Оливия Гейтс - Лунная богиня

Если его «урегулирование» предполагало действия, не связанные с Джалалом, Луджейн была готова простить парня. Она даже расцелует его, если ему удастся предотвратить катастрофу.

Ее дядюшка кивнул, внезапно его оживленность улетучилась.

— Да, да, конечно, интересы принца Джалала превыше всего.

Боже! Каким образом Джалалу удается довести людей до такого состояния, когда они готовы броситься под поезд, чтобы доставить ему удовольствие?

Луджейн отлично знала о его влиянии, за что с каждым днем ненавидела его все больше.

— Я предлагаю вам место в моей команде, — продолжал Фади. — Вы по-прежнему будете членом команды его высочества, что важно для его кампании, но это смягчит все трения, которые могут возникнуть, когда он отдаст предпочтение вам, а не другим высокопоставленным претендентам на пост.

Фади считал, что решение Джалала связаться с семьей Луджейн было ужасной ошибкой. Он пытался защитить его от принятия необдуманного решения. Нельзя сказать, что дядя Луджейн не подходил для данной должности. Он, имеющий докторскую степень по политологии, степень магистра по бухгалтерскому учету и управлению бизнесом, знающий местные законы и законы шариата, сумел бы провести предвыборную кампанию. Но Фади учитывал неблагоприятное мнение, которого могли придерживаться в консервативном обществе. Восстановление в правах и причина для этого могли навредить имиджу его хозяина. Короче говоря, Фади был хитрым политиканом и привилегированным снобом.

Но Луджейн по-прежнему хотела его расцеловать. Фади ни в коем случае не позволит им подмочить репутацию его драгоценного принца, и это навело Луджейн на мысль, как бы выпутаться из сложившейся ситуации.

Ее дядюшка наконец кивнул:

— Все, что вы посчитаете нужным, шейх Фади. Я буду счастлив предложить свой опыт и услуги принцу Джалалу на любой подходящей должности.

Фади облегченно произнес:

— Я свяжусь с вами в ближайшее время, чтобы уточнить детали.

Он почтительно поклонился матери Луджейн, слегка — самой Луджейн и повернулся на каблуках.

Луджейн последовала за ним и заговорила так, чтобы слышал ее только он:

— Вы думаете, Джалал согласится с вашими методами «урегулирования»?

Он бросил на нее оценивающий взгляд. Несомненно, Фади решил, что принц настрадался рядом с такой неженственной особой. И снова к ней возвращался.

— Об этом вам не следует беспокоиться.

— Вот тут ты ошибаешься, приятель. В этом вопросе мы по одну сторону баррикад. Ты не хочешь, чтобы он был рядом с нами, а я предпочла бы, чтобы он жил на другой планете. Так что делай все, дабы восстановить моего дядю в правах, используй его большие способности, но помогай удержаться от Джалала на максимально возможном расстоянии. Ради нашего общего блага.

Он недоверчиво на нее посмотрел. Луджейн удалось застигнуть его врасплох. Вероятно, он не понимал, как женщина может не хотеть внимания принца. Но казалось, ее рвение убедило Фади.

Пока, во всяком случае. Он по-военному кивнул ей и зашагал по каменному полу скромного жилища ее дяди.

Фади был у двери, когда в доме начался переполох.

Луджейн замерла, услышав визг, усиливающийся стук бегущих ног, крики и смех.

Фади остановился. Сердце Луджейн едва не выскочило из груди.

Он посмотрел вдаль, прислушиваясь, потом взглянул на Луджейн. За долю секунды до того, как у нее сдали нервы, он вышел.

Она почти захлопнула дверь за Фади, потом прижалась к ней лбом. Дрожа всем телом, она бранила себя за панику, которая едва не лишила ее рассудка.

Почему она так испугалась?

Тяжело выдохнув, Луджейн отправилась к взволнованной матери и дядюшке, поставив перед собой две цели. Во-первых, она должна оградить свою семью от манипуляций Джалала. Во-вторых, обязана сохранить свою тайну.

Фади урегулировал все вопросы в рекордно короткие сроки. Через час он позвонил и сообщил, что первоначальное предложение Джалала остается неизменным.

Ну, это образно говоря. Джалал принимал решения, а затем вынуждал всех с ними соглашаться. Луджейн хотелось, чтобы однажды принц пострадал из-за собственного эгоизма, но в данном случае была замешана и ее семья.

Похоже, Фади мучили какие-то подозрения, и Луджейн собиралась узнать о них как можно скорее. Она уже набрала номер, как вдруг подскочил ее дядя, вырвал телефон из ее рук и сам поговорил с Фади.

Удивительно! За последнее время дядюшка кардинально преобразился. Такое ощущение, что он только сейчас начинает жить.

Если Луджейн не услышит «долгую историю» в ближайшее время, то сотворит какую-нибудь глупость. Однако ее мама и дядя по-прежнему отмалчиваются.

Закончив телефонный разговор, дядюшка повернулся к ней, сияя. Его голос прерывался от восторга.

— Принц Джалал не только позволил мне стать его личным советником, но и готов сделать министром в будущем кабинете правительства.

Она скривила губы и, чтобы скрыть тревогу, язвительно спросила:

— Он так уверен, что станет королем, да?

Ее дядя, не обращая внимания на ее настроение, серьезно кивнул:

— Если жители Азмахара хотят лучшей доли, то выберут его.

— Всем известно, что люди обычно не выбирают то, что для них лучше.

Опять не обратив внимания на ее насмешку, дядя произнес:

— Я считаю, в данном случае народ сделает правильный выбор. В жилах принца Джалала течет кровь уроженца Азмахара и Зохаида, и он — истинный лидер. Он — все, что нужно Азмахару.

— То же самое можно сказать о его брате-близнеце.

Дядюшка решительно покачал головой:

— Принц Хайдар вышел из гонки.

— Но молодая жена убедила его снова бороться за престол.

Слишком озабоченный желанием доказать свою точку зрения, дядя не спросил, откуда она об этом узнала.

— Но принц Хайдар не изменил своего решения. Он просто заявил, что готов занять трон, если большинство отдаст ему предпочтение.

— Если это реальное решение, а не политический маневр. Он не жаждет власти, но способен управлять страной, если придется. Прибавь к этому скупые обещания провести реформы, если он станет королем, обширное знание проблем в стране, и ты получишь кандидата, с которым никто не сможет бороться.

— Усилия принца Хайдара принесли бы ему определенные преимущества, — сказал дядя, — если бы два других кандидата не занимались реформами, такими же жизненно важными, как те, что проводит он. На самом деле, все они впервые в истории участвуют в подобной кампании.

— Конечно. Впервые трио претендентов борется не за президентство, а за трон. Я не понимаю, почему народ Азмахара жаждет сохранить монархию.

— Потому что до последнего короля монархия работала на благо страны. Теперь, когда мы выбираем нового правителя, предпочтение, по-моему, нужно отдать Джалалу. Как король он сделает гораздо больше, чем как президент. И невозможно изменить основные положения конституции или традиции, не заплатив огромную цену, о чем свидетельствует нынешний хаос в регионе. Но кампания в борьбе за трон уникальна не этим. Все зависит от целей кандидатов. Они не убеждают людей в своей исключительности, не обличают друг друга, не тратят миллионы, дабы поколебать мнение народа, а демонстрируют желание и умение работать на благо Азмахара, решая проблемы именно сейчас, не откладывая их на потом. Но примечательнее всего то, что при необходимости они объединятся. Вместе они ликвидировали последствия разлива нефти.