Мишель Кондер - Больше ни слова лжи

И почему она ждет Лукаса? Он только что доказал, что он эгоистичный самоуверенный тип. Она не станет с ним больше целоваться, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.

Кипя от ярости на себя и на него, немного напуганная силой своего влечения к нему, не говоря уже о том, что ее живот помнил силу его желания – господи, нежели он в самом деле такой большой? – Элеанор устремилась на улицу.

Уже стемнело, хотя вряд ли было поздно. В лицо ей ударил порыв холодного ветра, прогоняя из головы мысли о Лукасе.

Элеанор вспомнила, что оставила рядом с бильярдным столом свой чудесный пуховик. Но возвращаться не стала.

Вспомнив, что они выбрали этот бар потому, что он находился недалеко от ее квартиры, и увидев знакомые здания, она поняла, в каком направлении ей следует идти. Не теряя ни секунды, Элеанор заспешила по заснеженному тротуару. И пожалела, что не надела более подходящую обувь.

Еще пять минут, и она будет дома. И примет горячий душ. Ежась и кутаясь в одежду, Элеанор ускорила шаг.

Через несколько метров она осознала, что свернула не туда и оказалась на незнакомой улице. Неожиданно Элеанор услышала какие-то звуки. Она насторожилась и прислушалась. То ли ребенок, то ли кошка. Пристально вглядываясь в темноту, она увидела маленького котенка между контейнерами для мусора. И кажется, его задняя лапка была привязана к контейнеру.

– Ах ты, бедняжка, – вырвалось у нее. Не раздумывая, она наклонилась, стараясь не напугать котенка, и отвязала его.

Котенок был крошечный и дрожал от холода. Элеанор подхватила его на руки, но задела большую пластиковую коробку, и та свалилась на нее.

Элеанор поскользнулась и упала. Пытаясь сесть, она вдруг увидела чумазое мальчишечье лицо. Паренек вцепился в ремешки ее сумки. Неожиданно она услышала чей-то топот и почти сразу почувствовала, что ей чуть не вывихнули руку. Но напавший на нее мальчишка отлетел в сторону. Он закричал, а затем припустился бежать.

Элеанор, сжимая мяукающего котенка, свернулась в клубок. Ее спаситель выругался, и, услышав его голос, она облегченно вздохнула и неуклюже поднялась.

– Лукас! О боже, как ты меня напугал!

– Я напугал? – прорычал он. – А что, по-твоему, делала ты?!

Гнев, который на время заглушил страх, вновь поднялся в ней.

– Шла домой. И увидела котенка…

– Дай я догадаюсь, – отрывисто произнес Лукас. – Он был привязан к контейнеру.

Глаза Элеанор расширились.

– С тобой такое тоже случалось?

– Нет. – Он нагнулся и поднял что-то с земли. – Я сам занимался этим когда-то.

– Что?

Вещью, поднятой им, оказался ее пуховик. Лукас накинул его на плечи Элеанор и покачал головой.

– Санкт-Петербург – это вовсе не зимняя сказка. Почему ты, черт возьми, не подождала меня?

– Потому что я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой. – Элеанор представила, что могло с ней произойти, по ее спине пробежал озноб, и гнев утих. – Спасибо, что помог, – натянуто произнесла она.

Лукас смотрел на нее, и она ничего не могла понять по его лицу.

– Не благодари меня. Я слишком зол. Это мог бы быть твой последний день. Ты не пострадала? – грубовато спросил он.

– Нет. К счастью, это был всего лишь мальчик.

– Некоторые мальчишки хуже взрослых, – мрачно заметил Лукас. – Они отчаянные и непредсказуемые. Ладно, моя машина ждет у тротуара. Ты можешь идти?

– Да. – У Элеанор подгибались ноги, и она даже не пыталась спорить.

Лукас придержал для нее заднюю дверцу «мерседеса».

– Садись.

