Конни Брокуэй - Лапка-царапка

Кроме того, она так и не поняла, что из сказанного ею рассердило сестру Куррана. Никаких субъективных оценочных суждений по поводу неспособности Мелиссы воспринимать информацию не прозвучало — только факты. Эдит вздохнула. Почти всегда её попытки поддержать разговор необъяснимым образом сопровождаются кривотолками и неловкими ситуациями. Лучше уж иметь дело с эмпирическими данными, чем с досужими домыслами. Не стоит об этом забывать.

Она направилась в другую сторону. На самом деле им с Джимом нечего было обсуждать, за исключением тех случаев, когда он уговаривал Эдит прийти на встречу и «произвести впечатление» на потенциальных инвесторов. Если бы подобное предложение поступило от кого-то другого, она подумала бы, что это розыгрыш. Налаживание контактов — не её конёк. Но Курран не стал бы так шутить. Правда, Эдит смущало, с каким энтузиазмом она ухватилась за столь бездоказательный довод. Умозаключения, основанные на одной только интуиции, шли вразрез с её характером.

Да и о чем им говорить? Эдит — учёная. Джим — профессиональный обольститель. Конечно, одного обаяния мало, чтобы с отличием закончить экономический факультет Миннесотского университета. Но, по сути, он работал с людьми, тогда как она занималась научными исследованиями. Генетик, гений, чудачка. Такое сочетание обычно настораживало окружающих — особенно мужчин — или же вызывало откровенную неприязнь. Курран стал исключением: он воспринял её сложный характер как вызов. В течение года Джим изо всех сил старался представить Эдит в наилучшем свете. Настаивал, чтобы она посещала различные мероприятия и училась искусству общения.

«Улыбнитесь разок-другой, Эдит, пусть все знают, что испарения, витающие в лаборатории, не парализовали ваши мимические мышцы, — наставлял Джим. — Не надо умных слов, будьте проще». Ну, вчера она попробовала использовать сленг в разговоре с его дочерью. Очевидно, переборщила.

Джим давал советы от чистого сердца, и Эдит их ценила. Он обращался с ней не как с чокнутой или больной синдромом Аспергера [1] Форма аутизма. Нередко лица с синдромом Аспергера обладают нормальным либо высоким интеллектом, но отличаются нестандартными или слаборазвитыми социальными способностями; часто из-за этого их эмоциональное и социальное развитие, а также интеграция происходят позже обычного. (Здесь и далее примечания переводчика). — она ведь не страдала психическими отклонениями — а как с неопытным новичком.

Она и была новичком в вопросах социализации. Научившись читать в два года, она на огромной скорости «проскочила» остальные этапы обучения: школу, институт, аспирантуру (и не одну), научные исследования. В итоге у Эдит не достало времени, чтобы освоить навыки общения, которые большинство считало само собой разумеющимися. Когда она волновалась или смущалась, становилось только хуже. Эдит бессознательно использовала «умные слова» и свой интеллект как щит, а мышцы её лица застывали от напряжения. Постепенно она всё больше и больше посвящала себя работе.

Эдит нравилось её дело, можно сказать, она его любила. Хотя ничего другого ей и не оставалось. Ей не довелось испытать прелестей ночёвок у друзей, концертов популярных певцов или выпускных. Свиданий — и тех было раз, два и обчёлся. Необдуманная помолвка окончилась крахом. Все родственники жили довольно далеко, а те немногие друзья, которыми Эдит сумела обзавестись, слишком походили на неё.

Года четыре назад, вскоре после того, как устроилась в «Глобал Генетикс», она забрела в «Котов-купидонов». Собиралась взять питомца, чтобы избавиться от чувства одиночества, вызванного переездом в новый город. Там она узнала, что приют закрывается из-за того, что владелица переселяется в другой штат. Эдит не планировала перенимать бразды правления. Она ничего не понимала в работе благотворительных организаций, но знала кое-что о котах — в детстве у неё была кошка. Мысль о том, что столько зверей разом окажется на улице, задела Эдит за живое. Прежде чем она успела всё хорошенько обдумать, у неё на руках оказался договор аренды здания приюта и несколько рабочих-добровольцев. Однако управление «Котами-купидонами» не особенно способствовало социальной адаптации. Эдит прекрасно понимала, что с Джимом Курраном у неё нет шансов.

Честно говоря — а она всегда старалась быть честной — ей нравилась проводить с ним время. Её привлекали озорные ирландские глаза, взъерошенные тёмные волосы, фигура профессионального пловца и ямочка, появлявшаяся на щеке, когда он улыбался. И пусть это всего лишь биологическая реакция, вызванная генетической предрасположенностью, феромонами и воспитанием. Подобное притяжение неконтролируемо.

— Эдит!

Она повернулась. Торопливым шагом к ней приближался Джим. Она застыла, в очередной раз сраженная его внешним видом.

— У вас найдётся минутка?

Он выглядел обеспокоенным.

— На самом деле я не называла члена правления неандертальцем, — заверила Эдит. — Просто намекнула.

— Что? — озадаченно переспросил он, остановившись рядом.

Он не собирался её отчитывать?

— Ничего, — ответила она. — Чем могу помочь, мистер Курран?

— Я хотел поблагодарить за то, что вы были так любезны с Хлоей. Знаю, иногда я слишком ей потакаю, но она искренне считает, что та кошка когда-то принадлежала нам со Стеф.

Стеф, покойная жена. Эдит не стеснялась подслушивать сплетни, когда его имя «всплывало» у кулера с водой, а учитывая внешность и шарм Джима, такое происходило довольно часто.

— Думаю, нескольких визитов должно хватить, чтобы Хлоя отказалась от идеи заполучить именно вашу кошку.

— Изи не моя, — машинально поправила Эдит. — Она сама пришла в приют около пяти лет назад. И отказывается уходить.

Он был одет в синюю рубашку с закатанными рукавами. Этот цвет подчёркивал его яркие, как сапфиры, глаза. Мускулистые, сильные руки покрывал ровный загар. Эдит надеялась, что Курран пользуется хорошим солнцезащитным средством.

Он улыбнулся:

— Ну, учитывая, что кошка живёт в приюте, который принадлежит вам, и вы взяли на себя обязательство заботиться о ней, можно сказать, что она ваша, не так ли?

Она могла бы поклясться, что слышит ирландский акцент. Глупо. Если верить личному делу — куда она, не удержавшись, заглянула — Джим родился и вырос здесь, в Чикаго. Эдит прочистила горло:

— Приют мне не принадлежит. Это благотворительная организация. Но я поняла, что вы имели в виду.

Он изобразил удивление:

— Как? Вы не собираетесь спорить до потери пульса? Боже, Эдит, если и дальше так пойдёт, я решу, что вы совсем размякли. Глядишь, кто-нибудь даже отважится поддразнить вас.

Именно этим Джим сейчас и занимался — дразнил её, они оба это понимали. Она покраснела, чувствуя себя странно польщенной. Поэтому её следующие слова прозвучали резче, чем она хотела: