Ребекка Уинтерз - Невинная обольстительница

Рейна откинулась на сиденье, подставляя лицо солнцу.

– А женщины завидуют мне, когда видят тебя.

– Ты знаешь, что газеты напечатали фотографии, на которых мы выходим из «Гранд Бретани»? Заголовки такие: «Кто эта таинственная красавица, которую видели в обществе одного из братьев Гианополос?»

Она повернулась к нему:

– На свадьбе Хлои никак нельзя было избежать внимания прессы. Я знаю, что она не хотела этого. У нее самый приятный, добрый, самый легкий характер из всех, кого я знаю.

– Совершенно с тобой согласен. И у самого Тео такой же. Они идеальная пара.

– Как это здорово. Расскажи мне немного о нем.

– Сейчас он вице-директор банка.

– Неплохо для него, но я хочу знать, чем он так нравится тебе.

Чем лучше он узнавал Рейну, тем больше убеждался, насколько она необыкновенная: чуткая, внимательная, заботливая.

– Ты, кстати, похожа на него. Вы оба всегда смотрите в самую суть. Он не раз меня выручал.

– В каких случаях?

– Мы с ним вместе служили.

Рейна удивленно шевельнулась:

– Как же это вы смогли?

– У его отца были связи. Я даже сначала своим глазам не поверил, когда он появился в моем подразделении.

– Наверное, именно тогда и завязалась ваша дружба?

– Мы стали с ним словно братья. – Акис мог бы рассказать больше, но тогда придется затронуть болезненную для него тему, о которой он пока не был готов говорить. – Когда он познакомил меня с Хлоей полгода назад, я волновался: вдруг она окажется недостойной.

Рейна зажмурилась.

– Когда Хлоя позвонила мне и рассказала про Тео, я тоже испугалась этого. Я давно знаю, какая нежная у нее душа, и боялась, что мужчина может ее обидеть. Но с тех пор, как я узнала тебя, я больше не сомневаюсь, что он ее достоин, не то он не стал бы для тебя таким близким другом. Теперь мне не терпится познакомиться с ним, когда они вернутся наконец из своего медового месяца.

Он прокашлялся.

– Мы непременно это организуем, но до тех пор можно еще столько всего успеть.

Она снова откинулась на спинку сиденья.

– Мне все необычайно нравится, вот только боюсь, что отрываю тебя от дел.

– Я имею право на отпуск и сам много раз подменял Вассо.

– А у меня несколько лет не было отпуска. Похоже, мы оба трудоголики. После того как умер дедушка, именно работа спасла меня.

Акис глубоко вдохнул морской воздух.

– Что ты скажешь, если мы забудем обо всем и просто будем развлекаться? Сейчас мы приближаемся к одному из самых известных пляжей в Греции.

Рейна встала и подошла к борту.

– Какие красивые эти высокие зеленые горы.

– Чтобы к ним подобраться, надо преодолеть восемьдесят крутых ступенек в скале. Может, нога у тебя и зажила, но я не стал бы предлагать тебе такое развлечение еще пару недель.

– Можно просто обойти их кругом. Я все не могу налюбоваться на воду – такая она здесь прозрачная! А песок как из чистого золота.

– Без лодки сюда не попасть. И большинство туристов приезжают в июле и августе. Так что весь берег в полном нашем распоряжении. Я сейчас подойду к нему поближе, и мы сможем добраться до него вплавь. А потом вернемся и перекусим на борту.

– Я уже это предвкушаю!

Акис жаждал обнять ее. Найдя подходящее место, он бросил якорь. Рейна уже освободилась от спасательного жилета. Потом сняла блузку, шорты и осталась в оранжевом купальнике. Она повернула к нему сияющее лицо:

– Встретимся на берегу!

И секунду спустя перелезла через бортик и нырнула. Теперь, когда нога у нее прошла, он обнаружил, что она отлично плавает.

Словно в замедленной съемке, Акис снял спасательный пояс, футболку и нырнул следом за Рейной. Он слышал ее восторженные восклицания:

– Какая теплая вода! Я всю жизнь прожила на берегу Тихого океана, но не могу привыкнуть, что он всегда холодный. Что это там, на дне?

– Известняковые камни.

Она перекувырнулась в воде и нырнула в глубину. Он проследил, как она достигла дна, а потом вынырнула на небольшом расстоянии от него.

– Они мягкие! – Ее смех зазвучал в его ушах, как музыка. Потом она поплыла вперед, к берегу.

Он привез ее сюда, чтобы остаться с ней вдвоем и предаться любви.

Рейна обернулась, глядя, как Акис плывет к ней, словно торпеда, на полной скорости. Его сильные руки рассекали воду, а ноги поднимали фонтан брызг. Вот он подплыл, поднял темноволосую голову, и ее сердце учащенно забилось.

– Я сейчас чувствую себя счастливой маленькой девочкой, у которой закончились занятия в школе и впереди целый день для игр.

– Вот только выглядишь ты как взрослая. Ты хотя бы немного догадываешься, как это осложняет мою жизнь?

Дрожь в его голосе сказала ей, что он сдерживается одним лишь усилием воли.

– Мне это тоже нелегко. Я не привыкла играть чувствами мужчин.

Лицо Акиса омрачилось.

– Сколько мужчин было в твоей жизни?

– Двое. До Брайана был один аспирант, который на первом курсе в колледже вел у нас математику и семинары для наиболее способных студентов. Теперь он профессор и преподает на Западном побережье.

– Чем он привлек тебя?

Они плавали кругами, глядя друг на друга.

– Интеллектом. Он всегда решал проблему нетрадиционным способом. Я завидовала его способностям. Он льстил моему самолюбию, утверждая, что я унаследовала от отца математический склад ума.

– Почему у вас не получились отношения?

– Я встречалась с ним примерно месяц, а потом узнала, что он женат.

– Ты… была близка с ним?

– Нет. Я ждала свадьбы.

– Рейна… – Она услышала в его голосе страдание.

– Все это давно в прошлом. Он не носил кольца. В конце семестра я зашла в деканат узнать свой общий балл, и заведующий кафедрой математики позвал меня к себе и спросил, в курсе ли я, что Робин женат.

– И что ты сделала?

– У Робина был свой кабинет. Мы собирались этим вечером вместе поужинать. Я вошла к нему. Он решил, что я хочу уточнить время. Я предложила ему сделать приятное жене и пригласить ее на ужин вместо меня. Еще я добавила кое-что. Что не стану просить за него в дедушкиной лаборатории.

Лицо Акиса потемнело.

– И с Брайаном я совершила ту же ошибку – возвела его на пьедестал. Он много печатался, ездил по Европе, собирал материал для новых своих книг по искусству. Меня восхищало, что он такой начитанный, эрудированный. А то, что он собирался писать книгу о прадедушке, было дополнительным плюсом. Мы с ним могли часами разговаривать об искусстве. Мне казалось, что нам никогда не исчерпать всех тем. Я не замечала ни его пустого банковского счета, ни любвеобильности. Ты знаешь такое выражение: обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду?

– Тут не нужны объяснения.

– В моем случае я обожглась дважды, прежде чем усвоила урок.