Нора Робертс - Искусство обмана

– К восточному окну, – холодно произнес он. – Там свет лучше.

Нет, так легко он не отделается. Кирби пыталась быть дерзкой, наглой, но ее тело до сих пор дрожало. Она не позволит ему догадаться.

– Как будешь платить? – потребовала она, кружась в огненном вихре алого шелка. – Катрина не приходит бесплатно.

– Деньгами. – Адам едва устоял перед соблазном схватить Кирби за волосы и притянуть к себе. – И ты не получишь ни цента, пока я не закончу.

Резко остановившись, она отряхнула и расправила юбку.

– Что-то не так? – тихо спросила она. – Тебе не нравится платье?

Адам раздавил сигарету.

– Давай начнем.

– Я думала, мы уже начали, – пробормотала она. Ее глаза светились удивлением. – Ты настаивал на портрете.

– Не дави на меня, Кирби. Что за привычка – пробуждать мою темную сторону.

– Я в этом не виновата. Может, ты прятал ее слишком долго? – Достигнув желаемого эффекта, она решила побыть послушной. – Так куда мне встать?

– К восточному окну.

«Ничья», – удовлетворенно подумала она.

Он обращался к ней лишь по необходимости – подними подбородок выше, поверни голову… Гнев и желание уступили место сосредоточенности.

Снаружи шел дождь, но его шелест приглушали толстые оконные стекла. Дверь была закрыта, никаких других звуков не доносилось.

Адам смотрел на нее, изучая, впитывал, мужчина и художник трудились вместе. Возможно, запечатлев образ Кирби на холсте, он поймет ее… и себя.

Теперь Кирби получила шанс рассмотреть Адама, она знала, что он ушел глубоко в себя. Она видела множество художников за работой: молодых и старых, талантливых и не очень. Адам совершенно иной.

Он не надел рабочий халат. Даже просто делая наброски, стоял прямо, словно кто-то требовал от него постоянной сосредоточенности. Кирби заметила это сразу же. Он всегда наблюдал. Настоящий художник вел себя так же – она хорошо это знала, – но тут было нечто большее…

Что-то не вписывалось в форму, из которой он вылеплен. Высокий, худощавый, привлекательный, благородный, богатый, успешный и… дерзкий? Почему-то именно это определение пришло ей в голову. Чувствовалось в нем некое безрассудство, взывавшее к ней, впрочем, оно уравновешивалось зрелостью и надежностью, которые она, сама того не осознавая, хотела видеть в мужчине. Он был скалой, за которую можно было ухватиться во время землетрясения. И он сам мог стать землетрясением.

Адам поднял глаза и увидел, как Кирби улыбается. Улыбка была спокойной, милой и легкой. Чутье подсказывало ему, что так она еще опаснее, однако он решил на время сложить оружие.

– Хиллер занимается живописью?

Ее улыбка увяла, и Адам пожалел об этом.

– Немного.

– Ему ты позировала?

– Нет.

– Почему?

В глазах Кирби сверкнул холод, Адам не хотел изображать его на своем полотне.

– Скажем так, я не очень интересовалась его работой.

– Воспринимаю это как комплимент моей работе.

Кирби равнодушно посмотрела на него:

– Если хочешь.

«Обман – часть работы», – вспомнил Адам. Подслушанный им разговор Фэйрчайлда не оставлял ему выбора.

– Странно, что он не просил об этом. Он же был влюблен в тебя.

– Не был, – отрезала она.

– Он же предлагал тебе руку.

– Это никак не связано с любовью.

– Неужели?

– Я согласилась выйти за него без любви.

Уголек в руке Адама замер в дюйме от холста.

– Зачем?

Он чувствовал, что гнев Кирби постепенно угасает, она стала просто женщиной, слабой и ранимой.

– Время, – пробормотала она. – Важнейший фактор, управляющий нашей жизнью. Если бы не он, Ромео и Джульетта воспитали бы дюжину детей.

Адам начал понимать, и от этого ему сделалось еще более неуютно.

– Ты посчитала, что пришло время выйти замуж?

– Стюарт привлекательный, образованный, обаятельный и, как мне казалось, безобидный. Я понимала, что не хочу иметь мужа, обладающего подобными качествами. И все же думала, что он любил меня. Я долго не решалась разорвать помолвку, считала его подходящей партией, не требующей от меня слишком многого. – Ее слова звучали пусто. – Он мог подарить мне детей.

– Ты хочешь детей?

Гнев вспыхнул с новой силой.

– А что в этом такого?! Что странного в том, что я хочу семью? – Кирби яростно взмахнула рукой – браслеты снова зазвенели. – Возможно, тебя это шокирует, но у меня есть чувства и потребности, как у любого нормального человека. И я не должна извиняться за это перед тобой.

Она была уже на полпути к двери, когда Адам остановил ее:

– Кирби, прости. – Она попыталась вырваться из его захвата, но он лишь крепче сжал руку. – Прости.

– За что? – Она обернулась.

– За то, что ранил тебя своими глупыми словами.

Ее плечи медленно расслабились под его руками, он знал, чего ей это стоило. Чувство вины жгло его.

– Ладно. Ты всего лишь затронул больное место.

Кирби сбросила с плеч его руки, но лучше бы ударила.

– Дай мне сигарету. Когда я приняла предложение Стюарта…

– Ты не обязана ничего объяснять.

– Я всегда довожу дело до конца. – Вернулось ее нахальство, почему-то притупив чувство вины Адама. – Когда я приняла его предложение, предупредила, что не люблю его. Иначе нечестно. Если люди собираются строить отношения, они должны хотя бы начинаться с честности, как считаешь?

Адам подумал о передатчике, спрятанном в его портфеле, и о Макинтайре, с нетерпением ожидавшем очередного доклада.

– Согласен.

Кирби кивнула. В этом вопросе она была непреклонна.

– Все, что мне было от него нужно, – верность и дети, и я готова была дать ему столько, сколько могла. – Она поигрывала сигаретой. – Когда я поняла, что так у нас ничего не получится, отправилась увидеться с ним. Я не относилась к отношениям легкомысленно. Для меня все было очень сложно. Понимаешь?

– Да.

Ей стало легче. Проявленное Адамом понимание помогло Кирби больше, чем сочувствие Мелани, больше даже, чем молчаливая поддержка отца.

– Все оказалось хуже некуда. Я ждала ссоры, но не думала, что все зайдет так далеко. Он сделал замечание по поводу моих материальных возможностей и достижений. Короче, настоящая причина его желания жениться на мне выплыла наружу. – Она последний раз затянулась, выкинула окурок и упала в кресло. – Он никогда не любил меня. Все время изменял. Не думаю, что это имело значение. – Она замолчала, понимая, что имело. – Притворялся, будто заботится обо мне, а на самом деле просто использовал. – Кирби посмотрела на Адама с болью в глазах. – Можешь себе представить, каково это, когда человек, который обнимал тебя, общался с тобой, постоянно думал только о том, как тебя можно использовать? – Кирби взяла кусок древесины, который должен был выразить ее гнев. – Использовать, – повторила она. – Какое отвратительное слово. Я все еще не оправилась от этого.