Мейси Эйтс - Искушение для принцессы

И теперь Родригес сидел неподвижно, чтобы не разбудить ребенка. Также он не хотел подвергать анализу чувства, вызванные доверием Луки. Не хотел думать о боли, которую принесет потеря этого доверия.

Родригес вдруг осознал – Лука стал частью его жизни. Раньше ничего похожего он не испытывал. Его ничто ни с кем не связывало.

– Как фильм?

Он повернул голову и увидел Карлотту. Ее темные волосы были убраны назад, а большие золотые серьги еще больше подчеркивали прекрасные черты лица. Она была одета в легкое белое платье с черным рисунком на лифе. Рисунок притягивал глаз к ее фигуре, к совершенным формам тела.

– Он проспал большую часть фильма, – ответил Родригес, почувствовав, как в горле внезапно пересохло.

– Надеюсь, Лука не проснется до утра, уже слишком поздно для дневного сна. – Она улыбнулась.

Ее лицо светилось любовью. К сыну.

Родригес вдруг почувствовал зависть. Как бы он хотел, чтобы хоть кто-нибудь когда-нибудь на него смотрел с такой любовью! Мать. Отец. Хоть кто-нибудь!

Голова Луки лежала на его плече. В такой момент было сложно представить, как можно ударить ребенка. Как можно его бросить. Родригес даже боялся пошевелиться, чтобы не потревожить сон мальчика. И мысль о плохом обращении к ребенку была невыносима.

– Ангелина уже здесь. Она готова за ним присмотреть.

– Я могу отнести его в комнату? – спросил Родригес неожиданно для себя.

На этот раз ее улыбка была адресована ему.

– Конечно.

Он взял Луку на руки и встал с дивана, пересекая гостиную – комнату, предназначенную для семейных посиделок. Комнату, в которой тихих вечеров никогда не было. По крайней мере, в его жизни.

Карлотта последовала за ним.

Детская находилась совсем рядом, и Лука даже не пошевелился, когда Родригес уложил его в кровать и накрыл одеялом.

Перед уходом Карлотта поцеловала Луку в лоб.

– Прости, – сказал он.

– Потому что не смог предупредить раньше?

«Прости, что отсутствовал всю неделю. Что не решался увидеться с тобой».

– Я понимаю. Все в порядке. Я была… встревожена.

Они спускались по лестнице, когда встретили Ангелину, и направились к выходу. Кабриолет Родригеса был припаркован у главного входа в ожидании их. Родригес открыл дверцу для Карлотты и почувствовал, как аромат ее духов атаковал его, вызывая жгучее желание.

– Почему ты была встревожена? – спросил он, заводя машину и выезжая из ворот.

– Я разговаривала с Натальей.

– Твоей сестрой?

– Да. Это был хороший разговор. – Она откашлялась. – Думаю, мы на пути к выстраиванию отношений. И хотя она отрицала, но я думаю, у нее кто-то есть. Я рада за сестру.

– Ты кажешься взволнованной.

Карлотта посмотрела на него довольно мрачно:

– Слишком много эмоций на сегодня.

– И еще Лука прыгал через мяч.

Карлотта рассмеялась:

– Да. Он такой активный!

– Очень активный, – уточнил Родригес.

– Ты сегодня уже не был с ним так напряжен.

Карлотта взглянула на Родригеса, пытаясь уловить хоть какую-нибудь реакцию. Но это было невозможно. Впрочем, как всегда.

– Я пока не знаю, кем должен стать для него.

Карлотта уже не раз думала об этом.

– Я… У него всегда будет много друзей, Родригес. У меня есть братья, так что дяди у него тоже будут. Единственного, кого у него не было, – это отца. – Она сглотнула. – Если, конечно, ты согласишься на эту роль.

Родригес с силой сжал руль, суставы его пальцев побелели.

– Я думал, мне удастся держать дистанцию, но он словно не дает мне этой возможности.

– Да.

– Любой ребенок не дал бы, – сказал он, выдыхая.

– Это проблема?

– У меня с детства создалось впечатление – жена и дети не должны менять мою жизнь. Во всяком случае, жизнь моего отца это не поменяло.

Карлотта посмотрела на руки:

– Ты не такой, как твой отец, Родригес. И ты должен понимать это.

– Я понимаю, – произнес он хриплым голосом.

– Тогда ты не можешь игнорировать нас так же легко, как твой отец игнорировал тебя и твою мать. И тебя не должен удивлять этот факт.

– Он не обращал на меня внимания, пока не ушла моя мать. И тогда я стал некой целью. То, как ты смотришь на Луку… Я никогда не мог понять, как она могла оставить меня. Я вижу, как ты смотришь на Луку… А мать меня никогда так не любила.

– Не каждый человек может быть родителем.

– Не каждый, – согласился он. – Полагаю, это правда.

– Мне жаль, – сочувственно произнесла Карлотта. Ей действительно было жаль. Почти физически она почувствовала боль за маленького Родригеса, за его несчастливое детство. – Тебе должны были дать больше. Ты говоришь, будто это не имеет значения. Но это не так! Родители должны были дать тебе больше, чем дали.

– Возможно, нет.

Что он хотел сказать своим ответом?

Карлотта не успела спросить. Родригес демонстративно закончил разговор, включив радио.

Карлотте не хотелось, чтобы Родригес закрывался от нее. Она хотела всего его. И готова была дать ему не только тело. Все свои секреты. Всю себя…

Он проник в ее сердце, как бы Карлотта ни противилась этому факту. Она была влюблена в Родригеса. Но не в того Родригеса, которым он хотел казаться миру, а в того, кем он был в душе под этой своей маской беззаботности. В человека, который выслушал ее без малейшего намека на осуждение. В человека, в котором было столько страсти и огня!

В человека, который сводил ее сына в зоопарк. Который нежно держал его на руках, когда тот уснул.

И пусть сам Родригес не хотел, чтобы она видела его таким…

Они ехали молча, и взгляд Карлотты был прикован к огням города, увеличивающимся с их приближением.

Благотворительный вечер проводился в знаменитых садах Санта-Кристобеля. Это была открытая территория, усаженная растениями из самых жарких стран мира. Родригес подъехал к входным воротам сада и дал ключи охраннику. Как благородный джентльмен он помог Карлотте выйти из машины. От его прикосновения к ее обнаженной руке по телу Карлотты пробежала дрожь. Уже целую неделю он не дотрагивался до нее. Она соскучилась…

По его поцелуям. По нему.

Заглушив в себе внезапно возникшее сексуальное желание, Карлотта последовала за Родригесом внутрь. Воздух был густ и наполнен ароматами. Белые фонари освещали огромные клумбы и лужайки. Вокруг толпились люди, которые разговаривали и смеялись. Это было событие, когда деньги богачей красиво перетекали в фонды благотворительности.

Но Карлотта не испытывала особой радости. В голове у нее все время вертелся разговор с Родригесом. Она пыталась проанализировать его слова, найти смысл.

«– Тебе должны были дать больше, чем дали.

– Возможно, нет».

Неужели он действительно думал, что не заслуживал большего? У него была мать, которая бросила его и отца. А тот бил маленького сына… Как так может быть?