.

Это волновало Алекса меньше всего. Ее голос он мог слушать часами. К тому же разговорчивость была ему несвойственна.

И да, они давно перешли на «ты».

– Поэтому, – продолжила Джессика. – Расскажи мне о себе. Чем ты занимаешься? Что делаешь здесь? Как долго пробудешь?

Какое-то время единственным звуком был стрекот цикад и приглушенные голоса постояльцев отеля – вероятно, бредущих по освещенным луной и фонарями тропинкам.

Оттолкнувшись от каменных перил, Алекс направился к кушетке. Он сел на самый край и посмотрел Джессике прямо в глаза:

– У моей семьи ювелирный бизнес. Украшения и дизайн. Может быть, ты что-то слышала про «Бахоран дизайн».

Джессика изобразила удивление:

– «Бахоран дизайн»?

– Я владелец этой компании, – пояснил Алекс. – Но надо сказать, что успех фирмы не только моя заслуга. У нас работает много первоклассных управленцев.

– Ух ты! – Джессика округлила глаза. – Обожаю драгоценности.

– Значит, ты о нас слышала?

– Кто же не слышал про «Бахоран дизайн»! Ваша реклама и в журналах, и в телевизоре – везде. Браслет английской королевы – не твоих рук дело?

Алекс ухмыльнулся:

– Опять же, не моих, а компании.

– Невероятно!

И вдруг Алекс пожалел, что не прихватил с собой ни одного украшения. Точнее, что не привез с собой целый чемодан самых лучших украшений. С изумрудами, бриллиантами, золотых, платиновых. Он был готов подарить ей самую дорогую в мире диадему и возложить ей на голову.

Джессика достойна самого дорогого, что было в коллекциях «Бахоран дизайн». «И все же, – думал он, – все эти украшения будут смотреться на ней куда лучше, если она будет лежать передо мной полностью обнаженная».

Обнаженная, в его кровати… эта загорелая кожа на черных простынях. Локоны волос стекают по плечам. Ее грудь, ее шея и талия… ее тонкие щиколотки… И его бриллианты, его золото, его драгоценности.