Дарья Чернышева - Путешествие маленькой лягушки, или Как правильно встретить новый год

Второй танец был немного оживлённей. Помимо струнных инструментов, зазвучали барабаны, а танцоры вышли, стуча на каждый второй такт кастаньетами. Одеты танцоры были в причудливые голубые халаты с огромными рукавами, на головах у них были огромные шляпы с завязками на подбородке. Шляпы напоминали цветные гигантские грибы или перевёрнутые венчики цветов. Даже несмотря на повязки, было абсолютно непонятно, как такие огромные шляпы могут держаться на голове. Позже выяснилось, что танцоры не только ходят, а ещё и поют, то есть выкрикивают что-то при определенных поворотах. Это зрелище было очень завораживающим, но покружившись и поменявшись местами, артисты ушли один за другим со сцены. И тут началось самое интересное.

Третий номер начался с того, что на сцену выбежала девушка, одетая в обычное крестьянское платье, в руках у нее была метла, а так как бежала она босиком, я заметила, что не только её лицо, но и руки с ногами были чем-то выбелены. Я знаю, что у японцев всегда было принято выбеливать лицо, за что, собственно, они и любят русских девушек и очень завидуют бледности их кожи. Но чтоб были забелены руки и ноги, я видела впервые.

Пританцовывая с метлой, девушка стала петь о проблемах крестьянской тяжелой жизни (как я думаю), зато под очень веселую и задорную музыку: музыканты рвали струны, как могли, что придало этому инструменту ещё больше сходства с балалайкой. Девушка повизгивала и покрикивала, не забывая кружить по сцене и изображая трудовые будни. Тут к ней присоединилась вторая танцовщица, но с корзинкой. Они стали вторить друг другу и кружить вдвоём, пока, видать, не высказали всё, что накипело. Потом вышли остальные танцоры, одетые как обычные горожане столетия этак десятого, и стали кружить, прыгать, выделывать акробатические приёмы, при этом помогая девушкам петь о своих трудностях городской жизни и будучи очень довольными, что они в этом городе всё-таки живут.

Всё это так меня заворожило, что я просто не могла оторвать взгляд, мне кажется, что я даже сидела с открытым ртом, уже и не помню. Они меня так увлекли и вдохновили, что я потом весь день напевала их песенки и повторяла что-то типа: «А-тото-сои-сои, а-тото сои-сои. Аиса! Аиса!» Ух! Вот это энергетика!

Немного одурманенную меня Хидемаса после окончания перфоманса повёл на обед. До следующего представления был еще целый час, а времени после завтрака прошло уже немало, и мы успели нагулять хороший аппетит.

Прошатавшись ещё с полчаса в округе в поисках ресторанчика, я успела оценить красоту ландшафтов и жилых домиков. У меня было ощущение, что я попала в какую-то сказку: всё вокруг было такое нереальное. Будто и меня здесь быть не должно, как монтаж обложки журнала: на красивую картинку поместили человека совсем из другого мира, просто вырезали и вставили. Я не верила своим глазам, да разве ж можно так жить? Разве бывает так красиво? Чтобы окончательно меня добить, погода разъяснилась, показалось солнце, и сразу стало жарко (а Хидемаса был так же, как и вчера, — в чёрном пальто и куче кофт). Вся местность тоже преобразилась: всё стало ещё ярче, трава и деревья стали зеленее, цветы — насыщеннее и разнообразнее, ручьи заискрились, крыши засверкали, а сисы заулыбались.

Я с огромным трудом сдержалась, чтоб не разрыдаться, как мы пришли в нужное место и сели за столик. Конечно, не просто взяли и сели. Сначала на пороге надо разуться, убрать обувь в шкафчики, пройти в отдельную комнату со свободным столиком. Сам столик расположен очень низко, и я испугалась, что придется есть, сидя на коленях, но оказалось, что под столиком есть специальное углубление, чтобы вытянуть ноги. Это, конечно, сильно упростило квест. Дальше надо было опять выбирать еду. Коротко перечислив, что есть в меню, Хидемаса посоветовал мне попробовать традиционный окинавский суп. Я, как я уже и говорила, противиться не стала. Суп так суп, я бы на тот момент и слона слопала, если бы был. А сам Хидемаса заказал себе какой-то стейк. Пока нам готовили еду, мы пошли прогуляться по округе. При ресторанчике была терраса, тут тоже был столик, но он был занят семьёй, причём пока родители беседовали, дети носились вокруг маленького прудика по деревянному настилу, их даже развлекать больше ничем не надо было. Какие игрушки? Там же рыбки плещутся!

