Мишель Кондер - Больше ни слова лжи

Элеанор остановилась возле кровати и посмотрела на Лукаса сверху вниз. Он вспомнил, как когда-то сам голодал, и в его горле встал ком.

Он хотел притянуть ее к себе, но Элеанор заявила, что если он занят, она сама вызовет такси. Да, он был занят. Слишком занят, представляя ее обнаженной. Однако на такси она не поедет. Лукас встал и надел джинсы.

Элеанор молчала почти всю дорогу. Лукас боялся, что она сожалеет о проведенной с ним ночи. Или, может, она переживает из-за того, что их увидел персонал отеля, пришедший на работу. Он стиснул зубы. Для Элеанор главное – дело. Так же считал и Лукас, но по какой-то причине ее приоритеты его тревожили. Возможно потому, что мужчину обуревали сумасшедшие мысли, безумные мысли. Элеанор в его квартире… Элеанор в его постели… Элеанор в его жизни… Но она уезжает. Завтра.

В машине женщина просматривала полученные сообщения, и вдруг ее лицо озарила улыбка.

– Она приезжает. Приезжает! Изабелл приедет!

– Для того чтобы преуспеть, твоя семья тебе не нужна. Ты чрезвычайно талантлива и самодостаточна.

– Я знаю.

Она произнесла это довольно сдержанно, и Лукас пожалел, что не промолчал.

Он решил высадить Элеанор у дома и отправиться к себе. Но когда «феррари» свернул на ее улицу, рядом с подъездом как раз нашлось свободное место. Что ж, он проводит ее до двери, но потом сразу уедет.

Только он не уехал. Он зашел в квартиру. И увидел котенка, который выглядел так, словно побывал в спа-салоне для животных. Котенок замурлыкал у Элеанор на руках, и Лукас понял, что ревнует.

К котенку!

– Мне нужно идти.

– О, прости. Нам обоим необходимо принять душ и начать день. Я накормлю Лаки, а после провожу тебя.

Он ждал, пряча недовольство.

Элеанор подошла к нему с легкой улыбкой на губах, которая так преображала ее лицо.

– Что ж…

Лукас схватил ее и прижал к себе.

– Ты говорила что-то насчет душа.

В третий раз он проснулся один. Осознав, что он лежит в постели Элеанор, Лукас нахмурился.

На память ему пришел разговор, который состоялся между ними, когда они шли в ванную.

– Почему ты не сказала мне, что девственница?

Элеанор напряглась, и он отругал себя за прямоту.

– Это имеет значение?

Имеет. Правда, он пока не понимал какое. Разве что испытывал гордость пещерного человека, поскольку стал первым мужчиной, который сделал ее своей. Первым мужчиной, который подарил ей наслаждение. Первым мужчиной, которого она допустила к себе. Впрочем, вряд ли он останется ее единственным мужчиной, когда Элеанор вернется в Нью-Йорк. Конечно, у нее будет достаточно любовников, которые будут целовать ее и ласкать ее бархатистую кожу, которые будут смотреть, как она теряется в водовороте чувственного экстаза… Лукас поспешил выкинуть неприятные мысли из головы.

Но говорить об этом вслух он и не думал, просто сказал Элеанор, что, если бы он знал об этом, был бы еще нежнее. И, может быть, даже отступил бы, хотя не мог это гарантировать.

– Все было прекрасно, – заверила его женщина. – А как для тебя?

– Великолепно, – признался Лукас.

Лаская Элеанор, он испытывал не только потребность дать выход снедавшему ему напряжению, как было с другими женщинами. Это было нечто большее. Лукас словно согрелся изнутри.

Элеанор подарила ему медленную чувственную улыбку женщины, которая только что осознала свою силу, и мысли его покинули.

– Да, так и было, – согласилась она и погладила его подбородок с проступившей на нем щетиной.

– Красавица. – Лукас снял с нее свитер и обхватил ее груди ладонями. – Моя красавица…

Шум в коридоре прервал воспоминания. Он услышал приглушенное проклятье и улыбнулся. Возможно, это имеет отношение к котенку.

Лукасу и раньше приходилось просыпаться в постели женщины. Но для него было непривычно просыпаться, сжимая женщину в объятиях.

Он долго жил один и привык к свободе. Однако сейчас, проснувшись и не обнаружив рядом Элеанор, Лукас был недоволен.

Определенно, одной ночи недостаточно, чтобы потушить пылающий в нем пожар. Даже сейчас он был готов снова заняться с ней любовью, и это не было на него похоже.

Ну, ладно, паниковать не стоит. Ему нравится Элеанор. И ему безумно понравился секс с ней. Более того, такого великолепного секса у него еще не было. А то, чем они занимались в душе… Как она ласкала его губами… Лукас простонал. Элеанор быстро училась.

Когда он поднялся, его приветствовал приятный запах. Что это? Она что-то печет? Вряд ли. Сосредоточенная на карьере женщина не будет заниматься кулинарией.

Войдя в кухню, Лукас замер.

На Элеанор был шелковый халатик, под которым, судя по всему, ничего не было. Она была боса, а из пучка торчали те самые палочки, которые он видел в вечер встречи с ней. И она что-то пекла.

Что-то мягкое и теплое коснулось его ног, и он чуть не подпрыгнул.

Элеанор, увидев его, улыбнулась, но улыбка быстро исчезла.

– Что это? – спросил он.

– Бисквиты. Я решила, что ты можешь проголодаться.

Бисквиты… В нем возродилась детская мечта – иметь семью. В животе все сплелось в тугой узел. Чей-то голос прошептал, что его жизнь вовсе не так идеальна, как он привык считать.

Нет, это невозможно. Не для него. Он хорошо выучил урок.

– Лукас, что случилось?

– Ничего. – Он прочистил горло. – Просто я не предполагал, что ты богиня домашнего очага.

– Богиня домашнего очага? – Элеанор нахмурилась. – Почему это кажется мне оскорблением?

– Это не оскорбление. Ладно, мне пора.

Элеанор, онемев, смотрела на мужчину, который занимался с ней любовью всю ночь напролет, а потом и утром, пока у нее не возникло ощущение, что она готова парить в воздухе от переполняющего ее блаженства.

Ей казалось, что Лукас испытывает то же самое, но у него был такой вид, словно он жалел, что не может стереть из памяти то, что их связало.

– Скажи мне, – холодно произнесла она, – ты когда-нибудь угощал женщину горячим шоколадом после секса?

Его брови полезли на лоб.

– Горячим шоколадом?

– Я так и думала. Ну что ж, прощай. Приятного дня.

Элеанор ушла в гостиную и встала у окна. Она вдруг остро ощутила одиночество.

– Элеанор… – Лукас подошел к ней, развернул ее лицом к себе и прижал к груди.

Женщина сопротивлялась, но его губы оказались такими жаркими и жадными, что она воспламенилась.

– Прости, Элеанор. Я не знаю, что на меня нашло. Иногда я веду себя как… – Он сказал что-то по-русски. – Как сейчас.

– Не понимаю.

– Иногда я глуплю.

– Нет, это я не должна была ожидать, что ты останешься на завтрак.

Лукас снова ее поцеловал, и Элеанор почувствовала, как ее намерение устоять слабеет под натиском искусных мужских губ. Да уж, целоваться он умеет.

– Нет, ты была вправе ожидать этого, но я должен идти, – пробормотал Лукас. – Еще много предстоит сделать к открытию.