Кара Уилсон - Где бы ты ни был...

— Итак, дорогая, — пропыхтел генерал, усаживаясь за стол. — Вы, конечно, не ожидали увидеть меня вновь в этом уголке Англии. Молодой Гонт пригласил меня…

Она не находила сэра Рэнделла молодым. Конечно, он не был стариком, хотя и выглядел много старше своих лет. Это был полный сил энергичный мужчина около тридцати. Однако в нем отсутствовало человеческое тепло, во всяком случае, он не проявлял его.

— Мы знаем друг друга много лет, — продолжил генерал Флеминг, поэтому-то Эдвин и снял Тофт-Уоррен.

— И вот что из этого вышло, — вмешался Гонт.

— Но, мой дорогой мальчик, почему вы вините в этом себя? — генерал повернулся к Деборе. — Проблема этого молодого человека состоит в том, что он пытается всю ответственность взять на себя. Он слишком суров по отношению к себе.

Гонт уставился в свою тарелку.

— Что бы вы ни решили сделать в память усопших, можете быть уверены, что в ваше отсутствие я обо всем позабочусь. Ведь вы оба скоро опять уедете…

— Я еще потревожу вас день, самое большее два, — заметил генерал Флеминг.

Они оба посмотрели на Дебору. И вдруг Деборе пришла в голову мысль, что и здесь, как и в Стеннард-Прайори, ждут ее ответа.

— Я… возможно, я задержусь здесь дольше, чем предполагала.

— Понимаю, — ответил Гонт.

После обеда он предложил:

— Кофе я пришлю вам в кабинет и оставлю одних на столько времени, сколько вам понадобится.

— В половине четвертого за мной прибудет экипаж из Стеннард-Прайори, — сказала Дебора.

— Но я надеялся сам отвезти вас…

— Леди Стеннард настояла на этом.

Сэр Рэнделл молча проводил генерала и Дебору в кабинет и оставил одних.

Генерал Флеминг и Дебора обсудили все детали их пожертвования церкви в память о Беатрис и Эдвине. Плед, которым генерал вновь укутал колени, упал, и Дебора наклонилась, чтобы поднять его.

— Как холодно в этом доме, — заметила она.

— Это ноют мои старые кости, дом здесь ни при чем.

— А я считаю, что в этом доме мрачно и безжизненно, — продолжала настаивать на своем Дебора.

— Просто здесь давно уже отсутствует женская теплота.

— А у сэра Рэнделла никогда не появлялось желания вновь жениться? — беспечно поинтересовалась Дебора. — Или ни одна из молодых женщин не пожелала ввергнуть себя в эту… атмосферу?

— Что вы имеете в виду?

— Это холодный дом, — повторила Дебора, — и таким он будет всегда.

— Неправда. Так было не всегда, и так не будет в дальнейшем. Рэнделл сам виноват в этом. Он замкнулся в себе и работает, как одержимый, так что у него нет времени думать ни о чем другом — чертовски неправильно, как мне кажется. Ему нужен кто-то, кто вернет его к жизни и наполнит его дом теплом.

— И никто не пытался это сделать?

— Не имею представления. Мы давно потеряли друг друга из виду и не встречались, пока не произошло это страшное несчастье. Однако он, кажется, не изменился. И слухи вокруг него все нелепее…

Внезапно он замолчал, а потом спросил:

— Вы что, тоже думаете, что он убил свою жену?

— Не знаю, что я…

— Но вы наверняка слышали, что говорят люди, и я уверен, что почти поверили во все это. Так послушайте меня, юная леди. Рэнделл Гонт не убивал своей жены и никому не причинил никакого вреда. Тогда он был в самом начале своей карьеры и по этическим соображениям не мог оперировать свою собственную жену. А память людская очень ненадежна, сами знаете. Она легко перемешивает даты и события, зачастую искажая их.

Генерал задумчиво посмотрел на Дебору.

— У Элизабет Гонт была опухоль. Делалось все для ее спасения, но операция длилась слишком долго. И Гонт должен был спокойно смотреть на все это. Он хотел быть рядом с ней, он надеялся, что она выживет. Когда она умерла, его друзья боялись, что он потеряет рассудок. Так мне рассказывали. Но одно я могу вам сказать точно: смерть леди Гонт превратила его работу в призвание. Он трудился, как одержимый, и мне кажется, что в этом было его спасение. Гонт не тот человек, который предается сомнениям и унынию. Всего себя он отдал хирургии и поиску путей для облегчения боли. Все свое состояние он вложил в исследования. Многие понимают, что он на верном пути. Со всей округи к нему приходят люди, чтобы попросить о помощи, вместо того чтобы обратиться к своему собственному врачу.

На часах было уже почти четыре, когда Дебора выглянула из окна и увидела в воротах экипаж.

Генерал Флеминг извинился, что не сможет проводить ее. Вошел Рэнделл Гонт и повел Дебору к выходу.

— Мисс Ричи, — неожиданно голос его прозвучал умоляюще, а движение руки еще более подчеркнуло искренность слов, — если вам понадобится моя помощь, надеюсь, вы известите меня об этом.

— Очень любезно с вашей стороны, сэр.

Его рука все еще держала ее руку, и она не находила более его прикосновение холодным.

— Я не имею в виду ваши пожертвования церкви или что-либо, связанное с этим. Что бы ни произошло, мне бы хотелось, чтобы вы в любое время обратились ко мне первому.

Он отпустил ее руку, не спуская с нее глаз, затем продолжил:

— Если захотите изменить свое решение, как бы тяжело и поздно это ни было…

— Какое решение я должна изменить, сэр?

— Не нужно быть прорицателем, чтобы понять, какое предложение вам уже сделали или собираются вскоре сделать.

— Вы не имеете права…

— Да, права я не имею, однако не могу больше молчать. Мне следовало поговорить с вами раньше, но все казалось, что еще не время. Я уже не верил, что могу жить и чувствовать. С головой ушел в работу… Мисс Ричи, Дебора, — он схватил ее за плечи и, повернув к себе, заглянул в глаза, — вы научили меня вновь замечать окружающее и чувствовать. Пока не поздно, выслушайте меня.

Дебора вырвалась из его рук и, не оборачиваясь, побежала к экипажу. Кирсти уже ждала ее.

На пути в Стеннард-Прайори Дебора пыталась вызвать в памяти образ Джастина, ожидающего ее ответа, но мысли ее постоянно возвращались к Рэнделлу Гонту.

Генерал Флеминг говорил в пользу Гонта, и нельзя было сомневаться в искренности заслуженного солдата. Но старый и больной, мог ли он оказаться способным противостоять силе воздействия сэра Рэнделла? Даже если все, что он говорил, правда, не могло ли быть так, что для сэра Рэнделла, чрезмерно увлеченного своей работой, человеческое сердце и тело значили не более, чем материал для исследований?

Аргумент в духе Джастина. Но это совершенно не соответствовало тому, что испытывала к Рэнделлу Гонту сама Дебора. Она попыталась подавить это новое опасное чувство логическими рассуждениями, но ничего не получалось, и ее мысли разбегались.

Экипаж постепенно замедлял ход и вдруг резко остановился. Дебора высунулась из окна и огляделась.

— В чем дело, Дрейпер? — спросила она кучера.