Мишель Кондер - Больше ни слова лжи

Ей ничего от него не нужно. Почему-то эта мысль вызвала у Лукаса легкое раздражение.

– Дело не в том, мисс Харрингтон, что нужно вам, а в том, что нужно мне.

Сейчас ему было нужно как можно скорее покинуть магазин, где стало невыносимо жарко.

– Я сама могу покупать себе одежду.

– Это деловые расходы.

– Вы не можете…

– Я могу делать все, что захочу.

– Думаю, вы слишком долго делали то, что вам хочется.

– Верно.

– Правда, что доход от ледяного отеля пойдет на благотворительность? – спросила она.

Выражение его лица стало непроницаемым.

– А что не так?

– Имя Харрингтонов будет ассоциироваться с этим отелем, так что мы об этом должны были узнать первыми.

– Теперь знаете.

Элеанор пришла в негодование, поняв, что Лукас ничего не собирается объяснять, и попыталась подавить ощущение, что оказалась в ловушке.

– Что за благотворительное общество? – продолжала допытываться она.

Он пожал плечами:

– Не помню.

– Не помните? Зачем это вообще делать?

– Потому что я могу себе это позволить.

– А также потому, что это выставит вас в хорошем свете, – заметила Элеанор.

Лукас скрипнул зубами. Судя по всему, Элеанор уже составила о нем свое мнение – и надо сказать, не самое приятное.

– И это тоже, – согласился он.

– Вы еще больше упали в моих глазах, если такое вообще возможно, – заявила она.

– Меня это должно волновать? – поинтересовался он.

– Понятно, что нет, – холодно сказала Элеанор.

– Вы закончили допрос? – едко осведомился он. – У нас всего месяц, чтобы закончить проект, и мне нужен компетентный человек, готовый ударно трудиться.

Элеанор вздернула подбородок:

– Почему мне кажется, что вы меня оскорбили?

– Потому что мое мнение о вас не намного выше вашего мнения обо мне.

– Тогда мы станем отличной командой, – сухо резюмировала она.

– Мы не команда, мисс Харрингтон. Я нанял вас, чтобы вы работали на мою компанию.

– Ха!

Лукас пристально посмотрел на нее. Элеанор подавила желание съежиться. Она вела себя вызывающе только потому, что не хотела, чтобы он заметил ее влечение к нему. Влечение, которое она не желала испытывать, поскольку Лукас ей не нравился и поскольку он не обладал качествами, которые могли бы ее заинтересовать.

– У вас хорошо подвешен язык, – заметил он.

При этом его взгляд опустился на ее губы, и Элеанор почувствовала, как их начало покалывать. Она замерла. Совсем как маленькая полевая мышка, ждущая, что в любую секунду на нее может наброситься хищник. Или она хочет, чтобы он на нее набросился? Эта мысль привела ее в смятение.

– Можно попытаться найти ему другое применение, – продолжал Лукас.

Элеанор не сразу уловила смысл его слов. Она вдруг ощутила жар, исходящий от его тела, и ей понадобилась вся сила воли, чтобы не податься навстречу и не прикоснуться к Лукасу. Скрывая шок, Элеанор приподняла бровь, словно оказывалась в такой ситуации не впервые.

– Чувствовать вкус пищи? – предположила она, стараясь говорить легко, однако поняла, что ей это не удалось, потому что Лукас медленно улыбнулся, и улыбка эта сулила удовольствие, прежде ею не испытанное.

– Вроде того.

Элеанор глубоко вздохнула и напомнила себе, что Лукас – просто проклятый шовинист, который слишком долго получал все, что хотел.

– Так ты хочешь этого, Элеанор?

От того, как он произнес ее имя – намеренно протяжно и с хрипотцой, – по телу Элеанор прокатилась жаркая волна.

– Что я хочу?

Она забыла, о чем они говорят, чувствуя, как в ней разгорается желание.

– Этот разговор – только прелюдия?

Прелюдия! Значит, Лукасу известно о ее тяге к нему.

– Вообще-то я должна симпатизировать мужчине, чтобы играть с ним в такие игры, – как можно беззаботнее сказала Элеанор.

– Может, стоить поиграть в такие игры с кем-нибудь, кто вызывает страсть, а не только симпатию?

Элеанор сглотнула:

– Могу вас заверить, что этот мужчина – не вы.

Но она понимала, что это ложь. С той ночи, когда Лукас подошел к ней в «Гласьер», ей стоило большого труда не думать о нем постоянно.

Лукас подошел ближе, однако Элеанор упрямо отказывалась поднять глаза. Она смотрела на его грудь.

– Я всегда любил яблоки, – хрипло проговорил он.

Яблоки?! Изумленная Элеанор наконец посмотрела на него. Он говорит о фруктах, когда она способна думать только о том, как близко они стоят друг к другу? Если она придвинется еще хотя бы на дюйм, соски ее ноющих грудей встретятся с его мускулистой грудью.

Словно почувствовав ее внутреннее смятение, борьбу разума с телом, Лукас наклонил голову и прошептал ей в ухо:

– Скажи мне, чего ты хочешь, моя милая.

Сказать? Ему? Элеанор с трудом перевела дыхание. Она не знала, чего хочет. Отношения занимали в ее списке жизненных приоритетов одно из последних мест. Элеанор не позволяла себе отвлекаться на них, пока была занята тем, что пыталась произвести впечатление на собственную сестру своими достижениями и профессионализмом.

– Я от вас ничего не хочу, – дрогнувшим голосом произнесла она.

– Простите, господин Кузнецов, на сегодня это все?

Вмешательство продавщицы подоспело как нельзя кстати, и Элеанор позволила себе облегченно выдохнуть.

– Да, – сказала она, опережая Лукаса, – и я плачу.

К ее досаде, продавщица взглянула на Лукаса, словно спрашивала у него разрешения. Что ж, придется поспорить с ним.

Несколько секунд он не двигался, а затем отступил в сторону.

– Как скажете, мисс Харрингтон. Может, заодно предъявите и удостоверение феминистки?

– Только если вы предъявите удостоверение шовиниста, – парировала она.

Лукас негромко рассмеялся, но она заставила себя не наслаждаться его смехом и приготовилась проскользнуть мимо, чтобы доказать, что он ее совсем не волнует. К несчастью, Элеанор задела его бедро. Это случайное прикосновение не должно было оказать на нее никакого эффекта, учитывая, сколько слоев одежды их разделяло, однако по ее и без того возбужденному телу побежали огненные ручейки, а желание прижаться к Лукасу стало почти неодолимым.

Руки мужчины мгновенно легли ей на талию, останавливая, и Элеанор почудилось, что она услышала, как он резко втянул в себя воздух. Повернув голову, она обнаружила, что он смотрит на ее волосы, рассыпавшиеся по спине.

У Лукаса был такой вид, словно он готов поцеловать ее шею или обхватить ее груди ладонями, которые показались ей вдвое больше. Хотя Элеанор отрицала это, она жаждала почувствовать его руки на своем теле. Почувствовать его губы на своих губах.

Лукас сверкнул неотразимой улыбкой голливудской кинозвезды, словно точно знал, о чем она думает, и Элеанор стремительно прошла мимо него.

Кажется, она начинает ненавидеть его улыбку.