Ульяна Соболева - Джокер

– Проклятье, милая, подожди! – Ноль реакции. Она не владела сейчас собой, словно находилась в прострации.

– Не двигайся, малыш!

Она затихла, продолжая дрожать всем телом от предвкушения...

– Марианна, девочка, приоткрой рот, – даже не верится, что этот хрип и есть мой голос. Она посмотрела на меня и попыталась сконцентрировать на мне свой взгляд. Я чувствую по запаху, как она течёт для меня.

Именно сейчас отсутствие трусиков на ней мне было на руку...

–Ты сейчас откроешь рот, хорошая моя, и закроешь глаза. – прошептал ей. Она быстро кивнула и прикрыла глаза. Я положил ей в рот первую жемчужину ожерелья и её щёки вспыхнули...Да...Она отлично поняла, что я собираюсь делать. Она втягивала их в рот...Одну за другой. А я не мог отвести взгляда от её пухлых губ. Захватил пальцем последнюю жемчужину и медленно вытянул из её рта. Затем встал с кресла, удерживая одной рукой Марианну, и посадил её на своё место. Кресло было широкое, и она откинулась назад. Мне было наплевать, что вокруг люди...Тем более, что здесь царил полумрак... Я уже почти не слышал музыку. Сейчас никто и ничто не могли меня отвлечь от неё. Даже если бы вокруг всё горело, не заметил бы этого. Впрочем, как и она. Я встал на колени перед ней, и Марианна приподнялась, чтобы увидеть, что я сделаю. Когда я провёл ожерельем по её лепесткам, она снова откинулась назад и застонала, распахнув ноги еще шире. Её запах. Сводит с ума. Каждый раз, как первый. Потянул медленно ожерелье...Вверх и вниз…Вверх и вниз...Она задрожала…

–Тебе нравится, девочка? Нравится?

–Даааа,..– её трясёт словно в лихорадке. И эта дрожь передаётся мне.

Я наклонил голову и языком проследовал за жемчугом. Каждая жемчужина цепляла возбужденный бугорок между влажными лепестками, а вместе с движениями моего языка он твердел все сильнее и сильнее. Вверх и вниз…вместе с моим хриплым дыханием. Да, девочка, кончи для меня сейчас. Я хочу чувствовать, как ты кончаешь. Марианна схватила меня за волосы и ногами резко сжала мою голову. Её тело выгнулось дугой, стон был похож на рыдание. По моей спине градом катились капли холодного пота, я сам был на грани. Представил себе, как сладко сжимаются ее мышцы от судорог оргазма и у меня живот скрутило от нетерпения оказаться в ней. Войти до упора, в подрагивающее тело и излиться в нее немедленно. Она кончала...О, как она кончала...Жадно...Сильно...Я чувствовал спазмы её лона своими пальцами. Стиснул зубы до боли, а она билась в агонии наслаждения. Моя ладонь, прикрывающая ее рот увлажнилась...Плачет...Моя девочка плачет...

Я приподнялся и посмотрел ей в лицо...Сейчас она выглядела так, как я люблю больше всего: растрепанная и опустошённая мощным оргазмом, на лице блуждает слабая улыбка, а глаза...Глаза прикрыты, как будто не осталось сил даже на то, чтобы приподнять тяжелые веки. Все также, не открывая глаз, она подняла руку и обвела мои губы...Сатанея от желания, я зашипел и оскалился...Марианна надавила на клык пальцем, и я почувствовал во рту вкус её крови...И уже не смог сдержать себя...Меня била крупная дрожь от потребности. Взять. Тут же, немедленно. Я опустил руку на её грудь и сильно сжал напряжённый сосок. Марианна глухо застонала и выгнулась навстречу моей грубой ласке. Я потерял контроль. Лихорадочно расстегнул ширинку, зверея от бешеной жажды овладеть ею, и вошёл в неё одним резким толчком. Вошёл до упора, по самые яйца. Она вскрикнула и подняла навстречу бёдра. Мне окончательно снесло крышу. И я начал долбиться в неё. Сильно и жёстко. Как заказывали...Получите, распишитесь.

