Ольга Орлова - Звезда и волк (СИ)

— Мне пора идти, а-то съест меня какой-нибудь вечерний дракон, — решила пошутить Стася.

— Я дракона убью, если он тебя тронет, — полушутя ответил Пётр. Ему так хотелось проводить её, как это делают настоящие парни, и спасти от всех опасностей.

Они были в коридоре. Стася быстро одевалась.

— Ну всё, я побежала! Вечер был чудесный! — сказала она и тепло обняла Петра.

Им обоим понравился эффект от объятия. Они улыбались друг другу, словно говоря: «Я хочу ещё!». Зарождалось чувство любви, а не дружбы, как думал Пётр.

Только она собралась открывать дверь, чтобы выйти, Пётр сказал:

— Подожди, Стась.

— Да. Я слушаю, — ответила она, улыбаясь и вставая на колени перед коляской с Петром. Ей было так удобнее разговаривать с ним и смотреть ему в глаза.

— Не надо на коленях. Прошу! Я так себя ещё ущербней чувствую.

— Ты никогда не будешь ущербным! — поругала она его. — Ты самый лучший. И, если когда-нибудь услышишь от другого человека, что не такой, как все, хуже их, не слушай и не воспринимай его слова, как истину.

— Дай мне свои руки.

Станислава протянула ему руки. Пётр взял их и закрыл ими своё лицо. Ему было так приятно ощущать их… Потом он целовал их.

Стася задрожала от прикосновения его губ и положила голову ему на колени.

Он бы хотел наслаждаться этим дальше, но мысли о том, что ей нужно идти по темноте, били тревогу.

— Ты придешь к нам на Новый год? Я давно хотел спросить тебя и пригласить.

— Я спрошу папу. А потом сообщу тебе.

— Хорошо.

— А кто ещё будет?

— Олег обещал пригласить своих школьных друзей.

— А Олег-то хочет, чтобы я приходила?

— А почему я не должен хотеть? — спросил Олег, давно слушая их из своей комнаты. Его недовольный голос говорил об обиде.

— Пока, Олег. Пока! — попрощалась она с братьями и вышла, чтобы больше не видеть Олега.

— Теперь она хочет общаться только с тобой. Стоило ей только с тобой познакомиться. Если она не терпит меня больше, пусть скажет. Зачем так поступать с людьми! — раздраженно сказал Олег и захлопнул дверь в свою комнату.

Началась пора, когда люди, кто с удовольствием, восторгом и трепетом, кто — со спешкой, усталостью, кто — с безразличием и привычкой, кто — с банальной необходимостью перед наступлением праздника — выбирали в магазинах или делали своими руками новогодние подарки.

Станислава долго мучилась, не зная, что подарить Петру, кроме своей любви. Насчёт подарка Олегу, она вообще не ломала голову. Это её меньше всего волновало.

«Схожу в магазин и, что меня заинтересует, что я сочту нужным ему подарить — то и возьму» — провозгласила она мысленно решение.

Станислава пошла в большой книжный магазин, где и хотела купить подарки сразу двум братьям и отцу. Рассмотрев всё, что только можно было, она ушла с магазина, довольная удачными покупками: Олегу она купила красивую, строгую ручку черно-серебристого цвета, довольно дорогую, Петру — «Живопись итальянского Возрождения» с глянцевыми листами. Станислава терпеть не могла, когда картины печатали на обыкновенной бумаге. Они не теряли своего шарма и блеска, но нравились ей меньше в таком виде. Отцу она выбрала новый органайзер, потому что старый давно выглядел ужасно обтрепанным.

Точно так же готовился к покупке подарков Пётр, но переживал больше, потому что не мог выйти и пройтись по всем-всем магазинам. Он загрустил… И остановился на решении попросить Олега, когда тот пойдет за подарками, выбрать за него подарок для Стаси.

— А что ты ей подаришь? — поинтересовался он у Олега.

— Наверно, блокнот для будущего романа.

— А что мне ей выбрать?

— А у тебя своих вариантов нет?

— Есть, конечно… Думал, цветы и мягкую игрушку. По-детски, конечно, но всё равно хороший вариант.

— Согласен. Я подберу игрушку, от которой она будет в восторге. Не волнуйся! — весело сказал Олег, похлопывая Петра по плечу.

Олег уже вынул из сердца занозу обиды. Он оттаял и снова стал любящим братом. Он хотел, чтобы Станислава и Пётр были счастливы вместе.

Выходя из комнаты, он пошутил:

— Я куплю такую игрушку, которую ей будет удобно и приятно обнимать и прижимать к сердцу.

— Ты всё правильно понял. Читаешь мои мысли! — прокричал Олегу Пётр в упоении, когда тот уже был в коридоре.

Наступила та самая долгожданная минута, когда Станислава зашла в квартиру братьев. Её подвёз отец, ведь в новогодний вечер лучше подстраховаться и не искать приключений на все места. Когда она выходила из машины, отец задержал её:

— Ты самостоятельная. И я в тебе уверен. Но родители всегда волнуются. Я не исключение. Прошу только, раз остаешься сегодня у них на ночь… Они же не откажут в этом?

— Думаю, не откажут. Я как зайду, сразу же спрошу об этом. И позвоню тебе, если их это не устроит.

— Хорошо. Просто будь серьёзна. Если будешь видеть что-то тебе неподходящее, звони и я тебя заберу.

— Так всё и будет. Жаль, что ты будешь один… Прости, что бросаю тебя, — впервые в жизни Станислава почувствовала в себе чужую боль. Боль папиного сердца. Она открылась для него.

— Папа!.. — резко повернулась она к нему и с любовью прижалась к его груди. Он не выдержал и всплакнул от удивления и счастья… К нему никто никогда так не прижимался.

Она тоже плакала. Тихо, неслышно. Лишь лёгкие содрогания её тела дали ему понять, что она разделила с ним его слёзы и чувства.

— Папа… — повторила она прерывающимся голосом. — Никогда больше не молчи со мной. И не отнимай у меня своего сердца. Если я тебе нужна.

Договорив, она ещё сильнее впилась руками в его куртку и начала слушать его сердце, выпрыгивающее и спотыкающееся от волнения.

— Стасенька, так и будет!..

— Но почему ты всё это время так вёл себя?.. Ведь у меня нет мамы, но ты есть.

Он попытался нежно погладить её по голове, но его омертвевшие без ласки руки, которые за последние годы привыкли только работать, не могли понять, как это… Они дрожали и неуклюже порхали, перебирая её ауру.

— Не плачь… Как же ты вскружишь голову парням? — неловко отшутился он.

Её это не понравилось. Такой разговор, а он о посторонних, ничего незначащих вещах…

— Я хотела услышать совсем другое. Езжай домой, — быстро сказала она и вышла из машины.

— Стась, — выкрикнул он, когда она обошла машину и направилась к подъезду. — Остановись, — не выдержал он и вышел из машины за ней.

Она обернулась и встала, ожидая его.

Этот серьёзный мужчина, забывший, что существуют чувства, кроме отцовской заботы, переминался с ноги на ногу, выдыхая теплый пар изо рта.

— Не обижайся. И не проси от меня многого… Если ты сейчас уйдешь, не дав мне надежды, я не смогу вновь легко найти дорогу к тебе.