Линн Грэхем - Звезда моя

Раздевшись, Витале нежно провел костяшками пальцев по ее щеке.

— Но пока все это было тайной, со мной, наверное, было чертовски трудно уживаться?

— Да, после встреч с ней ты становился довольно угрюмым.

— А тебе не нравятся угрюмые парни, — с недовольной гримасой припомнил он. — Вначале было тяжело. Но хоть встречи с Паолой и всколыхнули во мне дурные воспоминания, благодаря им я пересмотрел свое прошлое и кое-что оценил заново.

— Мне действительно очень нравится, что ты так стараешься ради матери, — мягко добавила Зара. — Тебе было бы гораздо легче просто отвернуться от нее.

— Думаю, что сложнее всего побороть свои предрассудки, как в истории с Лореданой. — Витале недовольно поджал губы. — Мне никогда не будет нравиться твой отец, потому что он неприятный человек и он причинил тебе боль. Но, заговорив с ним о той ночи, я понял, что все еще думаю о случившемся с позиций мстительного подростка, убитого потерей сестры.

— Да, — прочувствованно согласилась с ним Зара.

— Не всегда кто-то виноват в тех ужасах, которые случаются с нами, — мрачно признал Витале. — Хотя твой отец, точнее, оба твоих родителя действительно виноваты, что у тебя было такое несчастное детство. Заклеймить десятилетнего ребенка лгуньей, чтобы скрыть агрессивность отца, — это непростительно. Они предали тебя.

— Я пережила это.

— И наверное, мне никогда не понять, как можно было, несмотря ни на что, решиться выйти замуж за Сергиоса Демонидеса — только чтобы скрепить контракт и заслужить похвалу от родителей.

— Это было очень глупо, но я столько лет ждала их одобрения и ни разу не получила его. Мне не хватало самоуважения, — иронично призналась Зара. — Только приехав в Тоскану, я поняла, что выйти замуж за человека, который мне безразличен, — очень плохая идея.

— Когда я встретил тебя, у меня тоже наступило озарение. Ты изменила мой взгляд на мир, gioia mia, — сказал Витале проникновенно. — Я не доверял чувствам и старался держаться подальше от всего и всех, кто заставлял меня их испытывать. Но ты показала мне, насколько может измениться жизнь, если впустить в нее любовь, а потом приучила меня желать твоей любви…

Восхищенно вздохнув после такого признания, Зара положила изящную, хрупкую ручку ему на плечо.

— Помнишь тот трехмесячный срок, о котором мы говорили?

— Разве я мог забыть?

— Не буду держать тебя и дальше в напряжении, — дразняще сказала Зара. — Я решила оставить тебя на более длительный срок.

Уголки губ Витале дрогнули в улыбке.

— И она снимает меня с крючка только теперь.

— Не думаю, что пребывание в подвешенном состоянии хоть чуть-чуть тебе навредило. — Зара шутливо ударила его по плечу. — Иногда ты бываешь излишне самоуверен. Но я тоже люблю тебя, — прошептала она очень нежно и искренне. — Я действительно очень сильно тебя люблю.

В душ Витале попал только поздно вечером. В тот день он вообще никуда не выходил из спальни. Эдмондо велели принести ужин туда. Признавшись в своих чувствах и поразившись сходству мнений, Витале и Зара страстно занялись любовью. Потом, лежа в постели, они долго обсуждали, как, когда и почему пробились первые ростки их привязанности, пока не исчерпали тему полностью.

Впрочем, Заре не казалось утомительным снова и снова слушать о ярости, в которую пришел Витале, поняв, сколь мало ценили ее родители по сравнению с братом. В свою очередь Витале немало позабавило открытие, что именно его забота о Пушистике подсказала Заре, что в душе он гораздо мягче, чем можно было подумать по его первоначальному поведению.

— Так, значит, мой испытательный срок закончился, — с ноткой самодовольства в голосе отметил Витале.

— С чего ты это взял? — поинтересовалась Зара, вопросительно глядя на него.

— Ты сказала, что хочешь оставить меня на более длительный срок.

— Зависит от того, как понимать более длительный срок, — поддразнила она.

— Как в сказках, вместе до скончания века. Ты, я и наш ребенок, angelina mia, — поторопился уточнить Витале, касаясь рукой ее большого живота. Почувствовав легкий толчок ребенка, он рассмеялся.

— На мой взгляд, весьма достойная цель, — счастливо сказала Зара.

Прошло три года

Зара наблюдала, как ее дочь Доната резвится в ванне их лондонского дома. Потом она закутала девочку во флисовое полотенце и надела на нее очаровательную пижамку. Темные глаза Донаты были точно как у Витале.

— Папочка? — требовательно спросила Доната сначала по-итальянски, а затем по-английски, демонстрируя равное владение двумя языками.

— Приедет позже, — пообещала Зара, подтыкая неугомонному ребенку одеяло. Про себя она добавила, что Доната увидит горячо любимого отца только утром.

Витале всю неделю работал в Нью-Йорке. Иногда Зара ездила в командировки вместе с ним и даже брала с собой Донату. Но в этот раз она решила воспользоваться его отсутствием, чтобы скоординировать план работы с клиентами «Цветущего сада» как в Лондоне, так и в Тоскане. В обоих городах дело развивалось настолько успешно, что Заре приходилось отказываться от некоторых заказов. Лавина отзывов в прессе и награда за сад, который она подготовила для цветочного шоу в Челси, подняли престиж фирмы и обеспечили постоянный поток клиентов. Роб стал штатным сотрудником, а Зара наняла младшего дизайнера, который под ее руководством работал в Лондоне.

Мать Витале, Паола, успешно прошла курс реабилитации и с течением времени набралась уверенности. Недавно она прошла курс подготовки наставников для наркоманов и нашла свое место в новой жизни, помогая другим. А Витале согласился жертвовать деньги в специальный фонд для справившихся со своей зависимостью.

Теперь Паола занимала важное место в жизни Витале и Зары. Она оказалась очень любящей и заботливой бабушкой, за что Зара была ей чрезвычайно признательна. Витале удалось справиться с мучившими его детскими воспоминаниями и установить теплые и родственные отношения с матерью. А вот в отношениях Зары с ее родителями подобных улучшений не произошло. Ее отец не мог смириться, что Витале знает о его склонности к насилию, омрачавшей жизнь Зары и ее матери. А Ингрид была слишком во власти мужа, чтобы попытаться изменить его враждебное отношение к дочери и зятю. Временами Зара и Витале сталкивались с ее родителями на светских мероприятиях в Лондоне. Ради приличия они разговаривали, но дальше этого дело не шло. Конечно, это очень сильно задевало Зару. В то же время у нее были кое-какие основания надеяться на сближение в будущем: ее мать часто звонила узнать, когда они приедут в Лондон, чтобы повидаться с Донатой. Ингрид приходила в дом дочери и играла с внучкой, но по умолчанию подразумевалось, что эти посещения происходят без ведома Монти Блейка.