Она отвечала мне с такой же неистовостью...В этот момент мы не занимались любовью. Мы были как дикие животные, изголодавшиеся друг по другу...Смотрел в её напряжённое лицо, упиваясь каждой эмоцией, каждым вздохом и стоном. Серенада Дона Жуана была саундтреком к нашему собственному эротическому фильму...Я уже понимал, что надолго меня сейчас не хватит, когда почувствовал, как по её телу прошла первая судорога наслаждения. Хрипло зарычал, уткнувшись лицом ей в шею...Она откинула голову назад, в изнеможении закрыв глаза...Нет, только не так. Я должен видеть её взгляд, когда она будет кончать.

– Марианна, не смей! Смотри на меня!

Она распахнула глаза... взгляд голодный, ошарашенный, горящий и требующий немедленной разрядки...

–Нииик, дааааа!

Её оргазм схлестнулся с моим...Почувствовал, как мышцы лона судорожно сжимают мой член, и кончил. Оргазм накрыл с головой. Сокрушительный, разрывающий легкие и каждый нерв на моем теле на мелкие атомы невыносимого удовольствия на грани с агонией.

Домой с Марианной мы ехали куда спокойнее, чем в оперу. При выходе из здания я проверил телефон и заметил сообщение от Серафима, в котором он просил о срочной встрече. Умный парень. Побоялся помешать своим звонком. Я хищно усмехнулся: оказывается, жажда жизни – это чертовски сильный мотиватор для смены поведения даже бессмертными. Но, несмотря на срочность предстоящей встречи, я не торопился. Марианна удивленно переводила взгляд со спидометра на моё лицо. Уж она–то точно знает, что я признаю только быструю езду. Но что–то меня сдерживало сегодня. Хотелось побыть рядом с моей девочкой. Она выглядела такой довольной. Усталой, но невероятно счастливой. Смотрел на неё и чувствовал, как сам растворяюсь в её эмоциях. Но в тоже время какая–то мысль мне не давала покоя...Она стучала в висках и не давала сосредоточиться на весёлом щебетании Марианны. Что–то было не так, а я не мог понять, что же именно? Но уже подъезжая к поместью, вдруг весь похолодел от осенившей догадки. Оно снова вернулось. Ощущение беды. Тянущей безысходности. Появилась твердая уверенность, что предстоящий разговор с главой ищеек станет отправной точкой для начала неприятностей.

«Не пытайтесь втащить,

Вписать меня в свои клише.

Ваша фальшивая улыбка подходит

К вашим лживым лицам.

Но я получаю удовольствие

От осознания вашей ничтожности».

© Marilyn Manson – «Better of two evils»

Люди утверждают, что прощание – это акт грусти, разделенный с близким человеком. Я никогда не испытывал тоски по тем, с кем расставался. Тем более что с близкими я не прощался вовсе. Их цинично у меня забрали, оставив лишь ненависть и злость там, где были любовь и надежда на долгую жизнь рядом.

Сейчас я в последний раз просматривал кадр за кадром фотографии стройной блондинки с огромными голубыми глазами, а по сути – шлюхи, за энную сумму денег подставившей меня. Одних её показаний достаточно было бы для того, чтобы снять все обвинения и найти настоящих убийц. Достаточно было рассказать о том, что долбаные два дня мы с ней не вылезали из номера в одной из гостиниц. Но сучка продала правду за бабки, которые прокутила достаточно быстро. А, может, испугалась осуждения - на тот момент ей было пятнадцать лет, хотя об этом я узнал уже в зале суда. Идиотка малолетняя…Как бы то ни было, правда – не товар, её не должны продавать и покупать. И сейчас настало время напомнить тем, кто сомневается в этом, что они глубоко ошибаются.