Пока мы гуляли, обед уже приготовили. Только мы сели за стол, нам принесли огромный поднос с заказом. Моя тарелка с супом была размером с маленькую кастрюльку, а к супу отдельно ещё принесли маленькие тарелочки с салатиками из крахмальной лапши. Суп состоял так же из лапши, кусочков свинины, яйца, салатных листьев и каких-то еще овощей. Попробовав подцепить лапшу палочками, я поняла, что обед затянется надолго. Одно дело есть палочками те же суши или отдельные кусочки, и совсем другое наматывать на них лапшу. Как я ни старалась, так и не смогла овладеть этим магическим приёмом. Может, в следующий раз с попытки эдак сотой у меня и получится, а пока я умаялась так, будто я не обедала, а мечом махала. Хидемаса к тому времени уже давно справился со своим стейком и картошкой и, хитро улыбаясь, наблюдал за моими мучениями.

Сытые, мы побрели обратно. Чтобы опять попасть в замок, нам пришлось взбираться по крутой дорожке на самый верх холма. Солнце уже жарило вовсю, и Хидемаса, наконец, расстался со своим пальто. Я шла в одной тонкой рубашке и брюках, и то я чувствовала, что можно было бы снять и их. Наверху мы спаслись в тени дома у дороги, посидели на бордюрчике, немного остыли и поспешили на следующий перфоманс.

На полянке уже готовились к представлению. Это были ребята лет по пятнадцать, может, даже меньше, одеты они были в одинаковые чёрные штаны, зауженные книзу, сверху были подпоясанные белые рубахи, на ногах — мягкие сапоги практически без подошвы. Я сразу вспомнила про ниндзя и всяческие дзюцу и подумала, что парни, наверное, сейчас будут показывать приёмы какого-нибудь боевого искусства. Но нет, они готовили огромный шест, метра четыре в высоту, наверху у которого были закрылки и круглый наконечник.

Двое — парень и девушка — стояли у края поляны, и когда время подошло, парень взял в руки небольшой барабан, а девушка — знакомый уже нам сансин. Под неспешный ритм парни вдруг схватили этот огромный шест за самый низ, подняли его и стали подбрасывать его вверх, заставляя те закрылки у наконечника взлетать вверх и вниз. Подбрасывая, ребята то вместе, то по очереди что-то выкрикивали, я так поняла, что это было: «Эх, ухнем!» Причём подбрасывали они его тоже по очереди и передавали после примерно пяти таких подбрасываний соседу, которому надо было не только не уронить шест, но и перемещаться по поляне, выкрикивая это самое «Эх, ухнем!». Зачем всё это надо, было непонятно. Я пристроилась на траву у края поляны и заворожено наблюдала за этим действием. Несколько парней поддерживали шест за натянутые веревки по периметру поляны, они выкрикивали какие-то свои особые слова, в моём воображении это было: «Эх, раз, ещё раз!». Они в перебрасывании шеста не участвовали, но когда он случайно начинал крениться у незадачливого артиста, парень мог за веревку натянуть шест в обратную сторону, а остальные помогали не уронить его совсем. Главной задачей, как я поняла, было ни в коем случае не уронить шест, передавая его из рук в руки, нельзя было допустить, чтоб он коснулся земли и перестал парить в воздухе. Наконечник ярко блестел в солнечных лучах, закрылки задорно подпрыгивали, инструменты монотонно отбивали ритм. Действие продолжалось довольно-таки долго, я уже успела опять войти в транс и отрешиться от всего вокруг, наблюдая только за происходящим на поляне, как музыка вдруг оборвалась, и парни с облегчением опустили шест на землю. Так я в очередной раз спустилась с небес на землю, и довольные, мы пошли в сторону дома.