Хельга Нортон - Коттедж «Жимолость»

— В этом нет необходимости. Я справлюсь сама.

Но он не обратил на ее слова ровно никакого внимания, разгрузил машину, внес сумки и, лишь убедившись, что все в порядке, собрался уходить. В дверях он обхватил ее голову ладонями и поцеловал ее, нежный, дружеский поцелуй в лоб, ничего не выражавший, и тем не менее он взбудоражил ее, и Сара долго не могла прийти в себя после его ухода.

Она кинулась в кресло-качалку бабушки и задумалась о своем будущем. Она позволила своему сердцу управлять головой. Она пыталась доказать себе, что это произошло из-за того, что ей нравился коттедж, но знала, что это было не так. Коттедж действительно был дорог ей, он напоминал о любимой бабушке, но не только из-за него она приняла предложение Джеррета.

Она долго размышляла, прежде чем заставила себя действовать. Сара позвонила матери, чтобы сообщить о благополучном прибытии, но разговор вышел явно не дружественным. Она распаковала вещи и сложила одежду в объемистый шкаф, приняла ванну и потом, скользнув в постель, сразу погрузилась в глубокий сон.

Проснувшись утром, Сара не могла сразу сообразить, где находится, потом улыбнулась и сладко потянулась. Она была в своем коттедже, предоставленная сама себе, могла делать что хотела, вставать когда угодно, есть в любое время, идти куда захочет. Впервые в жизни она была свободной.

Сара выскочила из постели, умылась, оделась и уже собралась уходить, когда в дверь постучал Джеррет. Она знала, что это был он, она сразу отличила его настойчивый, отчетливый стук и мысленно застонала, хотя тут же ощутила странное возбуждение, прокатившееся по всему телу.

Она отперла дверь и вопросительно посмотрела на него.

— Что тебе нужно?

Он поднял брови, но продолжал улыбаться.

— Вот так приветствие, а я собирался поздравить тебя с переездом.

— Поздравить меня? — переспросила она.

— Ты мне не веришь?

Сара в замешательстве покачала головой.

— Ну и ладно, будем считать, что я пришел, чтобы узнать, как ты спала.

— Как бревно, — сообщила она и, сопротивляясь наступавшей волне чувственности, хлестко добавила: — Теперь, когда ты узнал о моем самочувствии, можешь идти. Похоже, ты забываешь, что не должен приходить сюда.

— Вы ставите очень трудные условия, мисс Карлтон.

— А вы очень настойчивый человек, мистер Брент.

— Это недостаток?

— В твоем случае — да. — Ее терпение лопнуло. — Ну как мне растолковать тебе, что я не хочу, чтобы ты приходил сюда?

— Я надеюсь, что моя настойчивость будет вознаграждена, и ты передумаешь. — Его улыбка напоминала улыбку школьника, которого отчитывают за непослушание.

— Никогда, — ответила она. — Ты забываешь, что у меня есть все основания питать к тебе неприязнь, а кроме того, у тебя есть подруга. И не говори мне снова, что с ней все кончено, потому что я не поверю тебе.

Он усмехнулся.

— То-то я все чувствовал, что мне чего-то не хватает! Теперь я знаю чего. Мне не хватает твоего запала, Сара.

Она сердито топнула ногой.

— Это не смешно. Я говорю серьезно.

— И я говорю серьезно. Я действительно хочу встречаться с тобой, Сара. Мне не хватает тебя. Можно мне войти?

Что ей оставалось? Если бы коттедж был моим на законных основаниях, если бы у меня были документы, убеждала она себя, я, возможно, даже сменила бы замки. Он бы не сделал ни шагу в этот дом. Но сейчас… Она вся кипела, впуская его.

— Будешь кофе? — невежливо спросила она, но тут же вспомнила, что не купила бакалейных товаров. — Я забыла, что у меня нет молока.

Он нахмурился.

— Ты ничего не ела перед сном?

— Нет, я слишком устала.

— Тогда взгляни, что есть на кухне.

Сара мрачно прошла с ним на кухню. К ее изумлению, холодильник и кухонный шкаф были забиты продуктами.

— Ты не должен был этого делать, — сказала она виновато, чувствуя себя крайне неловко. — Сколько я тебе должна?

Он улыбнулся.

— Один поцелуй.

Сара яростно замотала головой, сверкнув на него зеленью глаз, и начала наполнять чайник.

Но ей пришлось рассчитаться с ним и без ее согласия. Когда она стояла спиной к нему, а ее руки были заняты, он тихо подкрался, обхватил руками ее талию и принялся водить губами по шее, слегка покусывая.

Она чуть не уронила чайник. Его прикосновения были такими же восхитительными, как раньше. Она говорила себе, что следует оттолкнуть его, потребовать оставить ее в покое, но все слова были бессильны. В одно мгновение она стала рабыней своих чувств.

Сара безвольно позволила ему отобрать у нее чайник, повернуть ее и заключить в такие объятия, о которых она мечтала всю неделю до приезда сюда. Она не могла отвести взгляд от этих голубых глаз, она опять чувствовала стук своего сердца и ощущала, как напряглись ее груди под мягкой тканью футболки. Теперь она несомненно знала, зачем вернулась сюда.

Сара уговаривала себя позволить несколько мгновений блаженства и потом оттолкнуть его. Но секунды превращались в минуты, их губы слились в поцелуе, языки соприкоснулись, страсть нарастала. Сара уже не могла остановиться. Она прижалась к нему, ощущая растущий прилив его желания.

Если бы Джеррет говорил, это бы развеяло наваждение, она бы пришла в себя и вырвалась. Но он молчал, за него говорили глаза. Они горели желанием, они отражали его чувства, восхищали и еще больше распаляли ее.

Когда его рука коснулась ее груди, когда он тронул кончиком большого пальца сосок, ее наслаждение усилилось, а когда он приподнял футболку, чтобы погладить ее обнаженное тело, ей захотелось кричать от невыносимо сладкой муки.

Но настоящая мука началась, когда он нагнул голову и прикоснулся губами к ее возбужденному соску, щекоча его языком и покусывая зубами. Ее голова откинулась назад, и она полностью сдалась. Время потеряло для нее всякий смысл. Сара не представляла себе, чем все это могло бы кончиться, если бы их грубо не прервал настойчивый звонок телефона. Джеррет выругался и предложил не отвечать. Но чары уже спали, и после того как выяснилось, что это кто-то ошибся номером, Сара не позволила Джеррету прикасаться к ней.

— Это было ошибкой, большой ошибкой, — бормотала она, пытаясь прийти в себя.

— Не понимаю, как это могло быть ошибкой, когда ты явно наслаждалась этим, — прорычал он. — Когда ты так отдалась своему чувству. Милейшая Сара, ты хочешь этого так же сильно, как я.

— Не говори мне «милейшая Сара», — возмутилась она, будучи на самом деле более сердитой на себя, чем на него. Она что, сошла с ума? Ее оставил здравый смысл? Если она позволит ему это один раз, то все повторится на следующий день, и на следующий, и вообще неизвестно как долго.

— Я не хотела этого. Я не хочу этого. Я ненавижу тебя.

Сара твердила это, как урок, понимая, что это выглядит жалко и глупо, и ненавидела и презирала себя за это. Но остановиться не могла.