Сьюзен Баррет - Право на любовь

Ссутулившись, Джефф прислонился к сосне.

— Знаешь, кто ты такая? Назойливая вздорная баба. Я не нуждаюсь в твоих поучениях и сам знаю, как мне жить. Я в состоянии сам справиться со своей работой. — Он поджал губы. — Роуэн доверяет моему мнению. Он сам поручил мне работать над главной платформой, разве не так? А это доказывает, что твоя помощь мне не нужна. Ты такая же, как Алиса. Вечно чем-то недовольна. — И, смерив Карен презрительным взглядом, он повернулся к ней спиной и растворился в темноте.

Карен вздохнула. Джефф ничуть не изменился. Ей следовало подумать об этом раньше. Она ничем не сможет ему помочь, пока он сам не признает, что у него есть проблемы. Однако если он провалит работу — их общую работу, — ей придется сообщить об этом Леонарду.

Карен решила вернуться в столовую, но у дверей столкнулась с Роуэном.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался он, переводя взгляд с Карен на вагончик Джеффа. — Я слышал, как ты разговаривала с Эллисом.

— Нет, ничего, — замялась Карен. — Джефф сказал, что неважно себя чувствует, у него болит голова. Он не будет обедать. — Она невольно сморщилась, раздосадованная тем, что вынуждена лгать, и направилась к лесенке. — Пойдем?

Он кивнул и, с подозрением покосившись на окутанные туманом деревья, поднялся в столовую.

Они сели за стол, и через минуту Торни принес дымящееся блюдо нарезанной ломтиками баранины и жареного картофеля. Наполнив свою тарелку, Карен подцепила вилкой порцию картофеля и постаралась на некоторое время забыть о неприятностях. Джефф был прав в одном: ей не следовало вмешиваться в его жизнь. Но что касается остального…

Приказав себе не думать об этом, Карен вздохнула и прислушалась к общему разговору. Подняв от тарелки глаза, она перехватила взгляд Роуэна. Его горящие глаза скользнули по ее телу, как будто он мысленно раздевал ее. Под его взглядом у нее внутри образовался пульсирующий огненный шар, жар от которого мгновенно распространился по всему телу. Отодвинув тарелку, Карен поднесла к губам чашку.

Сидевший напротив нее Роуэн вежливо беседовал со своим приятелем Джеком. Он улыбнулся, и его улыбка, а также выражение его глаз, в которых вспыхнули серебристые искорки, заставили ее кровь быстрее бежать по жилам.

После ужина Деррик предложил ей партию в шахматы, и она согласилась, но мысли ее были далеки от игры. Вместо того чтобы обдумывать свою стратегию, она представляла себе, как руки Роуэна ласкают ее тело.

Сложившиеся между ними отношения продолжали тревожить ее.

Не напрасно ли она пошла на такой риск? Что, если Роуэн никогда не признается в том, что любит ее? Что, если любые обязательства пугают его настолько, что он позволит ей уехать в Калифорнию и тем самым просто вычеркнет из своей жизни? Она облизнула пересохшие губы и попыталась сосредоточиться на игре.

— Мат, — фыркнул Деррик, снимая с доски ее короля.

— Согласна, — объявила она. — Наверное, сегодня у меня недостаточно воинственное настроение. Желаю всем спокойной ночи.

Войдя в свою комнату, она прислонилась к двери. Уже совсем стемнело, и Карен поняла, что весь вечер ждала того момента, когда они с Роуэном останутся наедине. Ей не терпелось снова оказаться в его объятиях и ощутить прикосновение его губ к своему телу. Кровь бросилась Карен в лицо, и она почувствовала, как у нее слабеют ноги.

Раздевшись, она повесила свою одежду на стул. Достаточно мучить себя размышлениями, пусть только он придет, — и она решительно заставила себя отбросить сомнения.

Карен приняла душ, протерла кожу лосьоном с запахом лаванды и надела новую батистовую ночную рубашку, ниспадавшую мягкими струящимися складками. Ложбинку между грудей разделяла мягкая оборка, украшенная отделкой из крошечных перламутровых пуговок, доходивших от ворота до талии. Томным движением Карен провела щеткой по волосам и сбрызнула шею и запястья духами «Шалимар». Читать ей не хотелось. Чтобы чем-нибудь занять себя, она вынула из верхнего ящика стола блокнот и села писать письмо Афине.

Прошло несколько минут. Она услышала, как в комнате Роуэна хлопнула дверь, и через мгновение по металлической стенке душевой кабины забарабанили капли воды.

Когда дверь в ее комнату открылась, Карен все еще сидела, склонившись над бумагой.

Роуэн стоял на пороге, одетый в пижамные брюки и кашемировый халат темно-вишневого цвета, свободно завязанный на талии и плотно облегавший широкие плечи. На обнаженной груди, покрытой темной порослью, поблескивали капельки воды. Он только что брился — Карен догадалась об этом, заметив узенькую полоску пластыря, которым он заклеил порез на подбородке. Ощутив мускусный аромат его кожи, Карен почувствовала, как ее охватывает возбуждение.

Он подошел поближе и, протянув к ней руки, поднял со стула.

— Ты готова?

Она прижалась к нему, обхватив его за талию.

— Как долго я ждала этого вопроса.

Он раскатисто рассмеялся.

— Какая ты нетерпеливая! Я всегда ложусь поздно, поэтому не мог уйти сразу после тебя, чтобы не вызвать подозрений. — Он скользнул взглядом по ее телу. — Ты надела это для меня?

— Возможно. Тебе нравится? — Карен разжала руки и, отступив на шаг, сделала пируэт. Он тотчас же снова привлек ее к себе, что-то невнятно пробурчав в знак одобрения, взял ее за подбородок.

Его язык мягко скользнул по ее губам. Обхватив ладонями ее груди, он приподнял их, наслаждаясь их тяжестью.

— Я весь день мечтал об этом. Господи, я просто не мог думать ни о чем другом.

Он подхватил Карен на руки и перенес в свою комнату. Опустив ее на кровать, он нетерпеливо принялся расстегивать пуговки на ее рубашке.

— В этом наряде ты выглядишь очень мило, но мы обойдемся и без него. — Справившись с тремя пуговками, Роуэн издал возглас отчаяния и, бесцеремонно сдернув прозрачное одеяние через голову, отбросил его в дальний угол комнаты.

Карен рассмеялась, его нетерпение наполнило ее восхитительным сознанием своей власти, ей была приятна мысль о том, как он спешит насладиться ею. Прохладный воздух комнаты коснулся ее обнаженной груди, но в следующее мгновение губы Роуэна сжали затвердевший сосок, и все тело Карен пронзило острое желание. Она потянулась к поясу его халата.

Халат распахнулся, и она начала медленно раздевать Роуэна, наблюдая за тем, как темнеют его глаза. Теперь его грудь была обнажена полностью, если не считать жестких волос, черневших на бледно-золотистой коже. Карен провела по ним рукой, а затем губами, задев выступающий сосок.

Из его груди вырвался судорожный вздох. На Карен повеяло ароматом мускуса, к которому примешивался запах хвойного мыла. Она приникла губами к его соску, ощущая прикосновение жестких волосков на груди.