Мишель Кондер - Больше ни слова лжи

– Вот почему ты строишь школу, – пробормотала она, вспоминая недавний разговор с Петрой.

Та дала Элеанор брошюру, в которой было полно фотографий Лукаса с детьми. Он создал фонд помощи уличным детям. Тогда Элеанор решила, что Лукас делает это из тщеславия.

Петра рассказала, как Лукас, будучи в Санкт-Петербурге, одно утро в неделю посвящает таким детям, и что сейчас он подыскивает место для строительства школы, в которой они могли бы учиться. Чтобы они захотели учиться.

Элеанор, естественно, предположила, что Петра преувеличивает.

– Что тебе об этом известно? – отрывисто спросил он.

– Только то, что рассказала Петра.

– Эта женщина не в меру болтлива.

– Значит, это так?

– Дети оказываются на улице главным образом потому, что им не к кому обратиться, некуда пойти. – Лукас пожал плечами. – У меня есть средства, желание, и мне известен ход их мыслей. Это решение было продиктовано логикой.

«Логикой, ага», – подумала Элеанор. Лукасу было не все равно. Совсем не все равно.

Она чувствовала себя ужасно, потому что заставила его рассказать о своем детстве, снова вспомнить те страшные времена. Элеанор подавила желание обнять Лукаса и сказать, что, если бы они тогда были знакомы, она нашла бы способ помочь ему.

Лукас отодвинул стул и встал. Элеанор подняла на него глаза, испытывая сожаление, поскольку вечер подошел к концу, и страх из-за того, что это их последний вечер вдвоем.

– Хватит говорить о мрачных днях моей жизни. – Он видел в ее глазах жалость, и ему это не нравилось. И вообще, он уже давно все забыл. Он протянул Элеанор руку. – Я хочу поехать в «Кристальный дворец».

– Сейчас?

– Почему нет?

– Хотя бы потому, что там никого нет.

Лукас улыбнулся:

– Надеюсь, отель пустует в последний раз, так что нельзя упускать шанс. Что скажешь?

Элеанор не хотела, чтобы эта ночь закончилась.

Отель выглядел потрясающе. Строительные леса были убраны, и ледяное здание таинственно мерцало в голубых, розовых и золотистых лучах подсветки.

Когда черный «феррари» Лукаса затормозил, два тепло одетых охранника приветствовали его. Они вошли через двойные стеклянные двери в пустое фойе.

Элеанор закуталась в пуховик и натянула шапку на уши. Лукас улыбнулся и обнял ее за талию.

Внутри горел тусклый свет, освещая ледяные скульптуры единорогов, снежных волков и нимф, которые, казалось, провожали их взглядами.

– Похоже, мы не совсем одни, – пробормотала она.

Лукас хмыкнул и поднял глаза к высокому потолку.

– А вот и твоя люстра.

– Да. Это было непросто. Ее удерживает стальная арматура. Я хотела бы приписать всю славу себе, но тут основательно поработали твои инженеры.

– По-моему, вы слишком скромничаете, мисс Харрингтон.

Элеанор пожала плечами:

– Здесь трудилась команда.

Лукас никак это не прокомментировал и пошел по лабиринту коридоров, которые вели к просторным номерам.

У Элеанор был с собой универсальный ключ, поэтому она могла открывать все двери.

Лукас удовлетворенно кивнул, заметив аквариум с тропическими рыбками в одном из номеров. Ему понравились и бедуинский шатер, и будуар в стиле Людовика XV. Однако в его глазах появился особый блеск, когда они дошли до капитанской каюты на старом пиратском корабле.

Отступив, Элеанор предложила Лукасу зайти первым.

Это был ее любимый номер – с окнами в виде иллюминаторов, столом под старину, вырезанным изо льда, на котором лежала карта сокровищ, адмиральским креслом, покрытым шкурой ягненка, и огромным ледяным глобусом, который мог вращаться. Но настоящим шедевром была искусно выполненная ледяная кровать с четырьмя столбиками и красным бархатным балдахином, занимавшая большую часть комнаты.

– Шикарно.

Элеанор задержала дыхание – от выражения, которое появилось на лице Лукаса. Она не могла в нем ошибиться.

– Представляешь себя привязанной к ней? – мягко спросил он.

– Нет! Да. Может быть, – сдалась Элеанор.

Сердце ее забилось чаще, а кровь воспламенилась от одной только мысли об этом. В отеле они были совершенно одни, и Элеанор захлестнуло ощущение неизбежности. Она хотела этого мужчину. И, похоже, он тоже ее желал.

– Я не слышу уверенности в твоем голосе, – все так же мягко проговорил Лукас.

Элеанор не могла глаз отвести от него. Неужели плохо уступить своему желанию? Ее карьере ничто не угрожает – она надеялась на это, – и вряд ли одна ночь с мужчиной разрушит ее тщательно продуманные планы. И вообще, разве нельзя на время забыть о своих целях? Ведь это не станет катастрофой?

– Я предупредил охрану, что останусь здесь на ночь, – услышала Элеанор его глубокий голос.

– Вот как?

Лукас шагнул к ней.

– Я считаю, что владелец отеля должен провести хотя бы одну ночь в номере, чтобы убедиться, что он отвечает стандартам.

Элеанор ощутила исходящий от него жар. Она рассеянно подумала: как это лед, окружающий их, еще не растаял?

Лукас взял ее за руки и притянул к себе.

– Я уже представил тебя без пуховика и свитера. Без этих обтягивающих джинсов.

– Лукас…

– Мне не хватало тебя.

Ей тоже. Но Элеанор была напугана. Она испытывала к нему такие чувства, какие еще не испытывала ни к кому. Две недели она пыталась забыть Лукаса. Когда это не удалось, она попыталась заставить себя возненавидеть его. Но и это не получалось. Элеанор не могла разобраться в своих чувствах, однако твердо знала: ей больше может не выпасть шанс быть с мужчиной, который воспламеняет ее кровь так, как Лукас. И если она не воспользуется этим шансом, до конца жизни будет мучиться, вспоминая о том, чего сама себя лишила. Какая ужасная перспектива…

Она вздрогнула.

– Тебе холодно?

Элеанор покачала головой. Ей было не холодно. Ей было жарко. Обжигающе жарко.

Решившись, она потянулась к Лукасу и обняла его за шею, прижимаясь к нему. Он простонал и зубами сорвал свои перчатки. Они упали на пол, за ними последовала шапка Элеанор. Его теплые пальцы запутались в ее волосах, а губы накрыли ее губы… И Элеанор почувствовала, что поступает абсолютно правильно.

Она провела пальцами по шее Лукаса и притянула его к себе. Наконец он оторвался от ее губ.

– Скажи, что ты меня хочешь, – хрипло потребовал он, расстегивая пуговицы ее пуховика.

– Это обязательно? – спросила она, просовывая руки под его одежду, чтобы погладить плоский живот. Стон сорвался с ее губ, когда она ощутила его губы на своей шее, а затем Лукас легонько ее куснул.

– Обязательно.

– Я хочу тебя, – с готовностью сказала Элеанор. Лукас раздевал ее. Она задрожала, почувствовав прохладу, но ее согрел жаркий взгляд его голубых глаз. Он поднял руки и обвел пальцем края ее бюстгальтера, а затем накрыл ее груди своими большими ладонями и начал ласкать соски. – Да, я хочу тебя.