Мишель Дуглас - Ее неотразимый защитник

Митч сжал ее руку, а потом отпустил.

– Дальше некоторое время надо идти гуськом и постараться не шуметь.

Послеполуденный свет просачивался сквозь вершины деревьев. В кронах раздавалось птичье пение. Она узнала смех зимородка-хохотуна и выщелкивание трех соек, а еще увидела сновавших между ветвями черношапочных манорин и краем глаза заметила промелькнувшего расписного малюра. Треск цикад то прекращался, то начинался снова, подчиняясь собственному неведомому ритму. Таш обожала это время дня и теперь позволила звукам и запахам леса заполнить ее мысли, позволила себе расслабиться.

Они шли уже примерно десять минут, когда Митч остановился. Приложил палец к губам, а потом указал на поляну перед ними. Он осторожно прошел вперед, и она последовала за ним. И наконец увидела то, ради чего они сюда пришли. Кенгуру.

На самом деле это были валлаби – меньшие по размеру родственники кенгуру, – но ее не так уж волновали детали, когда она с раскрытым ртом присела на корточки рядом с Митчем и стала наблюдать за ними.

Их было по крайней мере дюжина, и они довольно щипали траву на полянке. Сжав руку Митча, Таш улыбнулась и указала на детеныша в материнской сумке. Митч показал ей еще одного.

Таш не могла вспомнить, когда в последний раз видела кенгуру – или валлаби – в естественной среде обитания. Она смотрела, упиваясь их необычностью: длинными ушами и крохотными передними лапами, тем, как они балансировали на сильных хвостах, и милыми вытянутыми мордочками детенышей. Иногда из сумки показывалась не мордочка, а задняя лапа.

В то же время Таш не могла не чувствовать на каком-то первобытном уровне близость Митча, твердость его тела, тепло плеча, прижимавшегося к ее плечу.

Поднялся ветерок, и самый крупный самец выпрямился, нюхая воздух. Без предупреждения, все они ускакали в глубь леса.

Поднявшись, Таш не могла убрать с лица широкую улыбку.

– Это было потрясающе!

Он улыбнулся в ответ.

– Я решил, что тебе понравится. Понимаю, это не то же самое, что посещение заповедника, где ты могла бы их погладить и покормить, но…

– Это даже лучше, – сказала Таш искренне.

Солнце начало садиться, и тени удлинялись. Митч снял рюкзак с плеч. Интересно, ее телефон все еще там? Хотя теперь это было ей не так уж и важно. Он покопался внутри, вытащил бутылку воды и факел. С зажженным факелом он ходил от дерева к дереву, ища что-то. Прошло, наверное, минуты две или три, пока он не нашел то, что искал.

– Смотри! – Он подозвал ее ближе, так чтобы она могла проследить, куда указывает его рука.

– Ой! – Она придвинулась ближе к дереву. – Коала!

Она смотрела и смотрела. Коала не двигался. Он явно спал. Оказывается, коалы спят до двадцати часов в сутки. Таш отказывалась отводить с него взгляд, боясь, что он исчезнет.

– Никогда раньше не видела коалу не в заповеднике.

– Здорово, правда?

– Самое милое животное на земле, по-моему.

– Ну не знаю. – Она почувствовала улыбку в его голосе. – Не уверен, что ты посчитаешь их более милыми, но, если ты готова немного посидеть на бревне, к нам могут выйти опоссумы.

Таш не двинулась к бревну. Вместо этого она повернулась к Митчу. Он не смог дать ей доску для серфинга, но устроил подводное плавание. Водных велосипедов в округе не было, но он достал байдарку. В меню не было пиццы на заказ, но он нашел способ приготовить ей рыбу с жареным картофелем. А сейчас он делился с ней волшебством местной дикой природы.

Он постарался дать ей все, чего она хотела от отпуска. И даже больше: он заставил ее забыть о той опасности, что ожидала ее дома.

– Ты подарил мне просто идеальные несколько дней, Митч.

– Я рад.

Этот человек сам испытал столько боли и страданий, но все, чего он хотел, – это облегчить жизнь окружающим. Как Таш могла так в нем ошибиться…

Она не могла понять, действительно ли у него потемнел взгляд, или просто темнота вокруг стала глубже.

– Ты помог мне забыть обо всех бедах.

– Как я и планировал.

Она придвинулась ближе и вдруг почувствовала себя живой как никогда.

– Не знаю, как смогу тебя за это отблагодарить.

Таш подняла руки и медленно прижалась к груди Митча. Не понять, почему его дыхание сбилось или почему его сердце быстро билось под ее ладонью, было невозможно.

– Таш.

Ее имя прозвучало низко и хрипло, и она догадывалась, что оно должно было бы быть предупреждением, но получилось нежной лаской. Она поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам. Руки Митча поднялись к ее плечам, словно собираясь оттолкнуть, но губы раскрылись для нее, и их языки переплелись. У него был вкус моря, и она забыла, кто кого целовал, когда их тела прижались друг к другу, ища контакта и желая его еще больше.

Наконец Митч отстранил ее от себя, дыша тяжело, словно только что пробежал марафон.

– Не надо так меня благодарить, Таш.

Она сжала его предплечья, чтобы не упасть.

– Это перестало быть выражением благодарности после первого поцелуя.

– Ты сама сказала, что это плохая идея.

– Когда?

– Сегодня днем ты предлагала только дружбу. Утром ты отступила, когда я попытался тебя поцеловать. – Он цедил слова сквозь зубы, и Таш видела, каких усилий ему стоило контролировать себя.

– У меня, наверное, галька в голове была. – Она вцепилась пальцами в ткань его рубашки.

Митч тяжело вздохнул.

– Ты сам думаешь, что это плохая идея?

– Предполагалось, что я буду тебя защищать и охранять.

– Поправка: ты увез меня из опасного места. И сказал, что эта опасность за нами сюда не последует.

– Не последует, но…

– Тогда тебе не нужно постоянно быть на взводе, и ты сам это знаешь.

Митч промолчал в ответ.

– Знаешь, мой отпуск мог бы стать совершенно незабываемым, если бы к нему добавился курортный роман.

Митч выругался, но как-то не зло.

– Я знаю, многие считают меня жестким человеком с непримиримым характером. В некоторых кругах это означает, что у меня имидж… плохой девчонки.

Глаза Митча расширились.

– На деле же все наоборот. – Совсем наоборот, но она не собиралась делиться этим фактом.

У Митча было красивое, невероятно притягательное тело. И Таш всем своим естеством жаждала изучить его.

В свете поднимающейся луны в его глазах заплясали искры.

– Ты пытаешься сказать мне, Таш, что хочешь сделать что-нибудь дикое и безрассудное?

Она улыбнулась в ответ.

– Я рада, что ты наконец включился в нашу программу, офицер Кинг.

Дорогу до коттеджа они преодолели, казалось, за секунды, как только они ворвались внутрь, Митч резко прижал ее к двери, его рот – жаркий и жадный – накрыл ее губы. Лампа на кухне давала круг слабого желтого света, а сияние луны просачивалось сквозь окна и отражалось от репродукций на стенах и блестящих книжных переплетов.