Люси Эллис - Плененная невинность

Алексей?

Пока Мэйзи обдумывала эту информацию, Светлана, критически оценивая Мэйзи, заметила:

— Вам надо надеть что-нибудь на шею. Покажите мне свои украшения, и мы что-нибудь подберем.

— У меня нет украшений, — призналась Мэйзи, стараясь, чтобы ее тон звучал небрежно.

— Вы серьезно? Неужели Алексей не открыл перед вами двери лучших ювелирных магазинов? Я с ним поговорю.

— Нет! — простонала Мэйзи. — Пожалуйста, не надо. Мне правда не нужны украшения.

Светлана посмотрела на Мэйзи так, будто она сказала «мне не нужно дышать воздухом».

— Ладно, — медленно проговорила она, — но все-таки вам нужно что-то надеть. Я одолжу вам что-нибудь из моих украшений. Обещаю, что никаких излишеств не будет — только простые и элегантные вещи. Вам идет элегантность.

Через несколько минут на шее Мэйзи оказалась нитка жемчуга — настолько чистого, что он переливался всеми цветами радуги.

Светлана довольно улыбнулась, как кошка при виде блюдца со сливками, глядя в зеркало, где отражалась она сама, стройная и светловолосая, и Мэйзи, чувственная и грациозная, с волосами, забранными наверх заколкой.

— Мы потрясающе выглядим — наши мужчины просто обалдеют.

Стакан с виски чуть не выпал из руки Алексея, когда Мэйзи вошла в зал, держа Костю за одну руку, а Светлану — за другую. В белом платье, струившемся по ее телу, как вода, и подчеркивавшем каждый изгиб, Мэйзи была воплощением элегантности. Она забрала свои тициановские кудри в высокую прическу, и это подчеркнуло тонкие черты ее лица. Под этим платьем скрывалась простая, солнечная девушка, но теперь она выглядела искушенной, знающей женщиной. Их взгляды на мгновение встретились, а потом она повернулась к гостям.

Она улыбалась всем, отвечала на вопросы о Косте и порхала вокруг него. Каждое движение ее плеч, каждый жест, каждый поворот головы были изящны и соблазнительны. Когда она успела стать такой утонченной дамой? А может, это он, Алексей, ничего не заметил, потому что ему было удобнее видеть в Мэйзи милую девочку, которую он забрал из Лондона? Но все менялось. Он вспомнил ее слова: «Достичь таких высот, пережив такие лишения! Будь я на твоем месте, меня бы уже в живых не было».

Она себя недооценивала. В ней было то, чего ему самому недоставало всю жизнь: смелости отдавать свою любовь людям.

А он — полный идиот.

Мэйзи следила за Алексеем весь вечер, но не гонялась за ним. Он должен был подойти сам, но время шло, и ей уже начинало казаться, что этого не произойдет.

Она была удивлена тем, что он вел себя в кругу друзей так же, как с ней и с Костей в последние недели — был добрым, любящим и щедрым. Он усадил Сашу и Колю, детей Инны, за игровую приставку в зале для игр, поднимал Костю в воздух и кормил его виноградом, в то же время беседуя с Валерием об американской бейсбольной команде и новой системе ставок.

У него была целая жизнь, но она видела ее лишь мельком. Может, она в эту жизнь и не вписывается, но она не отпустит Алексея так легко.

После ужина Мэйзи вышла на балкон, чтобы уединиться. Ей оставалось лишь надеяться, что Алексей последует за ней. Опершись на перила, она глубоко вдохнула, стараясь сконцентрироваться на потрясающем виде на море, открывавшемся с балкона. «Забудь, Мэйзи, — поддразнивал ее внутренний голос. — Ваш роман долго не продлится — его дни сочтены».

«Но я не сдамся без боя», — подумала она, сжимая руки в кулаки.

— Мэйзи.

Услышав низкий голос Алексея, она закрыла глаза.

— Почему ты здесь одна?

— Мне просто хочется немного отдохнуть. — Мэйзи открыла глаза и заставила себя посмотреть на Алексея.

Он стоял в метре от нее со сложенными на груди руками, словно отгораживаясь от нее.

— Хорошо.

Подул холодный ветер с моря, и Мэйзи задрожала. Алексей скинул пиджак и набросил его на плечи Мэйзи.

— Тебе надо было бы одеться потеплее, — сказал он, глядя ей в глаза.

Вдруг ветер затих, морской вид затуманился, и остался только Алексей, загораживавший собой мир, и мысли Мэйзи вернулись в Лондон, где Алексей, взяв ее в объятия, навсегда оставил на ней свой след. С тех пор она принадлежала только ему.

— Давай поговорим, Алексей.

— Сейчас не время и не место, Мэйзи.

Она вспыхнула.

— Очень плохо, потому что мне есть что сказать тебе. Во-первых, я люблю тебя. А во-вторых, это очень глупо с моей стороны, потому что на моем месте любая женщина раскусила бы тебя еще давно.

Алексей молчал, и Мэйзи чуть не выругалась.

— Тебе нечего мне ответить?

— Эта, как ты говоришь, «глупая» любовь… появилась после того, как Инна рассказала тебе мою печальную историю, или же еще раньше? Только не говори, что ты влюбилась в меня, кода я ворвался в кухню дома Куликовых и напугал тебя до смерти.

Мэйзи покачала головой.

— Сейчас я понятия не имею, почему люблю тебя, — бросила она в сердцах. — Наверное, из-за множественных оргазмов.

Алексей расхохотался:

— Ты только думаешь, что любишь меня. Я, по сути, первый мужчина, с которым ты была близка, и нет ничего удивительного, если тебе кажется, что ты в меня влюбилась.

«Думаешь». «Кажется». Ей хотелось выцарапать ему глаза.

— По сути? — переспросила она ледяным тоном.

Глаза Алексея загорелись, как у дикого зверя.

— С ним-то у тебя оргазма не было.

— Откуда ты знаешь?

Алексей бросился к ней так быстро, что она не успела оттолкнуть его. Он обхватил ее предплечья руками и впился в ее губы жадным, неистовым поцелуем, с напором, подчиняться которому Мэйзи не хотела. Но потрясение, желание оказаться в его объятиях и стремление получить ответ на свои чувства сломили ее сопротивление, и она, тихонько застонав, ответила на его поцелуй.

Алексей отстранился, удовлетворенный, и отпустил ее.

— А вот откуда. Только со мной, больше ни с кем.

— И когда же ты это понял? Сегодня? Вчера? На прошлой неделе? — гневно спросила она.

— Семь недель назад, — прорычал Алексей. — Ты была со мной шесть недель и пять дней.

Мэйзи удивилась тому, что он вел счет этим дням. В ее душе загорелся крохотный огонек надежды.

— Мне понадобилась целая неделя, прежде чем я решился, — продолжал он. — Очень долго, если учесть, что ты была готова уже в ту ночь в Лондоне.

Огонек погас. Мэйзи едва сохраняла самообладание — раньше она никогда не видела Алексея таким. Он мог быть холодным, но пошлым — никогда.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты меня слышала. Я помню, как ты ответила на мой поцелуй, обняв меня ногами за талию. Ты была готова с самого начала.

— Нет, неправда. Ты передергиваешь. Мне было очень стыдно, и я не могла поверить, что допустила такое… — Она осеклась, увидев выражение триумфа на его лице.

Дура. Она призналась-таки в том, о чем говорил Алексей, и позволила ему отвлечь себя от действительно важной темы.