Ивонн Линдсей - Желая невозможного

Она была везде: в его мыслях, в его снах, в его душевой. Он быстро закончил водные процедуры. Он хотел поскорее найти ее и сказать, что ей придется уехать.

Он услышал голос Алексис на кухне. Она уговаривала Руби съесть несомненно полезные для здоровья овощи. Он слышал, с какой любовью Алексис разговаривала с малышкой. Его сердце сжалось.

– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровалась она, как только он вошел на кухню.

Руби взвизгнула от восторга, когда увидела его, и ударила ложкой по тарелке. Он посмотрел на нее. Пюре было размазано по ее личику и волосам. Видимо, она пыталась проявить самостоятельность и есть без помощи Алексис. Безуспешно.

– Нам надо поговорить. Когда ты освободишься?

– Что? Теперь ты записываешься на прием, чтобы поговорить со мной?

У нее были синяки под глазами, как будто она так же плохо спала, как и он.

– Это важно. Ты должна внимательно меня выслушать, – ответил он сухо.

– Если это по поводу новой няни, то не беспокойся. Катерина мне уже все рассказала вчера. Итак, ты кого-нибудь нашел?

Она застала его врасплох.

– Несколько претенденток уже прислали мне резюме.

– Отлично. – Она сполоснула полотенце в раковине и подошла к Руби. Алексис вытерла девочке личико и ручки и дала кусочек яблока, чтобы отвлечь ее. – Я подумала, для Руби будет лучше, если пару недель я поработаю вместе с новой няней. Руби должна привыкнуть к новому человеку.

– Ты думаешь?

– Конечно. Что, если мой отъезд расстроит Руби и новая няня не сможет справиться с ней? Руби уже различает родных и чужих людей. Она уже не доверяет незнакомым людям.

– Ты права.

– И тебе нужно будет проводить с ней больше времени.

– Больше времени?

Боже, ему нужно взять себя в руки и перестать отвечать односложно.

– Конечно. Ей нужна стабильность. Она должна видеть хоть одно знакомое лицо.

– Она скоро вернется к Катерине.

– Я знаю. Катерина рассказала. Рауль, ты действительно собираешься отправить Руби обратно к бабушке?

– Конечно. Она не может здесь оставаться.

Алексис посмотрела ему прямо в глаза:

– Почему?

– Потому что это невозможно.

Его сердце пропустило удар. Он обдумывал этот шаг снова и снова. Как бы сильно он ни привязался к Руби за последнее время, он не мог оставить ее здесь. Только так он мог защитить себя от боли.

– Если у нее будет няня, хоть целая вереница нянь с Катериной во главе, почему ты выставляешь ее из собственного дома.

– Я…

Слова застряли в его горле. Он хотел уже возразить, что Руби не имеет никакого отношения к этому. Он огляделся. Вещи дочери оккупировали каждую свободную поверхность дома. Он понял, что не может произнести эту чушь, так же как и то, что не хочет больше видеть ее в своем доме. Конечно, сама идея самостоятельно ухаживать за ней пугала его до смерти. Но если здесь будет няня или вереница нянь, все могло бы получиться.

Он попытался представить, каково это будет – не видеть ее сияющего личика каждый день и не слышать постоянного «папа, пап, пап». Сама мысль об этом оставляла в сердце пустоту.

– Рауль, – позвала Алексис.

– Я подумаю над твоими словами. Сначала нужно побеседовать с кандидатками.

– Что ж, мы сошли с мертвой точки.

Рауль не двинулся с места. Он чувствовал себя не у дел, в то время как Алексис спокойно передвигалась по кухне, завершая приготовление ужина и заботясь о Руби.

– Как ты себя чувствуешь… с понедельника? – задал он единственный вопрос, пришедший в голову.

– Все стабилизировалось, – ответила она не обернувшись. Он видел ее отражение в кухонном окне. Он заметил, как она заколебалась, прежде чем ответить.

– Когда у тебя повторное обследование?

– Через месяц. Если я уеду, то запишусь на прием дома.

– Я оплачу все расходы на обследования и… на ребенка, когда он родится.

– Я позвоню, если понадобится твоя помощь, – сказала она сухо.

– Я готов выполнять свои обязательства перед ребенком.

Алексис усмехнулась:

– Где же ты был раньше?

Он почувствовал, как его щеки покраснели.

– Я уже говорил тебе, Алексис, ты просишь слишком много.

– Что? Много? Даже если я, Руби, твои друзья – все готовы многим пожертвовать ради тебя? Неужели любить нас для тебя слишком много?

Он сжал руки в кулаки. Ногти впивались в кожу ладоней, причиняя боль. Но он приветствовал эту боль. Она отвлекала его мысли подойти к Алексис, обнять ее со всей силы и показать, как сильно он любит ее. Его тело задрожало.

– Я все сказал, Алексис. Не жди меня к ужину. Я поем позже.

Алексис наблюдала за его бегством. Она была полной дурой, если думала, что сможет выиграть битву за его любовь. Все ее надежды на счастливое будущее с Раулем были с самого начала обречены на провал. Они оба заслуживали лучшего в этой жизни. Так почему она понимала это, а он – нет? Почему он не может принять то, что ему предлагает судьба, и держать это обеими руками?

Ей стало больно от того, что он не позволяет любить себе, любить себя. Он был сломлен изнутри, чтобы попробовать жить снова. Более того, он осознанно шел на такой шаг – прожить оставшуюся жизнь в одиночестве. Но она не могла понять, как можно променять настоящую любовь на жизнь отшельника!

Следующие несколько дней Алексис наблюдала, как вереница претенденток приходила на собеседование с Раулем. Каждый раз Рауль просил ее принести Руби, чтобы посмотреть, как она отнесется к потенциальной няне. В конце недели Рауль сообщил ей, что нашел подходящую кандидатку и она приступит к работе с понедельника. Сердце Алексис упало. Вскоре ей придется покинуть этот дом и его обитателей, и от этого на душе Алексис скребли кошки.

Единственным светлым пятном в это темное для нее время стало планирование вечеринки в честь первого дня рождения Руби. Катерина предложила провести вечеринку в детском зале в торговом центре. По ее мнению, там было достаточно места, чтобы вместить большое количество маленьких детей, их родителей и всех, кого Алексис решит пригласить.

Рауль, как всегда, присутствовать не хотел.

– Нет, – ответил он слишком эмоционально, когда она пригласила и его.

– Но это день рождения Руби. Первый в ее жизни, – взмолилась она.

– Она еще не понимает, что к чему. Ей все равно, первый день рождения или восемнадцатый.

Алексис ушам не поверила.

– Не в этом дело.

– Если ты не забыла, Алексис, это также и годовщина смерти Бри.

– Конечно, я помню, – запротестовала она. В последние дни они часто ссорились, и это отбирало у Алексис слишком много сил. – Но ты не можешь наказывать Руби за это до конца ее жизни. Ты что, собираешься лишать ее праздника каждый год потому, что ты потерял Бри в этот день? Почему ты не можешь дорожить тем, что у тебя есть, и не оглядываться постоянно назад?