Барбара Уоллес - Запомни: ты моя

Луиза улыбнулась. Корона? Для нее?

– Grazie, – поблагодарила она и надела корону на голову. Венок оказался ей велик и сполз на уши, но Луизе было все равно. Она засмеялась и перекинула ленты через плечо.

Подбежали еще дети и вручили ей столько цветов, что она не могла их удержать и стала передавать женщинам, для чего приходилось бегать взад-вперед. Когда процессия достигла фонтана, Луиза начала задыхаться от беготни, но ей было весело и радостно.

– Я же говорил, что горожанам плевать на сплетни, – прошептал ей на ухо Нико. Его глаза сверкали. – Тебе весело?

Ей не только весело, она почувствовала свободу. Ушли в прошлое все те годы, когда она была чужой среди людей. Она обрела свой дом. Ее место здесь.

– Еще как весело, – сказала Луиза.

Корзинки с виноградом были опорожнены в три огромных бочки, заполнив их наполовину. Все кругом ритмично захлопали в ладоши.

– Они ждут тебя, – сказал Луизе Нико. – Королева первая начинает давить виноград.

Двое мужчин в средневековых костюмах взяли ее под руки и подвели к бочкам, заполненным крупными фиолетовыми гроздьями винограда.

– Подождите, подождите, – засмеялась Луиза. – Я не сняла туфли.

– Скинь их! – крикнул знакомый голос. Луиза посмотрела налево – ей махала Дани. – Я подберу.

– Я не справлюсь без королевского помощника. – Она оглянулась через плечо.

Зрителям это понравилось, и Нико вытолкнули вперед.

– Ты сама напросилась, bella mia. – Он со смехом схватил Луизу за талию, поднял и опустил в бочку.

Гроздья стали лопаться у нее под ступнями, и она завизжала:

– Холодно!

– А ты рассчитывала на теплую ванну? – засмеялся он, залезая в бочку. Взяв ее за руки, предупредил: – Осторожно, здесь скользко.

Смятые виноградины лопались, на дне образовалась липкая масса. Луиза дважды едва не упала, если бы не Нико. Скользко, холодно, но очень весело. Особенно когда руки Нико такие теплые, крепкие.

Спустя несколько минут к ним присоединились другие желающие. Люди сбрасывали туфли и, толкаясь, залезали в бочки. Кругом смех, все хотели принять участие в этом веселье.

– Поверить не могу, что так делали вино! – крикнула Луиза. – Для этого занятия нужны очень крепкие бедра.

Нико наклонился к ней. Его дыхание задело ей ключицу.

– Итальянские виноделы еще со Средневековья используют прессы для давления винограда. А это зрелище для туристов.

– Я уже по щиколотку в этом пюре.

Он засмеялся, а она шутливо толкнула его в плечо и поскользнулась.

– Осторожно! – Нико подхватил ее в тот самый момент, когда она чуть не упала задом в вязкую ягодную массу. – А то тебя ненароком тоже раздавят.

Никто ее не раздавит. Она обнимает Нико за шею, его руки надежно держат ее.

– Я не боюсь, – сказала она. – Ты же меня спасешь.

– Всегда, – уже серьезно ответил он.

И так же, как на королевской свадьбе, мир отступил, оставив их двоих. Взгляд Нико потемнел и переместился ей на рот. Она медленно облизала нижнюю губу и сразу ощутила, как его рука крепче сжала ей талию.

– Луиза… – хрипло произнес он.

Он хочет ее, но дает ей возможность сделать первый шаг.

Боже, как же она так долго обходилась без его поцелуев? Нико предоставил ей право решать, но стоило их губам соединиться, как верховодить стал он, и Луиза уже не знала, кто начал и кто продолжил. Ей все равно.

Крики из толпы привели ее в чувство.

– По-моему, людям понравилось, – сказал Нико и потерся носом о ее нос.

У Луизы запылали щеки. Пусть кричат!

Она смотрела в его затуманенные желанием глаза и спрашивала себя: «А мои глаза тоже выдают желание?»

– Пойдем куда-нибудь. – Не дав ей ответить, Нико поднял ее из бочки и понес сквозь толпу.

Она склонила голову ему на плечо, а он прижался губами к ее волосам. Они сидели в его саду на шезлонге в увитой растениями беседке. В листве над головой жужжали насекомые. Всего час назад его обуревала страсть, и вот они остались одни, а страсть поутихла. Производство хорошего вина требует терпения, и к любви это тоже относится. У них впереди вся ночь. Зачем спешить?

Уже то, что он рядом с Луизой, само по себе удовольствие.

– Какая она?

Вопрос Луизы прозвучал неожиданно.

– Кто? – спросил он, играя завитками ее волос.

– Твоя невеста.

– Флориана? Почему ты спрашиваешь? Ревнуешь?

Если Луиза и ревнует, то ему даже приятно.

– Мне любопытно. В чем ее совершенство?

Нико задумался.

– Я тебе уже говорил. Ей нравилось то же, что и мне. И чувство юмора было похожим. К тому же от жизни мы ждали одного и того же.

– Чего именно?

– Делать хорошее вино и жить без потрясений.

– Наверное, ты ни разу не сбрасывал папарацци с ее балкона.

– У нее не было балкона.

– Ты ведь понимаешь, о чем я.

– Понимаю. – Флориана никогда не укрывалась от скандала у него на винзаводе. Разумная до крайности. Она никогда не влюбилась бы в такого человека, как Стивен. Но, с другой стороны, она никогда не вызывала у него огня, который пылал у него внутри, как это происходит, когда он смотрит на Луизу. Луиза… вот она стоит по колено среди виноградной мякоти, цветочная корона падает ей на уши, одежда мокрая от жары, и при этом она – самая восхитительная на свете женщина.

– Похоже, что она понравилась бы Стивену. Как только я проявляла интерес к чему-то, что было ему не по душе, он находил способ отравить мне радость.

– Не понимаю, каким образом?

– Ну… – Луиза оперлась на локоть и повернулась к Нико. – Он либо смотрел на это снисходительно, отчего я чувствовала себя дурочкой, либо говорил, что это не к лицу миссис Стивен Кларк.

Вот гнусный человек. Поделом ему, что его засадили в тюрьму. Его следовало запереть в одиночной камере, чтобы понял, каково было его жене.

– Он тебя не стоил. И ты это знаешь.

– Когда мы познакомились, я считала, что не стою его.

Глупость какая. Неужели Стивен Кларк с первой же встречи с Луизой не понял, что обрел сокровище? Может, он поэтому старался поработить ее?

– Я была потрясена тем, что впоследствии оказалось фальшивым… его деловыми способностями, его манерами. А выяснилось, что он нисколько не лучше меня.

– Это ты была лучше его, – сказал Нико. – Начнем с того, что ты не воровала.

Луиза улыбнулась:

– Спасибо, но я имею в виду происхождение. Он был обычным парнем со Среднего Запада, а его фантастическая семейная легенда оказалась такой же дутой, как и финансовая пирамида, которую он построил. Когда расследованием занялось ФБР, то весь его карточный домик рассыпался. Единственное, что было подлинным, – это мой палаццо. – Она откинулась назад, прижавшись к плечу Нико, рука теребила воротник его рубашки. – Слава богу, я ни разу не обмолвилась ему об этом, а иначе и палаццо пропал бы.