Она села, по-прежнему прижимая к себе котенка. Лукас сел напротив и посмотрел на котенка.

– Ну, и что ты собираешься с ним делать?

– Я не могу оставить его на снегу. Он умрет.

– Выживают сильнейшие, Элеанор. Это закон природы.

– Это неправда.

Элеанор поняла по его взгляду, что он считает ее идиоткой. Может, так оно и было. Ей определенно повезло, хотя, если бы она выпустила сумку, мальчишка мог бы довольствоваться ею. Но спасибо Лукасу, что не пришлось проверять это на практике.

– Мне нужно будет заехать в полицию?

Он невесело усмехнулся:

– В Санкт-Петербурге много уличных мальчишек, а ты только что попалась на старый трюк, так что в этом нет смысла.

– Откуда ты знаешь об уличных мальчишках?

«Мерседес» остановился возле ее дома. Лукас помог Элеанор выйти.

Ноги отказывались ее держать. Должно быть, Лукас это понял, потому что его хватка стала крепче. Элеанор ждала, что он скажет что-нибудь по поводу феминизма или ее глупости, но он молча шел рядом с ней.

– Ключи, – коротко произнес он.

– Лукас, правда…

– Перестань со мной препираться.

Раздраженная его тоном, но втайне радуясь помощи, Элеанор передала ему свою сумку. Почему высокомерный и привыкший поступать по-своему мужчина так притягателен для нее? Это продолжало оставаться выше ее понимания.

– Ты не хочешь переодеться? – спросил он.

Ее юбка и чулки были заляпаны грязью и пахли помойкой.

– Мне нужно позаботиться о котенке.

Лукас скорчил гримасу.

– Дай его мне!

– Что ты собираешься с ним делать? – спросила встревоженная Элеанор.

Лукас взял у нее мяукающее существо, которое в его руках казалось еще меньше.

– Ничего. Он слишком мал для шапки.

– Шапки? Ты не посмеешь… – Элеанор взглянула на него. – Ты меня дразнишь, – с облегчением выдохнула она.

– Я посажу его в кладовку. – Лукас окинул ее взглядом. – Ты дрожишь. Ты уверена, что не пострадала?

– Да. – Но ей было холодно. – Я не хочу доставлять тебе проблемы.

– Ты слишком поздно спохватилась. – Он махнул рукой. – Прими душ. Я позабочусь об этом разносчике блох.

Через полчаса Элеанор, одетая в леггинсы и свитер, нашла Лукаса в кухне. Он вытирал черно-белый плиточный пол.

– Котенок наделал дел? – спросила она.

– Уж точно не я.

Элеанор с трудом удержалась от смеха:

– Извини. Давай я вытру.

Лукас выбросил намокшие бумажные полотенца в корзину для мусора и стал мыть руки.

– Мне приходилось чистить места и похуже.

На его лице мелькнуло странное выражение, и Элеанор захотелось узнать, о чем он думает. Судя по всему, не о ней…

– Ты все еще злишься на меня, – мягко сказала она.

– Ты права.

Она вздохнула:

– А если я признаю, что действительно поступила глупо?

– Спасибо и на этом. Уличные дети – отчаянные. Они способны на все ради денег.

– На все?

– Да, на все.

Лукас смотрел холодно и жестко, но у Элеанор сложилось впечатление, что он не видит ее. Она вспомнила его слова: «Я сам занимался этим».

Он провел детство на улице? Мысль показалась Элеанор нелепой, учитывая его грамотную речь, его манеры. Зато это объясняло исходившую от Лукаса опасность, которую не могли скрыть прекрасно сшитые костюмы. Практически ничего не было известно о том, чем он занимался до двадцати пяти лет, когда появился на международной сцене как владелец нескольких судов. К тридцати годам Лукасу принадлежал целый флот. Теперь у него была доля почти во всем, начиная с кораблей и кончая обувью. Все, к чему бы он ни прикасался, превращалось в золото.