Дженни Лукас - Больше никаких измен

Ирэн прикусила его нижнюю губу и ахнула, когда он обхватил ладонями ее напряженные груди. Он осыпал жгучими поцелуями ее шею, потом нежно сжал зубами мочку ее уха.

– Я так долго желал тебя, – выдохнул Шариф. – Все эти месяцы я думал только о тебе…

Он втянул в рот ее сосок, и она вскрикнула. Она никогда не испытывала ничего подобного. Никогда не представляла, как это может быть.

Ирэн начала извиваться под его влажным мускулистым телом. Она задрожала, когда его руки обхватили ее бедра, потом стали спускаться ниже, гладя колени. Потом сильными ладонями он раздвинул ее ноги и прижался губами к нижней части живота, обжигая своим горячим дыханием. Ирэн замерла. В глубине ее сознания билась мысль, что она должна остановить это, остановить прямо сейчас. Но она не могла этого сделать. Позже. Она подумает об этом позже. Когда ее тело не будет гореть в огне желания.

Шариф провел языком по внутренней стороне ее бедра. Ирэн закрыла глаза. Ее дыхание участилось.

Наконец он коснулся кончиком языка средоточия ее женственности. Волна наслаждения прокатилась по ней, и она почувствовала, что почти теряет сознание.

– Шариф, – с трудом выдохнула она. – Ты… ты не можешь…

Но он мог. И делал это. Языком и губами он дразнил ее, играя с ее телом так, словно он знал его всю свою жизнь. Словно он знал его лучше, чем она сама. Ирэн почти рыдала от страсти. Она готова была на все. На все.

Продолжая ласкать ее, он ввел внутрь ее палец, потом другой. Он растягивал кончиками пальцев ее тугое девственное лоно, пока она не стала готова принять его. Ирэн приподняла бедра навстречу ему. Все вокруг нее закружилось, и она почувствовала, что тонет в этом водовороте страсти.

Наконец она закричала и вцепилась ногтями в спину Шарифа. Ей показалось, что черно-белый мир взорвался миллионами красок.

Шариф приподнялся, и его напряженное естество оказалось у нее между ног, готовясь войти в нее. Ирэн лежала под ним обмякшая, неспособная сопротивляться. И не желающая сопротивляться. Все ее мысли о будущем и о девичьей чести покинули ее. Какое ей было дело до будущего? Что оно значило по сравнению с тем, что происходило сейчас?

Шариф приподнял бедра, собираясь вонзиться в нее. И вдруг заколебался. Потом, выругавшись, скатился с лежака.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он не собирается продолжать. Она несколько раз моргнула, пытаясь понять, что происходит. Пытаясь очнуться от только что пережитого накала чувств.

Что-то белое упало ей на ноги. Полотенце. Он бросил ей полотенце?

– Оденься, – прорычал Шариф.

Наклонившись, он подобрал свою одежду и натянул на свое разгоряченное, неудовлетворенное тело.

Ирэн почувствовала, как боль пронзила ее сердце. Она посмотрела на полотенце, на свое обнаженное тело… Она сама бросилась к нему в объятия. Она готова была забыть обо всем ради одного мгновения… А он отверг ее.

– Я не понимаю, – прошептала она.

– Не понимаешь? – с яростью спросил он. Завернувшись в полотенце, Ирэн встала с лежака.

Она почувствовала себя униженной. И покраснела.

– Не могу представить, что ты теперь думаешь обо мне.

– Нет. Не можешь.

– Ты хотел преподать мне урок? Показать, что я просто наивная дурочка, ханжа, с моими нелепыми идеями о любви и…

– Нет, – прервал он ее. – Это не было уроком. Это было ошибкой.

– Я не представляла, как это может быть. – Внезапно ей захотелось плакать. – Мне жаль.

– Жаль?

Шариф подошел к ней и пальцем приподнял ее лицо за подбородок, заставляя ее встретить его взгляд. Она увидела агонию в его темных глазах.

– Это я виноват, – проговорил он. – Только я. Когда я пришел сюда, я вовсе не собирался… но я увидел тебя и… Я один виноват во всем.

Значит, это не было уроком? Ее сердце снова начало биться.

– Тогда почему ты остановился? Я не смогла бы тебе отказать.

– Ты смогла бы остановить меня в любой момент. Просто сказав «нет».

– Но я не могла. То, что я чувствовала… – Ирэн с трудом выдохнула. – Я потеряла контроль над собой. Я просто обезумела. Если это не был урок, тогда я не понимаю. Я была полностью в твоей власти. Почему ты не…

– Не взял тебя?

Она кивнула.

Шариф несколько долгих мгновений молча смотрел на нее.

– Ты говоришь, что теперь понимаешь, какой всепоглощающей может быть страсть. А я понимаю теперь то, что ты всегда мне говорила. Секс должен быть выражением любви. Любви, которая будет длиться вечно. – Он протянул руку и погладил ее по щеке. – Я не отберу у тебя твою мечту.

Слезы выступили на глазах Ирэн. И в этот момент она поняла, что, если бы отдалась ему сегодня, это было бы выражением того, что заполняло все ее сердце.

Она любила его. С его понятиями о чести, с его чувством юмора, с его эгоизмом. Она любила его всей душой.

– Шариф… – Ей хотелось закричать: «Не женись на той женщине, как бы красива она ни была! Женись на мне. Люби меня».

– Ты добилась того, чего хотела, – тихо сказал Шариф. – Поэтому я и пришел сюда. Чтобы сказать тебе…

Ирэн с изумлением посмотрела на него.

– Я отменил свадьбу моей сестры, мисс Тейлор. Вы победили.

– Азиза свободна? – Ирэн с благодарностью посмотрела на него. – Спасибо тебе.

– Нет, это тебе спасибо. За то, что ты напомнила мне о моем долге перед сестрой.

– Но что будет с тобой?

Шариф помрачнел.

– Отмена свадьбы Азизы означает, что моя должна состояться как можно скорее. Я позвоню Калайле и…

– Я видела ее фотографии, – с несчастным видом сказала Ирэн. – Она красива.

– Да, – уныло ответил он. – Очень красива.

Ирэн посмотрела на него, и боль пронзила ее сердце.

– Не делай этого, – взмолилась она. – Не женись на ней.

– Я дал слово.

– Откажись от него, – в отчаянии прошептала она.

Он грустно усмехнулся:

– И это говоришь мне ты? Ты?

Ирэн судорожно глотнула, вспомнив все то, что она говорила ему о чести, о любви и о святости брака.

Шариф заглянул ей в глаза:

– Даже если бы я мог так легко нарушить слово, нельзя забывать о том, что Калайла происходит из могущественной семьи. Если я оскорблю ее отца, это может привести к большим неприятностям. Даже к войне.

– Это несправедливо, – со слезами в голосе произнесла Ирэн. – Ты дал слово, когда тебе было всего пятнадцать! Ты был еще мальчиком!

– Я знал, что делаю. И если я откажусь от обещания, данного Калайле, кто станет потом верить моему слову? Как сможешь ты верить мне?

– Я смогу, – продолжала настаивать Ирэн. – Я хорошо знаю тебя, Шариф. Честь, забота о семье, о своей стране – это для тебя главное. И ты не можешь…

Внезапно тяжелая дверь распахнулась, и холодный воздух ворвался в помещение. Вошедшая служительница, даже не взглянув на Ирэн, направилась прямо к Шарифу. Она что-то сказала ему по-арабски, и Шариф моментально напрягся.